Цивилизация
Опрос, проведенный среди топ-менеджеров российских компаний, причем не экспатов, а граждан РФ, показывает: 42% из них хотят уехать за рубеж. Причем каждый шестой собирается сделать это в ближайшие два года. Самые желаемые маршруты — США, Германия и Великобритания. Причины — уверенность в более комфортной бизнес-атмосфере, социальной стабильности, меньшем числе препон со стороны тамошних властей.
Все как в былые годы на северной вахте:
оттрубил пару лет от звонка до звонка, а потом живешь себе припеваючи в каком-нибудь южном приморском городке. Главное — «на северах» не застрять.
Как случилось с теми, кто встретил там начало 1990-х и в надежде заработать еще чуть-чуть завис навсегда.
Это ведь только в воображаемой стране, построенной риторикой чиновников и комментариями официозных СМИ, национализация элит произошла довольно давно и успешно. В реальной же — возможность периодически уезжать и однажды уехать из России навсегда является одной из главных составляющих социального капитала.
Свежее свидетельство тому — недавняя проговорка, которую нетрудно заметить в пакете антиэкстремистских поправок Ирины Яровой и Виктора Озерова. В соответствии с их предложением, как известно, работники силовых структур наделяются фактически неограниченным правом закрывать границы перед отдельными гражданами по одному лишь подозрению в экстремизме.
Законодатели, видимо, сами в том себе не отдавая отчета, невольно признают, что жизнь на родине — этакая своеобразная форма наказания.
А может быть, наоборот, они лучше других понимают, что наше общество сегодня можно разделить на четыре касты, в зависимости от наличия возможности уехать из страны.
Первая — самая маленькая и самая влиятельная. Ее участники приблизительно соответствуют попавшим в разнообразные санкционные списки последних лет, плюс первые лица. Это высшая власть, которая привязана «к земле», — люди такого уровня обычно не меняют страну.
Есть вторая каста — те самые пресловутые топ-менеджеры плюс чиновники рангом ниже, чем те, кого «удостоили чести» расплачиваться за украинский кризис. Они, с одной стороны, обслуживают активы высшей власти, а с другой — по старой доброй русской традиции «кормятся» с остального населения.
Именно они больше других стремятся к отъезду и комфортной жизни на «других берегах».
Третья большая каста — силовики, которым уже давно фактически отрезали возможность для отъезда. Их злит то, что другим еще можно поехать в отпуск «в загранку», а им уже почти никуда нельзя, но их не очень интересует возможность покинуть страну насовсем. Они в принципе маломобильны, потому что работают с национальными практиками и специфическими внутренними проблемами. Плюс на родине им предоставлены льготы, о реальных размерах которых можно только догадываться, вычисляя закрытую часть бюджета.
И наконец, есть четвертая, самая большая, группа, которая по отношению ко всем остальным, как это ни печально, находится в положении «черни»: ведь именно с нее кормятся все остальные.
Два, прямо скажем, небольших социальных лифта, периодически поднимающихся с принадлежащего ей, этой группе, цокольного этажа — в кресла «управленцев» и в ряды силовиков. Для большинства они никогда не будут доступны, но они и не лезут. А чуть ли не самая эффективная дисциплинирующая мера для политически активных представителей этого большинства — тот самый запрет на выезд за границу. Чтоб не бузили.
И можно почти не сомневаться, что это будет действительно эффективной угрозой. Ведь власти не нужно контролировать каждый шаг смутьянов, не нужно создавать громадной машины репрессий, не нужно полной лояльности — достаточно напомнить, что могут лишить самого дорогого — билета в один конец. Да даже в два конца. Воспользоваться не удастся ни тем, ни другим.
Парадокс в том, что в реальности ни о каком тотальном запрете на выезд за границу нынешняя власть не мечтает. Она вовсе не собирается повторять ошибки советской, опускать «железный занавес» и копить негативную энергию внутри государственных границ.
«Кому-то что-то не нравится — аэропорты открыты» — знаменитая фраза одного из членов партии «Единая Россия» по-прежнему остается политическим кредо.
Только желательно побыстрее. А если не хотите сейчас — сидите смирно, а то вообще не отпустим.
Но если посмотреть на проблему эмиграции не с точки зрения властей предержащих или страхов оппозиционеров, а в контексте будущего страны, то картина становится более сложной.
С одной стороны, ничего необычного в международной эмиграции нет. С юга движутся на север, с востока на запад, из Польши в Германию, из Германии и Китая — в США. Можно сказать, что пребывание в новой культурной среде, может быть даже не постоянное, но долговременное, — одна из тех опций современного мира, которой грех не воспользоваться.
Но у нас все перевернуто с ног на голову: ищут и находят лучшую жизнь не те, кто по уровню образования и опыта мог бы рассчитывать на то, что его труд где-то за рубежом оплатят лучше, а те, у кого, казалось бы, и здесь уровень дохода вполне соответствует, а то и превышает мировой стандарт.
Не только топ-менеджеры корпораций, но и чиновники, оказавшиеся не у дел. Вспомним бывшего пермского губернатора Олега Чиркунова, после отставки отправившегося во Францию, или московского мэра Юрия Лужкова, чей путь лежал в Австрию. Или патриота Владимира Якунина, сын которого живет и работает в Великобритании.
Десятилетиями лучшие умы страны бьются над тем, как «нам обустроить Россию».
Сегодня это как никогда сложно, потому что те, кто за это, по идее, должен непосредственно отвечать, жить в России, похоже, не собираются. Ни они, ни особенно их дети.
Для нынешней власти это только на первый взгляд удобная ситуация — вытолкнуть смутьянов и поощрить отъездом верных слуг. В конечном счете, как управлять страной победившего отрицательного отбора, совершенно неясно. Люмпенизация целого народа вовсе не обещает снижения социальной напряженности. И уж тем более — создания страны, в которой хочется оставаться.
