Цивилизация
— Некоторые авторитетные эксперты считают, что главную роль в сирийских событиях играет сегодня совсем не Россия, а Иран. Вы с этим согласны? И какие цели преследуют иранцы в Сирии?
— Иранцы с самого первого дня участвуют в сирийских событиях, хорошо разбираются в ситуации, помогают сирийскому правительству экономически: деньги там крутятся большие. Потом,
Ирану интересно, чтобы на территорию Сирии шла ветка иранского газопровода вместо катарского.
Этот пример часто приводится как причина начала конфликта. Иран существенно укрепился в Сирии за последние десятилетия. Недавно прозвучало заявление командующего Корпусом стражей исламской революции (КСИР), который сказал, что Россия «возможно, не так беспокоится о том, останется ли Асад при власти, как мы». А так как главу КСИР назначает высший руководитель Ирана, понятно, что такое заявление бы не появилось, если бы шло вразрез с иранской политикой.
Иран также легко договаривается с разными силами, с теми же «Братьями-мусульманами», что показали как раз события в Египте.
Все это очень не понравилось военным, и это одна из причин, почему пал режим «Братьев-мусульман». Известно, что ставший президентом Египта один из лидеров «братьев» Мурси хотел оттеснить военных от управления страной и сменить своими людьми. Также известно, что Иран вел переговоры с местными «Братьями-мусульманами» (организация запрещена в России) по европейским каналам, чтобы сменить власть в стране на режим исламского толка.
У нас с Ираном достаточно разные цели в Сирии — Иран традиционно рассматривал Дамаск как транзитный пункт, одно из звеньев цепи по созданию линии «Тегеран, Багдад, Бейрут, Газа». Иран ставит себе задачу по нейтрализации угрозы со стороны Израиля. В то же время не стоит недооценивать давность и крепость наших связей с Тегераном, примером которых может служить недавний многомиллиардный контракт на поставку оружия.
Большую роль в сирийских событиях играет и фактор соперничества между Ираном и Саудовской Аравией в глобальном масштабе, так как обе эти страны мыслят себя лидерами исламского мира. Иран целенаправленно поддерживает шиитские общины, которые существуют в малых монархиях Персидского залива, причем они размещаются в тех областях, где компактно проживает большое количество шиитского населения. В Саудовской Аравии шииты проживают в восточной части страны, где находятся нефтяные месторождения, и этот фактор вызывает у руководства страны постоянное опасение.
— Каковы, по-вашему, причины того, что ситуация в Сирии вышла из-под контроля и вылилась в кровопролитную гражданскую войну?
— Конструкция, которую выстроил президент Хафез Асад и которую унаследовал его сын Башар, была хороша для тех условий, в которых существовал регион до начала революций в арабском мире.
Сирия была последней страной, где должна была произойти революция.
Сирия оказалась просто не готова к этому: ни власть, ни народ — в общем, никто не готовился к революции. Система работала неплохо и себя оправдывала, потом пошли сбои. Причем еще до начала революционных событий властями была допущена масса ошибок с точки зрения власти — в конфессиональной, экономической и социальной сферах.
Башар нарушил систему сдержек и противовесов, которую очень тонко выстраивал Хафез Асад и мог ей управлять.
Башар не оправдал ожиданий многих суннитов и в условиях кризиса отдал управление в руки военных алавитов.
А организации, в которых было представлено много суннитов (гражданские структуры партии, профсоюзы) фактически оказались не у дел. Впервые за всю историю Сирии у власти оказалось меньшинство, поскольку у власти не оказалось суннитов. Для Сирии это была необычная ситуация: там при турках при халифате и при Асаде-старшем сунниты правили вместе с алавитами, пускай они и не находились на первых местах, но были партнерами правящего режима. Сейчас сунниты, которые составляли немалое число военных, не принимают участия в боевых действиях и, по некоторым данным, находятся в казармах. Таким образом, сегодня в сражениях кроме алавитов принимают участие отряды иранской милиции и ливанской «Хезболлы». Это означает, что судьбу Сирии практически решают иностранцы.
— Почему суннитов убрали от управления страной при Башаре Асаде?
