Цивилизация
«Чего это вы меня хотели в прошлый раз арестовывать? — шутливо обратился Алексей Навальный к скучающим прокурорам, едва зайдя в зал заседаний. Не дождавшись какой-либо реакции от гособвинителей (оба, как по команде, сделали каменные лица), Навальный продолжил раскладывать свои вещи на столе. — Я, надо сказать, с удивлением смотрел трансляцию с прошлого судебного заседания». Прокуроры продолжали с деланным интересом рассматривать пустующее место судьи Сергея Блинова — так, как будто они по правде затаили на Навального обиду за пропущенное заседание на прошлой неделе.
Явившийся Блинов предпочел сделать вид, что уже и забыл, что подсудимый не явился на прошлое заседание: судья хотел было сразу перейти к делу и приступить к допросу Навального, но сторона защиты сама напомнила о том, что случилось в четверг. Адвокат Вадим Кобзев заявил отвод судье — уже третий за 16 дней судебного процесса по делу «Кировлеса».
В заявлении защиты была изложена не совсем понятная история с повесткой в суд на 17 июня. Навальный получил ее в здании Следственного комитета в Москве за несколько часов до того, как судья Блинов в Кирове объявил о своем решении перенести заседание на ближайший понедельник.
Это, объявила защита, может свидетельствовать о том, что судья в Кирове и Следственный комитет в Москве как-то согласовывают свои действия или получают указания из одного источника.
При перечислении этих предположений Блинов поморщился, на лице председательствующего появилось выражение мучительного непонимания происходящего. Кроме того, о пристрастности судьи, по мнению адвокатов, свидетельствует то, что он оформил привод Навальному, хотя об этом не просило обвинение.
«Ваша честь, я бы хотел добавить, что те события выглядели отвратительно и полностью подрывают доверие к судебному процессу», — добавил сам Навальный.
В отличие от предыдущих двух попыток заявить отвод судье в понедельник Блинов даже не стал делать вид, что собирается всерьез подумать над этим предложением. Участливо выслушав претензии стороны защиты, он объявил перерыв всего на полчаса, а вернувшись, объявил свое решение: «Отказать». Участники процесса расселись по местам — не сказать, чтобы кто-то из них был удивлен решением судьи.
Блинов попросил Навального выйти из-за стола защиты и дать подписку об ответственности за дачу ложных показаний. Адвокат Ольга Михайлова приступила к опросу своего доверителя. Трудно было недооценить момент: допрос оппозиционера Навального стал наглядным свидетельством того, что начавшийся над ним в апреле процесс уже перевалил за экватор (известно, что защита хочет заявить всего 13 свидетелей, что на порядок меньше числа свидетелей обвинения).
«По существу: я считаю обвинение абсурдным», — сходу заявил Навальный.
Из его объяснений следовало, что в 2009 году он был советником на общественных началах у губернатора Никиты Белых. В его обязанности входил сбор сведений по интересующим руководство региона вопросам и подготовка докладов по результатам этих неформальных проверок. Первым же поручением Белых было изучение лесной отрасли региона и работы крупнейшего предприятия в этой сфере — КОГУП «Кировлес».
Недавно вступивший в должность губернатор, по словам Навального, хотел иметь в своем регионе «историю успеха», а потому поставил своему советнику амбициозную задачу — реорганизовать старое неповоротливое предприятие.
Навальный начал знакомиться с деятельностью «Кировлеса» и его проблемами. Он прислушался к руководству предприятия, жаловавшегося на маленький рынок сбыта, и предложил «Кировлесу» начать торговать с «Вятской лесной компанией», зарегистрированной на его знакомого Петра Офицерова.
Навальный на допросе подчеркнул, что гендиректор КОГУП Вячеслав Опалев и глава «Вятской лесной компании» познакомились без его участия, а показания Опалева об обратном «являются абсолютной неправдой». Таким образом, ошибочным является утверждение следствия о попытках принуждения «Кировлеса» к торговле с ВЛК, не говоря уже о якобы выбитом обязательстве лесхозов о торговле только через ВЛК.
В 2009 году у КОГУП уже было долгов на 400 млн рублей, претензии к нему, как к предприятию, не выплачивающему зарплаты, имела прокуратура, обсуждались варианты объявления «Кировлеса» банкротом. Против этого выступал гендиректор предприятия Вячеслав Опалев; на совещаниях в администрации области он убеждал чиновников, что положение предприятия вовсе не является бедственным. Чтобы покрыть долги «Кировлеса», говорил Опалев, нужно всего лишь продать остатки продукции, которые лежат на складах. Основная проблема, по его словам, была в том, что остатки эти никому не интересны: во-первых, «Кировлесу» не хватало рынка сбыта, а во-вторых, спрос на низкосортную древесину всегда маленький.
