Цивилизация
В среду в Челябинской области решался вопрос о мере пресечения в отношении бывшего начальника копейской колонии № 6 Дениса Механова, которого обвиняют в превышении должностных полномочий. Поначалу Механова, несмотря на тяжкую статью, которую ему инкриминируют, поместили под домашний арест. По решению суда он должен был сидеть дома до 26 февраля. Но вечером избранную судом меру пресечения поменяли следователи.
Из-за того что Механов пошел на сотрудничество со следствием, ему была избрана подписка о невыезде.
«В связи с появлением новых обстоятельств и высказанным Механовым желанием сотрудничать со следствием избранная ему ранее мера пресечения в виде домашнего ареста изменена на подписку о невыезде», — говорится в официальном сообщении Следственного комитета (СК).
По версии следствия, Механов, вопреки интересам службы, лично давал указания сотрудникам колонии собирать деньги с осужденных за услуги, которые им предписаны по закону и бесплатно. В многочисленных жалобах заключенные утверждали, что сотрудники вымогали у них деньги как минимум с 2008-го по 2012 год. Вымогательство сопровождалось угрозами.
Из-за постоянных поборов 24 ноября около 500 заключенных отказались выполнять требования администрации и следовать распорядку исправительного учреждения. В СК говорят, что сотрудники требовали от зэков от 5 до 90 тысяч рублей, в зависимости от услуги. Как выяснили правозащитники из президентского совета по правам человека (СПЧ), «в колонии была сформирована устойчивая разветвленная система вымогательства так называемой гуманитарной помощи».
«Начальник отряда ставит задачу старшине на благоустройство отряда, после чего тот начинает собирать деньги с учетом материальных возможностей самого осужденного и его семьи. Для тех, с кого надо получить деньги, создают невыносимые условия: на них пишут рапорты о якобы совершенных ими нарушениях правил внутреннего распорядка (якобы он идет не в ногу, курит в неположенном месте, не здоровается с представителями администрации, спит в неустановленное время и т. д.)», — отмечают общественники в докладе по итогам поездки в Копейск. Документы, как утверждают источники «Газеты.Ru» в совете, еще в начале прошлой недели были отправлены Владимиру Путину.
По данным правозащитников, суммы поборов были куда внушительнее, чем те, о которых говорят в Следственном комитете.
«Такса» составляла от нескольких тысяч до нескольких сотен тысяч рублей. Общественники подозревают, что деньги, которые шли на собственные нужды сотрудников колонии, в дальнейшем проводились как расходы бюджетных средств. По их мнению, пытают и бьют заключенных в том числе для того, чтобы те вступали в так называемую секцию дисциплины и порядка (СДиП): на бумаге секции не существует с 2009 года, после соответствующего приказа ФСИН, но по факту сдиповцы, как их называют в колониях, по-прежнему насаждают свой порядок, предполагающий постоянные избиения и поборы. При этом сами члены СДиП (в ИК-6 это 49 заключенных), имеют льготы. Между членами СДиП были поделены обязанности. Так, неформальный руководитель секции — заключенный Иван Добиков — выяснял семейное и финансовое положение осужденного, а потом передавал информацию Денису Механову и его заместителю Евгению Зяхору. Сдиповцы занимались вымогательством денег и «гуманитарной помощи» в виде леса, цемента, плитки, ноутбуков и телевизоров.
В среду стало известно и о том, что Механов, наконец, отстранен от должности на период следствия по делу о вымогательстве.
Соответствующий приказ подписал руководитель областного управления пенитенциарной службы Владимир Турбанов, сказали «Газете.Ru» в УФСИН по Челябинской области. Механов, как отметили в управлении пенитенциарного ведомства, был отстранен еще накануне – решение принималось в связи с задержанием обвиняемого.
«Исполнять обязанности на период проведения следственных мероприятий будет подполковник внутренней службы Александр Юрочко, заместитель начальника колонии, курирующий участок поселения ИК-6», — сказал представитель челябинского УФСИН Иван Мишанин.
Правозащитники считают оба решения – и суда, и следователей – слишком мягкими и неадекватными.
«Домашний арест, а уж тем более подписка о невыезде – это не мера пресечения. Это означает, что Механов, единственный обвиняемый и человек, знающий больше всех, будет находиться на свободе, а значит, иметь возможность влиять на следствие, уничтожать улики и т. д.», — заявил «Газете.Ru» член общественной наблюдательной комиссии по Челябинской области Николай Щур. Он опасается, что на следствие оказывается давление.