— В 2004 году в Сирии прошла масштабная смена руководства спецслужб. В армии тоже была очень серьезная чистка. После чего Асад расставил на главные посты в спецслужбах людей из своего клана, и это была ошибка. Когда начались революционные события в 2011 году, противодействовать им было очень сложно, потому что это были свои люди, родственники-алавиты, воздействовать на которых он не хотел.
В свою очередь, Хафез Асад в подобных кризисных ситуациях действовал жестко, начиная репрессии против своих же родственников.
В начале 1980-х его младший брат Джамиль пытался возродить так называемое общество «Аль-Муртада» (вооруженная милиция из членов партии БААС. — «Газета.Ru»), воспользовавшись тем, что Асад заболел и ненадолго отошел от оперативного управления. Однако когда президент поправился, он закрыл общество, а самого Джамиля на некоторое время выслал во Францию. Я думаю, что если бы старший Асад продолжал находиться у власти, то никакой бы революции не было или она была бы погашена в корне, как это произошло, когда было восстание «Братьев-мусульман» в Сирии в 1982 году.
— Но Асад-старший действовал достаточно жестоко при подавлении «Братьев-мусульман».
— С одной стороны, да. В той же Хаме — я там был после этих событий, когда город лежал в руинах — просто пустили танки и все. Но там применялись разные методы. С другой стороны, когда в 1979 году «Братья-мусульмане» забаррикадировались в подземных рынках Алеппо под крепостью Салах эль-Дина, единственной возможностью выкурить их оттуда было пустить газ, что могло иметь широкий резонанс. Но Асад-старший сделал значительно проще: он собрал в Алеппо местных торговцев и сказал: я даю вам 24 часа — либо они выходят беспрепятственно, либо вы навсегда лишаетесь бизнеса. И вопрос удалось решить без применения газа.
— Башар Асад сегодня является заложником своего окружения. Насколько он сам может победить, если пойдет на выборы?
— Выборы если и не бессмысленны, то не принесут желаемого результата: закон о выборах сделан таким образом, что создается видимость альтернативности, но на самом деле этого нет. Башар назначает судей, и все эти выборы — показуха. К тому же в такой ситуации, которая сейчас есть в Сирии, организовать репрезентативные выборы невозможно. Некоторые сирийцы говорят, что он контролирует территорию, где находится 15–18 млн человек, по другим данным, он контролирует менее трети. Прошлые выборы показали, что люди действительно голосовали, но сколько из них проголосовало «за» и «против», неизвестно. Считают ведь «как надо».
— Пыталась ли Россия опереться на какие-либо альтернативные Асаду фигуры в Сирии?
— В 2011 году году мы хотели пригласить в Россию бывшего вице-президента Сирии Абед аль-Халим Хадама, суннита, который сейчас живет за границей. Одни говорят, что он здесь был, другие — что не был, доказать это невозможно. Здесь, в Москве, находится экс-вице-премьер Кадри Джамиль, который, правда, оказался человеком, лишенным какого-либо влияния. Конечно, с оппозицией надо работать. И не той, которая сидит здесь у нас, а надо работать с внутренней оппозицией. Но в условиях сегодняшней Сирии это невозможно, и ни один посол разрешение на такую работу не даст.
К сожалению, России в Сирии сейчас, кроме как на Башара Асада, не на кого опереться: либо «Братья-мусульмане», либо салафиты, которые исповедуют ислам совершенно другого толка. Мы могли бы, я думаю, договориться с «Братьями-мусульманами», но для этого нужно, чтобы отношение к этому движению изменилось. Я не знаю, пойдут ли в России на это (группировка «Братья-мусульмане» запрещена в России Верховным судом. — «Газета.Ru»)
— Какова сегодняшняя стратегия России в Сирии?
— Обратите внимание, что первые несколько дней российские ВКС бомбили не ИГИЛ (запрещен в России. — «Газета.Ru»), а активно зачищали путь, который соединяет Дамаск с Латакией, чтобы перерезать пути снабжения различных групп повстанцев, и перешли к бомбардировкам ИГИЛ, когда нас стали упрекать, что мы не бомбим их позиции. Стоит отметить, что, несмотря на то, что бомбардировки уничтожили немало объектов и инфраструктуры противника, решительного прорыва сирийской армии пока не произошло — не взяты крупные города Холмс и Алеппо, что вызывает вопросы. Не произошло окончательного перелома в балансе сил, однако на этих переговорах в Вене Россия представит свой план, и сейчас дело будет за другими игроками, если они хотят решать ситуацию политическим путем.