Продавать опилки со складов наряду с другой продукцией был готов Петр Офицеров, но большая часть его попыток заключить контракты с «Кировлесом» заканчивалась отказами КОГУП от сделок. При этом Опалев продолжал жаловаться на отсутствие покупателей для продукции «Кировлеса». Дошло до того, что Опалеву и Офицерову устроили «подобие очной ставки» на одном из совещаний в областной администрации: один утверждал, что он хочет продать лес, но никто не хочет его покупать, там же сидел второй, который говорил, что хочет купить лес, но КОГУП не хочет ему его продавать. По словам Навального, в конце концов советник губернатора, использовавший свое знакомство с Офицеровым для того, чтобы быть в курсе дел в лесной отрасли, понял, что Опалев блефует, раз за разом рассказывая на совещаниях в правительстве области о бесхозных остатках продукции на складах.
«Постепенно было выяснено, что многомиллионные остатки — это все фикция. У меня начался серьезный конфликт с Опалевым, потому что на всех совещаниях я говорил, что все, что он говорит о выходе предприятия из кризиса, — это все неправда», — рассказал Навальный в суде.
Поведение руководителя госпредприятия было нелогичным еще и потому, что, запрещая банкротить «Кировлес», Опалев фактически увеличивал его долги (так как за существующие непогашенные задолженности взимались пени). Внимательное изучение деятельности Опалева и других руководителей «Кировлеса» привело Навального к мысли, что «руководство предприятия живет фактически за счет того, что они расхищают средства». Среди прочего советник губернатора обнаружил, что экс-директор «Кировлеса» перевел на счет фирмы, где работал его сын, 45 млн рублей. По заявлению Навального, против Опалева было возбуждено уголовное дело о злоупотреблении полномочиями, однако преследование бывшего руководителя КОГУП «Кировлес» «странным образом прекратилось». По времени это событие примерно совпало с возбуждением уголовного дела уже на самого Навального, причем главным свидетелем хищений, якобы совершенных советником губернатора, стал сам Опалев.
Пожалуй, второй раз за весь процесс — после появления в суде 22 мая губернатора области Никиты Белых — показания давал человек, который не жаловался на плохую память и отвечал на все вопросы адвокатов, обвинителей и судьи. Блинов же, слушая показания Навального, то усердно записывал сказанное, то задумчиво прикладывал ручку к губам, не отводя глаз от подсудимого.
При этом впервые с начала процесса человек, дающий показания в кировском суде, вел себя раскованно и свободно, оказавшись непосредственно перед судьей.
Навальный в свойственной ему манере активно жестикулировал, объясняя события 2009 года, отпускал шутки в свой же собственный адрес.
Так, например, иронизируя, он рассказывал о встрече с директорами лесхозов, которую следствие подает как ключевой эпизод в организации схемы хищений. В материалах дела эта сцена представлена как специально организованное мероприятие, на котором Навальный указал на Офицерова и сказал, чтобы директора лесхозов торговали теперь исключительно через фирму ВЛК. В действительности, рассказал экс-советник губернатора, встречу организовали профсоюзные работники; самому Навальному там была отведена минимальная роль, а именно — «исключительно в представительских целях сидеть с важным видом в президиуме, пока они (лесники) друг друга представляли». Речи об обязанности торговать через ВЛК не было, хотя Петр Офицеров тоже присутствовал на встрече (из его показаний, которые он также дал в понедельник, известно, что он представился директорам лесхозов и говорил, что его фирма хочет торговать продукцией «Кировлеса»).
Казалось, что Навальный искренне хотел добиться от гособвинителей понимания его версии происшедшего. И временами складывалось впечатление, что это ему удавалось.
Более младший по званию прокурор Евгений Черемисинов казался очарованным выступлением подсудимого; старший же по званию подполковник Сергей Богданов наблюдал за происходящим весьма безучастно. При этом оба гособвинителя не слишком проявляли инициативу, чтобы как-то подловить Навального и хоть в какой-то степени доказать факты хищений: даже цифра в 16,5 млн рублей, которые бывший советник губернатора якобы растратил, ни разу не прозвучала во время допроса. На все свои вопросы они получали от политика исчерпывающие ответы: был ли у Навального личный кабинет, в чем состояли его полномочия как советника на общественных началах, какова степень знакомства Навального и Офицерова, являются ли разговоры в прослушках настоящими, обсуждались ли бюджетные гарантии для ВЛК. Уточняющих вопросов со стороны Богданова и Черемисинова не было.
