Новогодняя речь Председателя Президиума Верховного Совета СССР Михаила Калинина
Дорогие товарищи!
Граждане Советского Союза! Рабочие и работницы! Колхозники и колхозницы! Советская интеллигенция! Бойцы, командиры и политработники Красной армии и военно-морского флота! Партизаны и партизанки! Жители советских районов, временно захваченных немецко-фашистскими оккупантами! Разрешите поздравить вас с наступающим Новым годом!
Уже больше шести месяцев наша страна ведет тяжелую, кровопролитную войну против немецко-фашистских оккупантов, навязанную нам немецкими империалистами. Тяжелое время пережила наша страна, а вместе с ней и весь народ. Красная армия сражалась героически. Однако враг, имея инициативу в своих руках, отыскивая слабые места, продвигался вперед, занимая наши города и села и как уголовник разбойничал над мирным населением. Много злодейств учинили немецкие фашист на советской земле. Народ, жители городов и сел горят мщением.
Украинцы и белорусы, народ Прибалтийских республик живут горячей надеждой, что скоро к ним придет Красная армия и избавит их от фашистского ада.
Товарищи! Красноармейцы, командиры, политработники! Вашим умением, геройством, которым восхищается весь честный мир, враг остановлен. На решающих фронтах он бит и бит основательно. Красная армия 20 дней назад перешла на ряде участков фронта от активной обороны к наступлению на вражеские войска. Вождь нашей армии товарищ Сталин уверенно ведет Красную армию на уничтожение зарвавшегося врага, на освобождение всех народов, порабощенных германским фашизмом.
Дорогие товарищи! Граждане и гражданки Советского Союза! Бойцы, командиры и политработники! По поручению советского правительства и Центрального комитета нашей Ленинской партии поздравляю вас с Новым годом и желаю всем советским народам в Новом, 1942 году, разбить без остатка наших смертельных врагов – немецких захватчиков.
С Новым годом, товарищи!
Развенчан миф о непобедимости фашистов
Декабрь 1941 года стал переломным моментом в Великой Отечественной войне. Бойцы Красной армии остановили противника под Москвой, не дав захватить советскую столицу, и перешли в контрнаступление. Москвичи укрепились во мнении, что самое страшное осталось позади, и враг будет изгнан с русской земли. Согласно формулировке тех лет, под Москвой был окончательно похоронен план молниеносной войны и развенчан миф о непобедимости немецко-фашистской армии.
Панические настроения, охватившие в середине октября значительную часть населения, теперь вспоминали как дурной сон. В Москве понемногу восстанавливалась мирная жизнь. Вновь открывались учреждения. Одним из первых начала работу в конце декабря Сельскохозяйственная академия Тимирязева. Студенты заняли свои места в аудиториях на факультетах агрохимии и почвоведения, экономики и зоотехники. Заработало движение трамваев.
Торговлю новогодними елками организовали на Трубной площади, у Никитских ворот и в других районах столицы. Елка высотой до 1 метра стоила 3 рубля. За трехметровую лесную красавицу пришлось бы выложить 15 целковых. Возвращался в жизнь москвичей и большой спорт: были проведены чемпионаты Москвы по шахматам и хоккею. Возобновила работу школа бокса во дворце «Крылья Советов» на Ленинградке. А в ЦПКиО им. Горького залили катки, оборудовали площадку для фигурного катания.
Перед открытием зоопарка на прогулку выпустили двух волков. Возвращаться в вольер они не захотели. Одного из хищников поймала за ошейник молодая сотрудница зоопарка. Как сообщали в газете, «зверь пытался вырваться, рычал, щелкал зубами, но не посмел укусить свою воспитательницу». Зато доставленные еще летом бобры, русские и американские, быстро привыкли к неволе и не смущались посетителей. В зоопарке детям разрешили ходить на лыжах.
31 декабря 1941 года глава советского государства Михаил Калинин впервые в истории обратился с новогодним радиообращением ко всему советскому народу (после его смерти в 1946 году новогодние обращения были прерваны до 1953 года).
из книги воспоминаний «Зеленая лампа»
«Девять часов вечера. Через три часа Новый год. 1942 год. На улицах темно, только из дверей магазинов вырывается на мгновенье несколько колких лучей. То пряча, то снова открывая луну, бегут по небу рваные растрепанные облака.
«Кто войну переживет, тот все переживет», — говорила бабушка и, как все люди на земле в этот вечер, с надеждой глядела на календарь.
Дул ледяной ветер, он поднимал с земли острые снежные комья, с остервенением бросал их в лицо прохожим. Это было больно и обидно. А еще было обидно то, что я не смогла достать для Машки елку. Сколько супа съела она за эту будущую елку! Но кто повезет в осажденную Москву елку на продажу?!