— Россию часто упрекают в том, что бомбардировки несут гибель мирным жителям.
— Наши военные, конечно, предупреждают до бомбардировок, но масса людей, детей перемещаются бесконтрольно, и от ошибок никто не застрахован. Другое дело, я считаю, что мы могли воздержаться от того, чтобы накладывать вето на резолюцию французов, осуждающую применение так называемых бочковых бомб. Военные армии Асада применяют эти варварские бомбы, и это факт, а они имеют разрушительную силу и убивают много мирных людей.
— Какими вы видите политическое решение конфликта в Сирии?
— Мы сейчас через Сирию осуществляем проекцию силы на весь Ближний Восток. Думаю, что при самом худшем развитии событий мы можем сильно укрепить район Латакии и Тартуса и выставить там серьезную охрану для нашей базы.
Впервые президент употребил слово «база», ведь раньше мы называли это «пунктом материально-технического обеспечения». Но главный вопрос в том, сколько мы решим там продержаться, а регион такой, что если мы так закрепимся, то туда будут постоянно высылать смертников.
Поэтому чтобы не допустить подобного развития событий, мы пытаемся договориться и решить проблему политическим путем. А без американцев это сделать не удастся, ведь в противном случае надо вводить войска, оккупировать страну и устанавливать там свой режим, но эти времена в прошлом, и сегодня сложно такое представить.
В Сирии нам нужно найти человека, который может быть военным диктатором типа ас-Сиси (президент Египта. — «Газета.Ru»), который, будучи относительно умеренным, опирался бы на крепкий работающий парламент и обеспечил бы защиту наших интересов.
В Сирии очень много нашей российской собственности, я уж не говорю о человеческом факторе, много людей наших. И многие контракты, которые были подписаны в последнее время Башаром Асадом, в том числе экономического характера, зиждутся только на наших с ним договоренностях. И если придет другой лидер, он может сказать «До свидания». А если парламент это сделает, то это будет уже от органа, избранного народом.
— Есть вероятность, что Асад сам может покинуть пост в ближайшее время?
— Думаю, он не уйдет, на это он не нацелен. Если допустить, что Башару надо было уходить, он мог сделать это еще в 2012 году, сохранив лицо. У него было много возможностей уйти. На мирных переговорах в Женеве в июне 2012 года была, как я полагаю, достигнута негласная договоренность о разделе сфер влияния в Сирии. Думаю (и это моя личная точка зрения), что негласно было сформирована группа сирийцев, представлявшая в том числе и наши интересы, а также интересы иранцев и турок. Однако все эти люди погибли во время взрыва, который произошел в штаб-квартире Службы национальной безопасности Сирии в Дамаске (в результате взрыва в июле 2012 года погибли министр обороны Сирии и несколько высокопоставленных руководителей страны. — «Газета.Ru»). До сих пор непонятно, как удалось это организовать. Здание это находится рядом с американским посольством и очень хорошо охраняется.
— Можно ли победить ИГИЛ в Сирии?
— Думаю, это возможно. Все, что называется сегодня ИГИЛ, — это банды, состоящие из разрозненных групп, которые не имеют будущего в Сирии, где большинство населения — в силу самой структуры сирийского общества — их отвергает. После того как ИГИЛ окажется без базы поддержки в Сирии, все эти люди разбегутся в разные стороны.
Главной же задачей сегодня является нахождение каналов, которые могут быть использованы для привлечения в мирную жизнь отрядов оппозиции, которые сражаются и с ИГИЛ, и с президентом Асадом. Там много людей гражданских профессий, которые в силу разных причин взяли в руки оружие. Нужны обновленные политические структуры, которые бы смогли дать возможность этим людям выразить свои политические интересы. Здесь можно использовать как пример ту же «Хезболлу» в Ливане, которая является, по сути, политической структурой. В Сирии тоже нужно создавать такую политическую ткань, однако этого пока не просматривается.
