Цивилизация
— Вы охарактеризовали подход к России как сочетание сильной обороны с диалогом. Можно ли говорить, что такой подход будет лучше воспринят Москвой?
— Да, это говорит мне собственный опыт в качестве премьер-министра Норвегии. У нас на протяжении десятков лет были прагматичные, рабочие отношения с Москвой. Норвегия — член НАТО, но это не мешало нам иметь конструктивные отношения с Россией в экономике, в сфере защиты окружающей среды и многих других областях.
Главный смысл моего послания заключается в том, что НАТО обеспечит необходимое сдерживание и защиту для всех наших союзников. Но в то же время мы не ищем конфронтации с Россией.
Мы хотим более конструктивных отношений, и я верю, что это будет выгодно и для самой России в долгосрочной перспективе.
— Как можно сегодня осуществлять этот диалог?
— Диалог идет в разных форматах. Если говорить непосредственно об альянсе, он идет на уровне постпреда России при НАТО. Я встречался с главой МИДа Сергеем Лавровым. Недавно произошла встреча в рамках Совета Россия – НАТО. Многие наши союзники ведут диалог с Россией по другим направлениям. Россия — член Совбеза ООН, консультации проходят и там по самому широкому спектру вопросов. Также Россия — член Арктического совета, в котором принимают участие союзники по НАТО Дания, Норвегия, США и Канада.
Россия была частью переговорной группы по Ирану (относительно ядерной проблематики. — «Газета.Ru»), а сейчас вместе с международным сообществом стремится найти мирное решение по Сирии. Это часть глобального диалога с Россией, который идет вне рамок НАТО, однако в нем участвуют союзники альянса.
— В прошлом году вы говорили о возможности сотрудничества с Россией в борьбе с терроризмом. Можно ли сейчас, несмотря на трудные отношения, разморозить антитеррористическое сотрудничество, которое было у России и НАТО?
— Мы приостановили практическое сотрудничество и не вернемся к прежним отношениям, пока Россия продолжает нарушать международное право. Когда мы прекратили практическое сотрудничество, НАТО послало четкий сигнал: мы не приемлем незаконной аннексии Крыма и дестабилизации востока Украины.
— В следующем году исполнится 20 лет со дня подписания краеугольного основополагающего Акта Россия – НАТО. Документ содержит обязательство альянса не размещать «значительные силы» на постоянной основе. Не настала ли пора уточнить эту часть акта, учитывая, что каждая сторона толкует это по-своему?
— Присутствие сил НАТО в настоящее время гораздо ниже того числа, которое можно определить как значительные боевые подразделения. Оно также гораздо меньше того, как в 1997 году Россия трактовала определение «значительные силы».
— Основополагающий акт был заключен много лет назад. Возможно, пришла пора в принципе актуализировать документ?
— Сегодня этого в наших планах нет. Мы четко заявили: все, что мы делаем, направлено на пропорциональную защиту и отвечает нашим международным обязательствам, включая и Основополагающий акт Россия – НАТО.
— Сегодня этот вопрос может звучать несвоевременно, но возможно ли вступление России в НАТО в будущем?
— Спекулировать на эту тему сегодня будет неправильно. Главное — это избежать эскалации и резкого ухудшения отношений. Мы видим, что в последние годы произошло немало движений в неправильном направлении: аннексия Крыма, агрессия на Украине. Мы стремимся к улучшению сотрудничества с Россией. Именно поэтому мы держим двери для политического диалога открытыми. В то же время НАТО посылает четкий сигнал о «сдерживании и обороне».
Я верю, что Россия поймет: она добьется большего, если будет сотрудничать с НАТО, а не противостоять ему. Сотрудничество хорошо для всех наc. Расширение НАТО способствовало стабильности, миру и процветанию во всей Европе и создало стабильность и процветание на западных границах России.
— Вы уже два года во главе НАТО. Что стало для вас самым большим вызовом на этом посту?
— Для меня самым большим вызовом стала необходимость адаптировать альянс к изменившимися условиям безопасности с более самоуверенной Россией на Востоке и в то же время — сохранять возможность политического диалога и стремиться к более конструктивным отношениям. В то же время НАТО должно сохранять способность реагировать на насилие и нестабильность на юге. Это тот подход, который альянс реализует сегодня, и я рад работать в должности генерального секретаря НАТО, которое показало способность меняться и подстраиваться под меняющийся мир.
— Будет ли грядущий Варшавский саммит своеобразным посланием России? В месте проведения видится определенный символизм. Много лет назад именно в Польше был основан Варшавский договор.
— Польша состоит в НАТО. Союзники по альянсу время от времени проводят саммиты. Это давняя традиция.
Было бы странным, что страна, расположенная в восточной части альянса, никогда не могла бы провести саммит, в то время как в западной части НАТО саммиты проводятся постоянно. Польша — такой же член НАТО как, например, Португалия, и разницы между старыми и новыми членами нет.
Польша стала частью НАТО, потому что она захотела ей стать. Эта страна очень много сделала, чтобы соответствовать стандартам, провести модернизацию и сделать все, чтобы соответствовать ценностям НАТО. Для альянса главный принцип состоит в том, что каждая страна должна идти своим путем. Это относится и к заключению союзов в области безопасности. Кстати, это не только ценности НАТО. Россия отразила их же во многих документах, включая Основополагающий акт Россия – НАТО, а также Хельсинкский заключительный акт (Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе был подписан в Хельсинки в 1975 году. — «Газета.Ru»).