Обогнав меня, к тротуару лихо подкатил маленький грузовик. Легко перемахнув через борт, спрыгнул на землю красноармеец и исчез в соседнем переулке. В кузове, прикрывая груз, лежало несколько небольших пушистых елок. На борту машины сидел молодой лейтенант в белом тулупе. Брови, ресницы, мех на ушанке тоже были белыми и блестели от инея. Он хлопал огромными меховыми рукавицами, растирал покрасневшие от мороза щеки.
— Дочка, с Новым годом! – крикнул он, хотя по возрасту, наверное, приходился мне ровесником.
— Дайте елку! – вместо ответа крикнула я ему и не успела опомниться, как он схватил за макушку одну из елочек и, отряхнув, протянул мне:
— Бери, фронтовая, только сегодня под Можайском срублена... С Новым годом!
К машине уже бежал красноармеец, он легко вскочил в кузов, стукнул в окно шоферу. Я еле успела крикнуть:
— С Новым годом! Возвращайтесь с победой!
Машина рванулась, покатила по широкой белой улице».
(из вечернего сообщения
1 января 1942 года)
В течение 1 января на ряде участков фронта наши войска, преодолевая сопротивление противника, продолжали продвигаться вперед, заняли ряд населенных пунктов и в числе их город Старицу. За 31 декабря уничтожено 12 немецких самолетов. Наши потери – 4 самолета.
31 декабря наша авиачасть, действующая на Западном фронте, уничтожила 4 немецких танка, 154 автомашины с военными грузами, 34 повозки со снарядами, несколько железнодорожных цистерн с горючим, подожгла 3 железнодорожных состава и рассеяла 2 батальона вражеской пехоты.
В результате упорных боев с противником наша часть, действующая на одном из участков Западного фронта, выбила немцев из ряда населенных пунктов, истребила 800 вражеских солдат и офицеров и захватила 12 немецких орудий, 20 станковых пулеметов, 5 минометов, 2 танка, 12 автомашин и много других военных материалов.
Наши части, действующие на одном из участков Калининского фронта, сломив упорное сопротивление немцев, за один день боев заняли 22 населенных пункта и захватили 76 вражеских оружий, 8 минометов, 25 пулеметов, 150 автоматов, 117 автомашин, 2506 винтовок, 10 миноискателей, много боеприпасов, уничтожили 5 немецких танков, 15 орудий и 6 пулеметов.
Жители освобожденного ныне от немецких захватчиков города Плавска сообщают: «В Плавске немцы организовали лагерь для военнопленных. Красноармейцев в этом лагере было немного. Фашисты загнали сюда главным образом жителей города и соседских районов. Пища заключенных на день состояла из двух картофелин. Воды в лагере не было. Заключенным предлагалось утолять жажду снегом. От голода, холода, побоев и пыток ежедневно умирало 25-30 человек. Больных и обессилевших, неспособных выполнить тяжелую работу, фашисты расстреливали».
Что вспоминали жители блокадного Ленинграда
Маргарита Дыгина (р. 1929), в 1973-1993 годах заведовавшая кафедрой иностранных языков в Ленинградском институте точной механики и оптики (ЛИТМО), вспоминала, что зима 1942 года была очень снежной и очень холодной. Ей больше всего запомнилось, что холод преследовал повсюду – и на улице, и даже дома. В своей квартире семья Дыгиной могла позволить себе отапливать только плиту и одну комнату. Сначала для топки использовали мебель. Затем ленинградские власти разрешили разбирать на дрова деревянные дома и заборы.
«Жильцов, если таковые были, переселяли в пустующие каменные дома, — рассказывала филолог годы спустя. — Можно было присоединиться к сносу потенциальных дров. Этот труд взял на себя мой старший двоюродный брат Миша, ему уже шел семнадцатый год. Иногда с ним ходила моя мама. За работу платили небольшие деньги и давали по мешку дров, дрова увозили на саночках. Милые детские саночки! Вы стали главным транспортом города. На вас возили дрова, какой-то домашний скарб и ушедших из жизни горожан, которых зашивали в простыни или одеяла, иногда оставляли на улицах, иногда отвозили туда, где беспрерывно горели печи крематориев. Сколько же их было!»
Ленинградский писатель и драматург Роальд Назаров (1928-2001) в своих воспоминаниях подробно останавливался на сервировке новогоднего стола. Той зимой жители блокадного Ленинграда были рады и самым простым продуктам.