Судья Блинов, в свою очередь, поинтересовался у Навального, почему тот считает, что в «Кировлесе» должны были считать «начальством» его — советника губернатора на общественных началах без права подписи и каких-либо четких полномочий.
«Люди, которые с важным видом заходят в здание администрации, у нас воспринимаются как начальство. Для кого-то они начальство, а для кого-то нет, — вздохнув, объяснял Навальный. — Для вас это не начальство. А вот вам, например, администрация президента — начальство или не начальство?»
«Давайте лучше я вам буду вопросы задавать?» — вздохнул в ответ Блинов.
После короткого перерыва к трибуне вышел подсудимый Петр Офицеров и рассказал свою историю взаимоотношений с «Кировлесом». Он подтвердил, что без помощи Навального познакомился с Опалевым («Конечно, самостоятельно. Я же взрослый»), который очень порадовался появлению нового контрагента. КОГУПу в принципе не хватало покупателей продукции, а в феврале кризисного 2009-го — особенно. Тем не менее отношения между предприятиями развивались с трудом: из десяти поданных заявок на поставки продукции семь отбраковывались в «Кировлесе» сразу из-за несоответствия цены или спецификации, а потом из трех оставшихся исполнялась в лучшем случае всего одна. Переговоры с руководством госпредприятия шли «мучительно», иногда длились по несколько часов, в течение которых Офицеров и Опалев пытались найти компромисс по цене и условиям поставок.
«Скажите, Петр Юрьевич, правильно ли я понимаю, что вы не покупали у них лес по цене ниже рыночной?» — нарочито вежливо обратилась к своему подзащитному адвокат Светлана Давыдова.
«Светлана Викторовна, они бы мне не продали по цене ниже рыночной. Говорить об этом им весело, но это неправда», — отозвался Офицеров.
Отдельно учредитель «Вятской лесной компании» остановился на аудиторском заключении, сделанном по заказу департамента госсобственности Кировской области. Целью проведения аудиторской проверки был анализ деятельности «Кировлеса» и выработка рекомендаций для путей возможной реорганизации предприятия (проверка проводилась по требованию Навального). Вместо этого аудиторы фирмы «Вяткаакадемаудит» сосредоточили внимание на изучении отношений «Кировлеса» и «Вятской лесной компании» и пришли к выводу, что торговля с ВЛК наносит ущерб госпредприятию (авторы заключения в тексте также ссылаются на ошибочное утверждение, что директорам лесхозов в соответствии с 76-м приказом гендиректора КОГУП «Кировлес» Опалева было поручено торговать только с «Вятской лесной компанией», тогда как в действительности в 76-м приказе говорится о запрете директорам лесхозов на самостоятельную торговлю в обход головного предприятия, то есть самого КОГУП «Кировлес»).
Качество документа, подготовленного фирмой «Вяткаакадемаудит», вызвало у Офицерова вопросы, поскольку проверка компании с почти 4 тысячами сотрудников заняла у нескольких аудиторов всего 32 часа («А там минимум работы было часов на 60», — прикинул он).
Подготовленную бумагу Офицеров назвал «заказухой», которая имеет «такое же отношение к аудиторам, как ежики к инопланетянам».
— То есть никакого? — уточнила адвокат Давыдова.
— Ага, — отозвался ее подзащитный.
Так же, как и в случае с Навальным, при допросе Офицерова гособвинение по большей части волновали отношения, сложившиеся между директором «Вятской лесной компании» и советником губернатора Белых.
«В тот период это были отношения двух знакомых, — пояснил подсудимый. — Мы иногда встречались, разговаривали по телефону, но назвать их даже приятельскими нельзя… Переписка с Навальным имела характерную особенность. Я ему что-то отправляю, а он отвечает только тогда, когда считает это нужным».
Советник губернатора никогда не получал от главы ВЛК ни подарков, ни денег, ни обещания денег, ни каких-либо других материальных поощрений, сообщил Офицеров.
Никаких особых условий, гарантий или привилегий Навальный Офицерову также не обещал. В качестве подтверждения своих слов учредитель «Вятской лесной компании» рассказал на суде, как состоялась его встреча с Опалевым в одном кабинете с Навальным (этот эпизод также трактуется следствием как доказательство заинтересованности советника губернатора в отношениях между ВЛК и «Кировлесом»).
— Алексей Анатольевич сказал: «Познакомьтесь». Я ответил: «Мы знакомы». Тогда он говорит: «Ну, раз вы знакомы, то идите в коридор и там договаривайтесь». Вот это и была гигантская помощь от Алексея Анатольевича.
Заседание суда продолжится во вторник в 10.30 мск. «Газета.Ru» вела онлайн-репортаж из зала суда.
