Цивилизация
Пожалуй, главной темой, обсуждавшейся в ушедшем году, стали грядущие президентские выборы. Да, они предстоят только в 2018-м — к началу зимы стало понятно, что сценарий с их досрочным проведением реализовываться не будет. Да, действующий президент России Владимир Путин прямо не говорит, собирается ли он принять в них участие.
Но тем не менее новый внутриполитический блок администрации президента во главе с первым замглавы Сергеем Кириенко уже начал предварительную подготовку к этой кампании. Последним из поднимаемых вопросов по этой теме была явка. По многочисленным сообщениям СМИ, в том числе и «Газеты.Ru», вопросы вовлечения граждан в политику и повышения явки поднимались на декабрьском семинаре для вице-губернаторов, отвечающих за внутреннюю политику.
Тревогу у чиновников вызывает явка на главной федеральной кампании 2016 года — думских выборах, самая низкая в истории новой России. По официальным данным, она составила всего 47,88%, а ряд независимых наблюдателей считают, что она была и того ниже, в районе 35%. Раньше показатель никогда не опускался ниже 50%. Причем абсолютно все основные игроки этих выборов потеряли свой электорат.
Например, результат партии «Единая Россия» в процентном отношении составил 54,2%. Это больше, чем было у партии в 2011 году (49,32%). Но если посмотреть на абсолютные цифры набранных голосов, то окажется, что тогда партия набрала гораздо больше: 32,3 млн в 2011-м против 28,5 млн в 2016-м. Потери партии составили 3,8 млн избирателей. От всего населения России это 2,5%. По сравнению с 2011 годом результат ниже на 11,7%.
Надо сказать, что основной конкурент ЕР — КПРФ показала себя не лучше: коммунисты потеряли примерно 5,5 млн своих сторонников. В 2011 году коммунисты собрали 12,5 млн голосов, а в 2016-м — только 7 млн. 5,5 млн — это примерно 3,7% населения страны, или на целых 44% меньше, чем на прошлых выборах.
Драматичнее всего выглядит падение «Справедливой России»: с 8,6 млн в 2011-м до 3,2 млн в 2016-м, то есть на 5,4 млн голосов. Хотя у коммунистов падение получилось резче, выходит, что эсеры в этот раз набрали голосов меньше, чем потеряли. Снижение по сравнению с прошлыми федеральными выборами — 27,6%.
Особняком стоит ЛДПР. В 2016 году она собрала 6,9 млн голосов, а в 2011-м — 7,6 млн. То есть они потеряли всего 0,7 млн голосов, или 9,2%.
Ближайший конкурент парламентских партий — партия «Яблоко» потеряла за пять лет 1,2 млн голосов (1 млн на выборах прошлого года против 2,2 млн голосов в 2011-м) и даже уступила партии «Коммунисты России».
Надо сказать, что и накал страстей на этих выборах был сравнительно ниже. Достаточно вспомнить, что главной темой декабря 2011 года стали массовые протесты оппозиции, организаторы которых ставили под вопрос честность подсчета голосов. По итогам последних выборов никаких массовых всплесков протеста не произошло.
Можно ли говорить о политической апатии или меньший интерес граждан к выборам был вызван ситуативными факторами?
Политолог Аббас Галлямов считает, что ничего необычного в данной тенденции нет. Политизация циклична: периоды возросшего интереса к политике сменяются периодами его снижения, затем интерес вновь повышается, и так до бесконечности. В предпоследний раз политизация имела место в конце 2011-го и носила протестный характер. Следующий раз случилась в 2014-м и была провластной, «антиамериканистской» и «антиукраинской». Однако к 2016 году, по мнению Галлямова, люди банально «устали».
«На либеральном фланге люди разочаровались, потому что потерпели очевидное поражение: позиции власти оказались гораздо прочнее, чем они предполагали.
