Цивилизация
Во вторник, 16 июля, завершился идущий с прошлой недели допрос свидетеля обвинения главы центра специального назначения МВД Москвы Дмитрия Дейниченко. Во время прошлогодней майской акции на Болотной площади он занимал пост замначальника оперативного штаба МВД Москвы.
Адвокаты обвиняемых по так называемому делу двенадцати, выделенному в отдельное производство, добились оглашения в суде «Плана обеспечения общественного порядка и безопасности в столице 6 мая 2012 года», на который во время предыдущих заседаний ссылался свидетель Дейниченко.
Вячеслав Макаров, защитник одного из фигурантов дела — Сергея Кривова, зачитывал документ около полутора часов, после чего допрос Дейниченко продолжился.
Как следовало из плана, составленного полицией, о несогласованной акции в центре Москвы и о намерении некоторых демонстрантов установить палатки московским органам правопорядка было известно 5 мая 2012 года.
На прошлой неделе Дейниченко утверждал, что узнал об этом от одного из организаторов акции в день событий. На вопрос адвокатов о причинах таких разночтений, глава московского ОМОНа уклончиво ответил, что в дошедшей до него 6-го числа информации речь шла лишь об участке около сцены.
Далее свидетель Дейниченко стал отвечать на вопросы адвокатов и обвиняемых и вовсе неопределенно.
«Не знаю, не могу пояснить», — ответил он на вопрос, почему рамки у Лужкова моста, которые должны были быть демонтированы к подходу основной колонны шествия, так и не были убраны. Тот же ответ последовал на вопрос, почему полицейское оцепление стояло не от Малого Каменного моста до угла сквера Болотной площади (как Дейниченко утверждал ранее), а, согласно плану, от угла Малого Каменного моста до дома 5/16 по улице Серафимовича.
О том, что участники событий 6 мая 2012 года действовали организованно, в конце допроса Дейниченко говорил намного более уверенно. «Прорывали организованными группами», — отчеканил глава московского ОМОНа. Обвиняемый Сергей Кривов уточнил у Дейниченко:
— Удальцов перед цепочкой призывал к сидению на асфальте?
— Призывал.
— К прорыву через Большой Каменный мост призывал?
— Через оцепление призывал.
— Одновременно и сидеть, и прорываться?
Судья Никишина сняла последний вопрос в указанной формулировке, как и вопросы, были ли участники митинга напуганными, пытались ли они покинуть место столкновений, а также были ли среди участников мероприятия провокаторы.
Дмитрий Аграновский, адвокат Владимира Акименкова и Ярослава Белоусова, подвел итоги допроса свидетеля Дейниченко.
«Я Дейниченко и так спрашивал, и сяк. Он мне сначала говорил, что это все в плане («Плане обеспечения общественного порядка и безопасности в столице 6 мая 2012 года» — «Газета.Ru»). Мы огласили этот план. После оглашения выяснилось, что ничего подобного там нет. Я опять спросил: кто выставил этот кордон? Кто приказал? На каком основании? Он сказал, что не знает. Представляете? Милицейский чин такого уровня не знает якобы», — недоумевал адвокат.
«Так, по итогам его допроса, он ничего на эту тему не сказал — молчал, как партизан. Но мы будем дальше это выяснять. Судья часть моих вопросов снимала. Я просто лишний раз убедился, что это вопрос очень важный, очень болезненный и что он разворачивает ситуацию, которую нам пытается навязать Следственный комитет, что Таргамадзе с Лебедевым и Развозжаевым массовые беспорядки организовали. А на самом деле первопричина – этот кордон. Его не было в этом месте 4 февраля (мероприятие 6 мая 2012 года было согласовано по образцу акции 4 февраля 2012 года – «Газета.Ru»). А здесь он почему-то оказался — без согласования с организаторами, без указания на плане. И люди попали в эту ловушку. А Дейниченко так ничего и не пояснил», — рассказал адвокат.
«Одно дело, когда мои подзащитные участвовали в чем-то, что спровоцировали демонстранты, а другое дело — когда в чем-то, спровоцированном представителями власти все-таки, к сожалению».
Вадим Клювгант, защитник Николая Кавказского, отметил следующее по итогам последнего дня допроса Дейниченко: «Рамки при входе на место митинга в соответствии с планом должны были быть убраны. К и так суженному в несколько раз пространству еще и рамками затруднен был доступ. Они, согласно плану, должны были действовать не для тех, кто приходил с основной колонной, а для приходивших поодиночке. А к подходу колонны эти рамки в связи с планом надлежало демонтировать, и люди из колонны не должны были через рамки снова проходить. Это второе существенное нарушение, поспособствовавшее образованию давки. И это Дейниченко тоже никак не смог объяснить», — рассказал Клювгант.
По мнению Клювганта, ситуация с кордоном и рамками дополнительно иллюстрирует, что исходная и основная причина всего последовавшего заключается в неправомерных действиях сил правопорядка, которые сначала нарушили волю мэрии, изменив место митинга, сузив пространство и не сказав ничего об этом людям, а потом этот план еще дважды нарушили в существенных моментах.
«В результате всего образовалась давка, приведшая к столкновениям. И неправомерные действия сил правопорядка создают совершенно иную правовую ситуацию — обратную той, которую представляет обвинение. Вся последовавшая реакция участников законного массового мероприятия – это реакция не на законные действия и законные требования сил правопорядка, а на незаконные», — считает адвокат.
