Цивилизация
Конфронтация с Западом, полная деградация отношений с Америкой рано или поздно должны были распространиться на военно-политическую сферу и на оставшиеся еще со времен «холодной войны» соглашения об ограничении вооружений. И это время настало.
Свою жесткую речь, которую в США окрестили «милитаристской», но весь пафос которой, похоже, еще не до всех там дошел, Владимир Путин мог произнести и вне избирательной кампании. И необязательно, теоретически, было включать «оборонно-наступательную» часть в ежегодное послание. Впрочем, предвыборный контекст все же имеется: рассказ о новых ракетах и «чудо-оружии», которое не даст нас в обиду врагам, был адресован и российской аудитории, конечно. Эта аудитория хочет видеть страну сильной и готовой «дать отпор». Что в космосе, что в хоккее. Нынешнее общественное мнение соответствующим образом давно подготовлено и мыслит преимущественно «силовыми категориями». Эта часть (его большинство) общества увидела и услышала то, что хотела, то, к чему ее готовили.
«Военно-политическую» часть послания уже сравнили с речами советских лидеров.
Хотя Путин не употреблял выражение «мы покажем вам Кузькину мать», как некогда Никита Хрущев, но по смыслу это была именно она, наша модернизированная «Кузькина мать 2.0». А временами он звучал, как Юрий Андропов той поры, когда Рейган объявил программу «Звездных войн» («Стратегическая оборонная инициатива»).
Советское руководство восприняло ее более чем серьезно (с тех пор мнение руководства страны, по большому счету, не менялось). И именно тогда были начаты разработки некоторых из тех систем вооружений, которые показывал Путин в московском Манеже. В этом смысле эстафета Юрия Владимировича передана в надежные руки. И если позднее советское руководство перед лицом рейгановских планов всерьез испугалось и тогдашнего технологического отставания СССР, и перспектив прямого военного столкновения с Америкой на фоне пустых полок магазинов и импорта зерна в больших объемах, как результат, начало «дергаться», искать пути «совершенствования социалистической системы», доискавшись-дометавшись, в конце концов до Горбачева и Перестройки, то нынешнее руководство страны не собирается повторять то, что оно считает ошибками прошлого.
Москва хочет показать, что она не только готова к новому военно-стратегическому противостоянию и не боится его, но и исходит из того, что нынешняя система управления страной не нуждается ни в какой перестройке, а достаточно ее «тонкой настройки» и расстановки правильных и эффективных людей на ключевые посты в рамках созданной вертикали власти.
Четырехлетний опыт жизни России под санкциями показал, что страна к ним адаптировалась, и ее экономика может функционировать в таких условиях без особых сбоев и кризисов достаточно долго (без рывков вперед тоже, но это другой вопрос). Противостояние с США и совокупным Западом практически в одиночку, без Варшавского договора за спиной и верных союзников (Китай таковым считаться не может) не привело ни к существенным уступкам со стороны Москвы по тем вопросам, по которым на нее давят, ни к нарастанию кризисных явлений внутри страны, ни к расколу правящей элиты, несмотря на ее «офшорные нравы». А со стороны тех, кто давит, обнаружилось понимание очевидных пределов, за которые они и сами не готовы пойти. Недавний отказ администрации США распространять санкции на суверенный долг России, поскольку она слишком интегрирована в мировую финансовую систему и это ударит по интересам самих же США и их союзников – тому подтверждение.
Мир изменился со времен Хрущева, Брежнева и Андропова. Сегодня все видят прямо в онлайн трансляции в соцсетях, что даже такая маленькая и слабая в экономическом смысле страна, как Северная Корея, которая вообще никуда не интегрирована, может бросать вызов могущественной Америке, а та в ответ, кроме все тех же санкций (которые пока не поставили маршала Ким Чен Ына на колени), ничего поделать не может.
Порог «неприемлемого ущерба» для привыкшего к комфортной жизни Запада существенно снизился по сравнению с 50-ми годами. Однако возросла степень безответственности политиков-популистов.
