Цивилизация
Не год и не два российское военное ведомство занималось формированием нового имиджа армии, изрядно подпорченного чеченской, а до этого – афганской кампаниями. Сначала постарался Анатолий Сердюков, реформа которого по российским меркам оказалась примером последовательности и эффективности. Потом за дело взялся Сергей Шойгу, при котором на полную катушку заработала рекламная машина – без нее в таком деле не обойтись. Плюс щедрое бюджетное финансирование и возвращение военных в приоритет для государства и страны.
В итоге армия стала чуть не единственным дееспособным государственным институтом в стране.
При двух последних министрах обороны реально улучшились условия службы контрактников, срочников избавили от унизительной необходимости заниматься хозяйственными работами, из-за чего части больше напоминали военные поселения Аракчеева, нежели армию XXI века. Из-за того что стали появляться деньги, в разы возросли часы, посвящаемые именно боевой подготовке военных. Срок службы сократили до года, что и самих ребят, и их родителей пугает гораздо меньше, чем прежние два: девушка может дождаться, сам ребенок не успеет отупеть, бесполезному занятию не нужно посвящать целых два года жизни. Конкурс в элитные военные подразделения стал сравним с конкурсом в элитные вузы.
Для сравнения: во время войны 2008 года в Южной Осетии командующий российской группировкой войск просил у журналистов сотовый телефон, чтобы отдать приказ, а во время прошлогодней операции по присоединению Крыма каждый из военнослужащих был обеспечен индивидуальными средствами связи.
«Зелеными человечками» военных, как говорят, называл Анатолий Сердюков, и это вменяли ему в вину как неуважение к воинским традициям. Кстати, эксперты при этом говорили, что именно из-за Сердюкова у нас наконец появились элитные, хорошо обученные и экипированные подразделения, благодаря которым и стала возможна бескровная операция в Крыму.
После Крыма мем «зеленые человечки», как и мем «вежливые люди», употребляется исключительно с добродушной иронией, за которой трудно не заметить, что армия в сознании людей вновь стала предметом для гордости.
А кроме того, живым свидетельством того, что государство умеет проводить более-менее эффективные преобразования не только на бумаге.
Сама крымская операция с военной точки зрения была проведена блестяще. И запомнилась она ключевым идеологическим месседжем — «Своих не бросаем».
Но последние события показывают:
когда надо, еще как бросаем. В том числе в топки погорячее, чем весенний Крым прошлого года.
Накануне «Газета.Ru» рассказала о том, что Минобороны официально открестилось от арестованных украинскими силовиками граждан России Александра Александрова и Евгения Ерофеева. Мол, служить-то они служили, но, когда оказались в Донбассе, уже уволились.
Трудно отделаться от ассоциации со старой милицейской практикой: показывать рапорт об увольнении проштрафившегося сотрудника, подписанный аккурат перед проступком. Но в случае с Александровым и Ерофеевым все может быть еще хуже. Если они не оговаривают себя в плену и действительно были кадровыми разведчиками, то теперь, находясь в Киеве, отвечать по всей строгости им придется не только за собственные действия, но и за полученный приказ.
Ведь они не подлежат обмену по международным конвенциям как военнопленные, поэтому им грозит срок по статье о терроризме.
Россия в этом вопросе, похоже, намеревается уйти в тень, хотя даже наш эксперт Леонид Ивашов, которого трудно заподозрить в мягкосердечии, задается вопросом: почему нельзя было просто признать их разведчиками, действовавшими под прикрытием сотрудников «народной милиции ДНР»? В конце концов, идут боевые действия в непосредственной близости от границ России – естественно, там нужны «свои» люди. Это нормально для любого времени и любой страны.
Почему между «как бы чего не вышло» (дипломатических скандалов, потерянного лица и пр.) и «своих не бросаем» выбрано первое?
А за пару недель до этого мы писали о майкопских контрактниках, которых обвинили в дезертирстве — якобы за то, что они отказались ехать все туда же, в Донбасс.
Зачем загонять силком контрактников, которые так не хотели там воевать, что предпочли дезертировать? Неужели в армии не нашлось людей, которые считают своим долгом защищать «русский мир», о котором только и трубит официальная пропаганда? И зачем в мирное время засекречивать потери личного состава? И почему, собственно, кто-то вообще должен отправляться на необъявленную войну с сомнительными целями?
Сейчас же получилось именно это: геополитика с невнятными задачами, часто взаимоисключающими целями и разновекторными интересами одержала верх над законами и задачами войны, как бы жутковато это ни звучало.
А в жертву такой политике приносятся при этом конкретные люди.
Как понять простому парню, что такое эти «минские соглашения», «наши украинские партнеры», Донбасс должен быть в «составе Украины», особенно при отсутствии каких-либо социальных гарантий, как в чеченской кампании.
Оба этих случая ярко высвечивают главную проблему:
армия благодаря реформе разительно изменилась, а логика политических решений — нет.
Она незатейлива и прямолинейна: для достижения целей, которые государство в данный момент считает приоритетными, хороши любые средства. В том числе сомнительные не только с моральной точки зрения, но и с менеджерской.
Ведь военная реформа была заточена под проведение молниеносных операций с ясными целями, типа крымской, успеху которой к тому же поспособствовали благоприятные обстоятельства — поддержка подавляющего большинства местного населения и деморализация противника. Но ничего подобного не было в Донбассе, где случилась затяжная гражданская война, которая служит кровавым обрамлением большой геополитической схватки под названием «Кому достанется Украина — России или Западу».
В итоге медленно, но верно разрушается репутация и самой армии как защитника и надежной опоры — если даже своих бойцов она не может защитить от насилия и ошибок, то что говорить о других гражданах страны?
Видимо, слишком долго и российский народ, и власть относились к украинскому кризису как к своеобразной компьютерной игре.
Это было заметно еще по официальной реакции на «майдан», который упорно отказывались «очеловечивать», говоря исключительно о внешних «игроках» и «силах».
Пресловутые «зеленые человечки» из Крыма — те же солдатики из детских игр, без имени и лица. Их прошлое и будущее в картонной коробке, в которую их всегда можно сложить и начать играть во что-нибудь новое.
Но история стремительно перестает быть игрушечной, жертвы оказываются реальными. И не где-то там, а среди своих парней. Которых нельзя бросать.