Лоялисты же растеряны, потому что рассчитывали, что раз Россия встала с колен, то скоро все зацветет, а этого не произошло — даже наоборот, уровень жизни пошел вниз», — описывает эмоции граждан Галлямов. В ситуациях, когда суть происходящего перестает укладываться в простые схемы, люди бросают политику и переключаются на личную жизнь.
«За спадом обязательно последует политизация. Однако предсказать, когда это случится, сейчас не сможет никто. Количественные опросы начало этого тренда не поймают: люди научились давать анкетерам социально одобряемые «дежурные» ответы. Сработают только качественные методы, и то не факт», — комментирует политолог.
При этом эксперт сомневается, что о степени политизации населения стоит судить именно по явке: «Она в России нагоняется искусственно или просто «рисуется» местными администрациями».
Из этого возникает еще одно объяснение низкой явки. Один из источников «Газеты.Ru», близкий к Кремлю, объясняет, что с начала 2011 года регионам спускались установки не столько по явке, сколько по необходимому результату за ЕР — явку это повышало лишь косвенно. К последней федеральной кампании окончательно сложилась установка не добиваться здесь каких-то особенных результатов. «Можно сказать, что в обществе было даже некоторое негласное соглашение о том, что явка не говорит о легитимности выборов», — полагает собеседник «Газеты.Ru». В противном случае оппозиции пришлось бы признать, что и результат Алексея Навального на выборах мэра Москвы мало что собой представляет. Тогда явка составила 32%, главный оппозиционер получил 27,24%, хотя по факту это всего 632 тыс. голосов.
Политолог Олег Матвейчев считает, что снижение явки связано с несколькими факторами: во-первых, это общемировая тенденция. В качестве второго фактора, снижающего явку, эксперт видит интернет: «Начинает проявляться феномен презрения к офлайн-мероприятиям. Уходит поколение советских людей, которые ответственно относились к своему гражданскому долгу». Новому же поколению, по мнению Матвейчева, надо идти навстречу.
Также эксперт отмечает, что на явку, скорее всего, оказывает воздействие и большое количество коррупционных скандалов во власти — задержания губернаторов и других представителей региональных властей.
«Я вот за свою жизнь в советское время не могу вспомнить ни одного ареста первого секретаря обкома или даже второго,
— обращает внимание на изменение повестки эксперт. — Если для советского поколения шоком стало «хлопковое дело» (серия уголовных дел об экономических и коррупционных злоупотреблениях, выявленных в Узбекской ССР в 70–80-х годах. — «Газета.Ru»), то сейчас подобными скандалами уже не удивишь».
В итоге, по мнению Матвейчева, избиратель вслед за известным певцом говорит простую вещь: «С козлами не играю: я вас не выбираю».
Кроме того, эксперт уверен, что влияние оказал и перенос дня голосования на сентябрь. Однако это точно не отразится на президентских выборах — Матвейчев считает, что на них можно использовать множество легальных способов поднять явку. Например, организовать ярмарки и т.д. При этом никакой особой опасности это таить не будет, так как у действующего президента высокий рейтинг и вряд ли он сильно упадет. «Пускай придут протестники и выберут своего кандидата», — резюмирует Матвейчев.
А вот Галлямов говорит, что установка на высокую явку несет в себе серьезные риски.
«Если Кремль прикажет региональным руководителям повысить явку, то они сделают это так, как умеют — за счет административной мобилизации бюджетников и сотрудников подконтрольных предприятий. Даже если Кириенко сто раз повторит им, что рост явки надо обеспечить только за счет электоральных методов, они все равно сделают так, как привыкли. Это административное давление не останется незамеченным. Его зафиксируют и журналисты, и оппозиция, и сами избиратели. Вот тогда к чистоте кампании возникнут вопросы», — объясняет эксперт.
Поднять же явку без применения административного ресурса можно, только сделав кампанию реально конкурентной, а здесь могут быть неожиданные последствия. В случае появления сильной альтернативы мобилизоваться могут как раз не лоялисты, а оппозиционеры, к тому же неясно, как поведут себя колеблющиеся, которые сейчас голосуют за власть именно по причине ее безальтернативности.