Грозные «твиты» Трампа – в духе «ща как врежу!» — отдаются эхом разве что на фондовом рынке, но не в Пхеньяне. А все потому, что у маршала Кима есть, как он утверждает, ядерная бомба. И это его главный «оберег» от повторения судьбы Муаммара Каддафи и Саддама Хусейна. И война с ним станет себе дороже.
У России таких «бомб» более полутора тысяч, и она устами Путина дает понять, что, в принципе, если другой язык не понимают (а в Кремле исходят из того, что не понимают и не хотят), то и она готова перейти на тот же лексикон мирового хулигана, которым с Америкой разговаривает Ким Чен Ын. Кстати сказать, видеографика, на которой боеголовки летят в сторону полуострова, по очертаниям похожего на Флориду (примерно в район Мар-о-Ларго, зимней резиденции нынешнего президента) — это примерно из этого «лексикона». (Правда, у Кима боеголовки летели, то на город, похожий на Сан-Франциско, то на Вашингтон).
Совпавшее по времени объявление «Газпрома» о намерении разорвать соглашения с «Нафтогазом» Украины о поставках и транзите газа – из той же серии. Как и намеки на возможный выход России из Совета Европы и ЕСПЧ. То есть, если вы, господа «наши западные партнеры», до сих пор считали, что мы «плохие», то на самом деле мы покамест были еще в меру «белыми и пушистыми», — а вот «послушайте нас сейчас»». Короче, нечего тратить время на миролюбивую риторику, пора начать соответствовать тем описаниям России как чуть ли не «исчадия ада», которые в ходу в западных масс-медиа. Мы готовы, так можно понять российского президента, стать такими, какими вы нас так страстно хотите видеть, и «подстраиваться» под вас, как раньше, не станем. И для этого даже нам не надо будет нанимать никакое пиар-агентство «Кетчум». Воспитали свою RT в своих же рядах.
В конце концов, если ситуация не разрешается одними методами, то ее можно попробовать «взорвать», резко повысив ставки в игре и выйдя на другую орбиту. Путин вообще мастер такой тактики. Разговор с Америкой на тему отъема дипломатических зданий и сокращения численности дипперсонала скучен, мелок, вязок и бесперспективен. А вот разговор на языке ядерных боеголовок и новейших систем вооружений, полагают в Москве, будет более понятен «нашим партнерам» из Вашингтона. На него и перейдем, стало быть.
В конце концов, именно «Кузькина мать» в исполнении Хрущева, выведенная уже при Брежневе на качественно новый уровень глобального противостояния, верят в сегодняшнем руководстве страны, вынудила США пойти на переговоры по ограничению гонки ядерных вооружений. И вообще заставила с нами считаться.
Кстати, в ту пору, СССР вовсе не «надрывался» в этой самой гонке, а вполне сочетал достижение ядерного паритета с США с ростом благосостояния населения и едва ли не самыми высокими в советской истории темпами роста экономики, включая, что немаловажно, развитие технологий (почти все наши Нобелевские премии по естественным наукам – из той поры). Это было время расцвета советской модели. Те, кто усматривает противоречие между первой и второй частью послания Путина, отказывают ему в готовности такой опыт не только повторить, но и превзойти (да-да, «можем повторить»). Они расходятся с ним в понимании причин развала СССР: они думают, что он «надорвался», а он полагает, что произошла измена, помноженная на маразм поздних советских вождей. Я бы лично согласился с тем, что советская модель была «спасаема» при условии проведения определенных — не радикальных, не политических, но значимых – реформ, примерно до начала-середины 70-х.
А вот когда Горбачев «моргнул», пойдя в том числе на уничтожение ракет средней и меньшей дальности, то это дало толчок «наступлению» Запада ради закрепления итогов «холодной войны» как своей безоговорочной победы. Путин не собирается повторять «ошибок» Горбачева. А тем, кто сомневается, что все показанные новейшие виды вооружений действительно разработаны и скоро встанут на боевое дежурство или уже встали, ответ может быть примерно такой: «Сомневаетесь и хотите попробовать в деле? Ну, рискните. Или слабо?». Госдеп в свое время говорил, что у Кима тоже половина ракет не взлетает, однако другой половины вполне хватает, чтобы не воплощать страшные угрозы Трампа в военные действия на Корейском полуострове.