По его словам, накануне он вместе с коллегами по комиссии был на допросе у следователей, которые выражали уверенность в том, что Механова отправят в СИЗО. «Но этого не произошло. Очевидно, что решение суда несамостоятельное», — утверждает правозащитник. Кроме того, что Механов, находясь на свободе, может влиять на следствие, ему самому грозит опасность, продолжает Щур. «Механов очень много знает, и есть основания полагать, что определенные люди могут его устранить, как ценного свидетеля», — предполагает он.
По словам общественника, заключенные, которые принимали участие в акции протеста, как и следователи, очень рассчитывали на более суровую меру пресечения в отношении Механова. Зэки, говорит Щур, будут крайне недовольны решением суда, и не исключено, по-своему отреагируют. «Они сказали, что если следствие пойдет не так, то они распространят информацию о том, как поборы в ИК-6 распределялись по карманам сотрудников областных правоохранительных органов. «На ИК-6 наживались не только в УФСИН, но и в челябинской прокуратуре, и Следственном комитете», — уверен правозащитник.
Почему зэки не предоставили эту информацию следователям сразу, Щур не сказал, но заметил, что о своих намерениях осужденные рассказали ему и другим членам ОНК накануне, когда общественники посещали колонию.
Рассказали зэки и про то, что в ИК-6 якобы существуют закрытые от внешнего наблюдения тайные камеры, где содержались приближенные к администрации заключенные.
«Осуждённые вдруг сообщили нам о тайных комнатах, в которых прячут тех, кого надо скрыть от проверяющих: жалобщиков, тех, кто находится в ШИЗО без постановлений о водворении туда, прочих осуждённых. Почему они раньше нам об этом не говорили, не знаю. Может, не до конца доверяли, может, не верили, что наша деятельность к чему-то серьёзному приведёт. Но вчерашнее задержание Механова вселило надежду. Мы предупреждали (и не ошиблись, увы) — рано считать, что следствию позволят всё расследовать как должно. Может быть, именно это наше предупреждение подвигло осуждённых рассказать нам про тайные комнаты», — говорится в пресс-релизе Щура и члена ОНК Дины Латыповой по итогам посещения колонии.
«Комнаты на самом деле тайные. Вход в них замаскирован: в одну — под стену, в другую – под шкаф. Никогда не догадаешься, что за этой стеной целый комплекс помещений. В одной тайной комнате комфортабельная квартира (отдельный душ, комната с ковром, кожаной мебелью, включенным в сеть зарядным устройством для телефона, шкафчиком с фруктами, едой и т. д.): здесь живёт комендант. Помните в интернете и на ТВ сюжет (кажется, из колонии Воронежской области), в котором показывали VIP-камеру? Вот тут не просто камера, а даже с душем.
Второе тайное помещение – комната, в которой сидели сдиповцы, отслеживавшие и фиксировавшие перемещение всех проверяющих (нас в том числе) по колонии – так нам рассказывали осуждённые. Остались части от компьютеров – видно, что помещение покидали в спешке», — рассказывают члены областной ОНК.
Щур уверяет, что при необходимости сможет обосновать свои слова. «Мы засняли все эти комнаты на видеокамеры», — говорит он. Необходимость подкрепить свои заявления доказательствами вскоре может представиться.
В УФСИН по Челябинской области заявили, что проверят информацию, которую распространили общественники.
«Владимир Турбанов лично инициировал проверку данных, которые изложены в сообщении членов ОНК. Но можно с уверенностью заявить, что никаких закрытых камер в ИК-6 нет. Разные бывают помещения, особенно в таком сложном строении, как колония», — отметил Иван Мишанин.
Метания суда и следователей вокруг меры пресечения Механову говорят о давлении на следствие, считает руководитель правозащитной ассоциации «Агора» Павел Чиков. «Уголовные дела такого рода – это чистая политика, и так было всегда. В таких случаях идут переговоры и торг между областными ведомствами – челябинскими УФСИН и СУ СК – и пенитенциарным управлением и центральным аппаратом ФСИН, которая выбрала позицию на оправдание сотрудников», — заявил «Газете.Ru» правозащитник.
По его мнению, обеспечить относительно независимое расследование резонансных дел можно только в том случае, если они передаются «наверх» — в следственное управление по конкретному федеральному округу либо в главное следственное управление СК. Правозащитник напоминал о деле в отношении сотрудников копейской ИК-1 и бывшего руководителя областного УФСИН Владимира Жидкова, который обвинялся в злоупотреблении должностными полномочиями и был осужден на 5 лет колонии. «Тогда дело удалось расследовать и верным образом довести до суда только после того, как Бастрыкин (глава СК — «Газета.Ru») передал его в ГСУ СК по Уральскому федеральному округу. СПЧ в своем докладе рекомендовал сделать то же самое с ИК-6», — отметил Павел Чиков.