17 и 18 июля суд приступил к исследованию доказательств. Несмотря на протесты адвокатов и их подзащитных, судья Наталья Никишина настояла на зачитывании 82-страничной копии протокола отсмотра видеозаписей событий 6 мая 2012 года на Болотной площади до просмотра и изучения самих видеозаписей в зале суда. Возражала сторона защиты по целому ряду причин, но основная состояла в том, что обвинение, по ее мнению, уже не впервые меняло порядок рассмотрения доказательств.
В итоге в течение двух дней прокурор негромко и монотонно зачитывала многостраничный протокол просмотра видео, то есть описание увиденного следователем на записях. Все это время находившиеся в «аквариуме» обвиняемые – десять мужчин – жаловались на то, что прокурора им попросту не слышно, но судья Никишина отклоняла их жалобы.
Всего обвинение располагает 22 электронными носителями, которые содержат фотографии, а также съемки программы «Минаев-live», телеканала «Москва-24», Первого канала, Lifenews, оперативную съемку и другое.
Как следует из этих материалов обвинения, подсудимые толкали и били омоновцев, пытались освободить других демонстрантов. Также прокурор зачитала описание видео и фотографий горящих предметов, которые бросали из толпы в полицейских, и фотографию человека с горящей ногой.
Составлял протокол просмотра этих записей лейтенант юстиции, следователь Сергей Гуркин. Защитники фигурантов «болотного дела» возмутились тем, что в протоколе указываются конкретные фамилии обвиняемых, хотя следователь Гуркин ни разу не встречался с ними и опознать их не мог. Единственной из обвиняемых, кто знаком со следователем Гуркиным, оказалась Мария Баронова:
«Познакомилась я с ним в феврале 2013 года, когда он заявил мне: «Жалко, что не убили протестующих». На этом мое знакомство с Гуркиным ограничилось», — рассказала Баронова суду.
Впрочем, по словам адвоката Дмитрия Аграновского, такова практика – перед просмотром видеозаписей зачитывать протоколы просмотра.
«Основной момент здесь был такой: называются конкретные фамилии, в частности Белоусова и Акименкова, следователем Гуркиным. Мы этого следователя Гуркина никогда не видели в глаза, он никогда с нами не пересекался. Он не участвовал ни в каких следственных действиях, а по делу не проводилось опознания. Я не понимаю, почему оно не проводилось. Следователь Гуркин нам не знаком, а он в протоколах указывает конкретные фамилии. Это на моей практике впервые. Обычно говорят: молодой человек в синих джинсах, белой майке, высокого роста, худого телосложения, например. Не называя личности. На видеозаписи ведь личность не видно — там молодой человек, совершающий что-то», — подчеркнул Аграновский.
С ним не согласен Вадим Клювгант: «Сам этот подход абсолютно незаконный и неправомерный. То, что сейчас происходит, красиво называется «исследованием доказательств». Но это не исследование, а полная профанация и запутывание всего. То есть следователь что-то написал после того, как он просмотрел эти видео. Но первичными являются сами видео, а вторичными – протоколы их осмотра. Как можно начинать со вторичного, не видя первичного в суде? Очевидно, что неспроста прокуратура действует именно так, и, к сожалению, опять суд ей подыгрывает под надуманными предлогами, что так и должно быть в соответствии с законом. Нет такого указания в законе, а есть противоположное — что вещественное доказательство подлежит обязательному осмотру и исследованию в суде. А протокол осмотра – только при необходимости».
Сами описания, содержащиеся в протоколе, адвокат считает фальшивыми. «Это никакой не протокол осмотра, а низкопробная беллетристика.
Следователь там какие-то свои впечатления излагает, оценки дает, называет людей по фамилиям, в том числе подсудимых, не обосновывая, откуда он это знает. А потом, в конце, позволил еще себе написать, что других же с такой внешностью и в такой одежде нет — значит, это они. Это следователь, который един в трех лицах: он и составитель протокола осмотра, и лицо, которое кого-то опознает, а еще и лицо, которое дает показания. Это невиданное надругательство над законом! Даже мне, с моим опытом участия в заказных политических и прочих фальсифицированных делах, с таким масштабом и уровнем попрания закона пока сталкиваться не приходилось. Такое «творчество» я вижу впервые», — рассказал Клювгант.
На исходе утомительного второго дня (18 июля) чтения вслух протокола обвиняемый Владимир Акименков, неоднократно жаловавшийся на ухудшение и без того слабого зрения, выразил претензии на условия содержания в СИЗО и этапирования.
«Ваша честь, я не прошу себе интернета. Больше года я не сидел в интернете. Я прошу соблюдения элементарных санитарно-гигиенических норм. Так, я уже почти две недели не могу попасть в душ. Мало того что предписана бесплатная промывка арестантов только один раз в неделю, я из-за переездов не могу помыться. Кроме того, администрация не раздала до сих пор положенные санитарно-гигиенические наборы, куда входит мыло, туалетная бумага, станки для бритья. Даже этого нам не выдали. В дни судов я не получаю горячей пищи. А тем пайком, который нам выдают в дни заседаний, невозможно питаться. Я не прошу какой-то изысканной пищи, я прошу хотя бы нормальной», — обратился к судье Никишиной Акименков.
Та парировала на «длинную тираду» Акименкова, что жалобы на условия содержания и конвоирования не относятся к судебному разбирательству.
Николай Кавказский рассказал судье, что при этапировании 17 июля конвой завел к ним в автозак больного туберкулезом человека. Присутствующая в зале группа поддержки возмутилась и воскликнула хором: «Ужас! Позор!»
Заседание продолжится 23 июля. На следующей неделе в суде будут просматриваться сами видеозаписи.