Можно предположить, что договор по РСМД 1987 года и падет скорой жертвой новой гонки вооружений.
Подписанный Горбачевым и Рейганом, он запрещал ракеты радиусом действия от 500 до 5 000 км наземного базирования (и только наземного). Это было сделано после психологически напряженного, порой на грани истерики противостояния, когда СССР и США разместили ядерные ракеты в Европе, фактически «приставив пистолет к виску» друг друга. Подлетное время сократилось до 20 минут. По договору СССР и США тогда уничтожили 2 692 ракеты (мы – 1846, они – 846).
При этом американцы оставили сами пусковые установки, которые сегодня, теоретически, пригодны для пуска ракет такого же класса, а также используют действующие ракеты средней дальности как «мишени» для испытаний. Эти «ракеты-мишени» имеют те же технические характеристики, которые запрещены договором РСМД.
Путин не раз давал понять, что считает тогдашнее решение Горбачева ошибкой. А впервые о том, что Россия может выйти из договора по РСМД, он заявил еще в июне 2000 года. При условии, если США выйдут из советско-американского Договора по ПРО 1972 года. Что они и сделали в 2002 году. После этого российские руководители и военные не раз рассуждали о выходе из РСМД, так что почва готовится давно. В то же время США до недавнего времени (до 2014 года) воздерживались от обвинений Москвы в нарушении данного договора. Эти обвинения идут в последние три года. Потому что, на самом деле, сегодня Америку вполне бы устроило, если бы мы первыми из договора и вышли, они и сами готовы это сделать. В новый бюджет Пентагона уже заложены $58 млн на разработку новой ракеты средней дальности именно сухопутного базирования (морского и воздушного базирования у Америки были и остались). Размещаемые в рамках развертывание системы ПРО в Румынии и Польше универсальные установки вертикального пуска MК-41 могут быть использованы для имеющихся ракет «Томагавк» с дальностью 2400 км. Кроме того, США заинтересованы, объективно, в выходе из договора 1987 года (у нас, кстати, такая же может быть мотивация) еще и потому, что ракеты средней и малой дальности были и есть у Китая, соперничество с которым в восточных морях нарастает. А также есть они у Индии, Пакистана, Израиля и Ирана.
Советско-американский договор 1987 года был двусторонним, хотя на тот момент в Европе подпадающие под него ракеты были у целого ряда стран.
На сегодня все постсоветские государства, а также страны НАТО из числа бывших членов Варшавского договора все такие ракеты также уничтожили. Последней страной стала Болгария в октябре 2002 года, кстати, уничтожение ее ракет профинансировали США. На сегодня именно на Европейском континенте никто за рамки договора по РСМД формально не выходит.
Американские обвинения в наш адрес в основном касаются ракет «Искандер» (мы говорим, что дальность полета — меньше 500 км). Другой объект критики — мобильная межконтинентальная баллистическая ракета (МБР) РС-26 «Рубеж». Параллельно, кстати, Россия создала отсутствовавшие у нее в 1987 году ракеты соответствующего класса подводного и воздушного базирования, которые тоже под договор не подпадают. По данным, опубликованным в западной прессе, МБР «Рубеж» (дальность полета 5700 км, то есть не подпадает под договор) проходила пусковые испытания на дальность полета 2000 км. Еще «сомнения» США вызывает крылатая ракета Р-500, которая может быть запущена с пусковой установки «Искандер». Американцы утверждают, что ее истинная дальность полета намного более 500 км, что она на самом деле является модификацией советской ракеты «Гранат» с дальностью 2 600 км. «Гранат» предназначался изначально для подводного пуска, но был модифицирован. Все ракеты «Гранат» наземного базирования были уничтожены по договору 1987 года. Наши оправдание, что новые «Гранаты» (Р-500) прошли наземные испытания, а не подводные, из-за нехватки финансирования, но не предназначены быть наземными, американцами приняты не были. Дальность полета ракеты российской стороной не разглашается.
На прозвучавшие после выступления Путина обвинения со стороны США уже ответил российский посол в Вашингтоне Анатолий Антонов. Не зря после Сергея Кисляка на эту должность назначили человека, по сути, военного (до 2016 года он был замминистра обороны), — такой у нас теперь язык диалога с Америкой. Подчеркнув, что в послания Путина «речь шла стратегических вооружениях, которые не попадают под ограничения ДРСМД», Антонов еще раз перечислил претензии России по этой части к Америке: «Использование ракет-мишеней, по своим характеристикам аналогичных баллистическим ракетам средней и меньшей дальности, в рамках испытаний системы ПРО, производство и применение ударных беспилотных летательных аппаратов, а также развертывание на базах ПРО в Румынии и Польше универсальных пусковых установок, позволяющих, в том числе, запускать крылатые ракеты на дальность, запрещенную Договором».
Что дальше? Дальше будет то, что раньше называлось «балансированием на грани войны». Военное противостояние с США выходит на первый план в отношениях, делая тем самым откровенными и открытыми настроения определенной части российского правящего класса, который никогда не переставал считать Америку врагом, а никаким не «партнером». По ту сторону океана настроения по отношению к России были в этом смысле «симметричны».
Не будет больше (или они окончательно превратятся в пустую болтовню, которая ни одной стороной не воспринимается всерьез) содержательных переговоров по каким-то третьим, мирным или не очень мирным (типа противодействия терроризму) темам, «представляющим взаимный интерес», как говорят дипломаты. Не осталось, по сути, никакого взаимного интереса.
Мы возвращаемся к временам, когда «или мы, или они». На Большую шахматную доску (в терминологии Бжезинского) снова возвращается Игра с нулевой суммой. Открыто, не прикрываясь улыбками во время саммитов.
Следующим пунктом может стать отказ от Договора СНВ-3, что будет означать уже полный демонтаж системы ограничений вооружений. Подписанный Медведевым и Обамой и вступивший в силу в феврале 2011 года, он рассчитан на 10 лет с возможностью 5-летнего продления. Но и с возможностью выхода из него досрочно тоже. К началу-середине 2020-х годов, согласно серьезным ожиданиям, распространенным в российском правящем классе, США усовершенствуют свою глобальную ПРО настолько (в нее у нас по-прежнему, как и в СОИ во времена Андропова, верят всерьез), что смогут якобы претендовать на нейтрализацию российского ядерного «удара возмездия». Это можно воспринимать как своего рода решающий «дедлайн» в обостряющемся противостоянии. Идея, овладевшая правящими умами, состоит в том, что мы «должны успеть» подготовиться до этого «дедлайна». Это и станет основным содержанием нового президентского срока на внешнеполитической арене.
В течение ближайших лет мы, скорее всего, перейдем к состоянию, когда будем «держать пистолеты у виска» друг друга. Выход из договора по РСМД (де-факто, если не де-юре) может стать скорой реальностью. А если Европа не хочет выступать в роли потенциального «поля боя», то пусть она, как в конце 80-х «наставник» Ангелы Меркель Гельмут Коль, потрудится урезонить своих американских партнеров.
Эскалация противостояния может периодически выливаться и в локальные – хорошо еще, если «гибридные» — столкновения. Одно из наиболее вероятных «полей сражения» – Украина, поставки которой «летального орудия» начнутся буквально на днях. Подъедут и военные советники. Дойдет ли все это до нового «Карибского кризиса»? Нельзя исключать. С той разницей, что разрешать его придется политическим лидерам, которые сами войны не видели и в ней не участвовали, в отличие от Хрущева и Кеннеди. А видели они ее в виде компьютерной и видео-графики. Годы военно-политического противостояния с акцентом на военную составляющую с Америкой, — становится практически неизбежностью. И потом, изрядно потрепав друг другу нервы и силы, мы либо снова сядем за стол переговоров, либо не сядем. Но нового Горбачева с нашей стороны уже не будет. Мы пойдем другим путем.