«Тетя Миля, работавшая прислугой у предисполкома, принесла несколько селедок. Закусив чем было, все поздравили друг друга и разошлись. 1942-й вступил в свои права», — так буднично описывал Назаров праздничную обстановку.
А ленинградский юноша Владимир Мангул 4 января 1942 года оставил в своем дневнике следующую запись: «Прошел Новый год. Встречали его с чашкой чая, куском хлеба и ложечкой повидла... Кончаются дрова. Взять неоткуда. А впереди еще весь январь и февраль. Еще два месяца мерзнуть!..» Через 20 дней он умер от голода.
По трагично-ироничной формулировке блокадницы Станиславы Близнюк, ее семья в новогоднюю ночь «пировала» — делала студень из столярного клея.
Со слов блокадницы Клавдии Каратаевой (р. 1928), на елке в честь Нового, 1942 года детям дали стакан киселя и кусок хлеба. Ей больше всего запало в память, что вокруг умирало много людей – от холода, голода и болезней: «Трупы валялись прямо на улице. Обычное дело — идешь, видишь: стоит парень и вдруг падает от голода».
Доктор биологических наук Станислав Малецкий (р. 1938), заведовавший в наше время лабораторией Института цитологии и генетики СО РАН, оставил уникальные воспоминания о праздновании Нового года в детском саду. По его словам, жизнь там во время войны мало отличалась от того, что было до. Он полагал, что все праздники проходили так же, как и в мирное время – было много музыки, песен, танцев, стихов.
«Эх, бей, винтовка, метко ловко, беспощадно по врагу, я тебе, моя винтовка, острой саблей помогу», «Пролетают кони да шляхом каменистым, в стремени привстал передовой, шли по эскадронам бойцы кавалеристы, натянув поводья, вылетают в бой» и множество других», — вспоминал профессор.
Оптимистичный 1943-й
Следующий Новый год, 1943-й, был уже менее сложным и более радостным. Красная армия достигла важных перемен на фронте. У населения появилась еда. В обществе и в войсках чувствовалось приближение победы.
РККА преподнесла главный новогодний подарок себе и Советскому Союзу с началом операции «Кольцо» 10 января 1943 года по ликвидации 6-й армии вермахта под Сталинградом. В советские клещи попали и были уничтожены порядка 140 тыс. человек. 91 тыс., в том числе командующий 6-й армией генерал-фельдмаршал Фридрих фон Паулюс, сдались в плен.
Одним красноармейцам пришлось воевать в ту новогоднюю ночь, другие, временно дислоцированные в тылу, имели возможность отпраздновать наступление года надежд и, как потом выяснилось, великих свершений. Ветеран Великой Отечественной войны Семен Козин рассказывал, что в его полку, размещенном под Ташкентом, установили длинные столы в казармах и разложили нехитрое угощение.
Командир желал своим подчиненным успешно бить оккупантов. А сами солдаты, согласно Козину, рвались на передовую.
Стало легче дышать и мирным жителям. Инженер-кораблестроитель Василий Чекризов, старательно отражавший свои наблюдения и переживания во время блокады Ленинграда, записал в дневнике, что встречал Новый, 1943-й год как в мирное время: «Был сыт и пьян. Опьянение временное после двух стопок водки, какое часто бывает у меня. Но наелся я великолепно: маринованная селедка, винегрет, сало, сыр и, наконец, пирожки с рисом».
Днем на Невском проспекте и других центральных магистралях города было довольно многолюдно. Трудно было протолкнуться к билетным кассам кинотеатров.
Другой блокадный летописец Николай Горшков (1892-1951), старший бухгалтер Ленинградского института текстильной и легкой промышленности (ЛИТЛП), также обращал внимание на то, что «ленинградцы с прошлой зимней голодовки заметно подкрепились». О 1 января 1943 года он писал: «Всеобщий выходной день. Наступил Новый год, год ожидаемых побед над проклятым врагом и окончания войны. Настроение у всех бодрое. Питание по карточкам налажено, и все нормированные продукты и хлеб отпускаются вовремя и без всяких очередей. Открыто много столовых. По подкреплению можно получить рацпитание три раза в день – завтрак, обед и ужин – по количеству в зависимости от категории. Во многих домах уже включен электрический свет с подачей тока с 18 ч до 24 ч. Сегодня с утра пасмурно, минус 5. Иногда сыплет снежная пыль. Днем без перемен. Все тихо, ни единого выстрела».
Более оптимистичным было новогоднее поздравление председателя Президиума Верховного Совета СССР Михаила Калинина: «Наша армия приобрела военный опыт не только в стойкой защите, но и научилась крепко бить зарвавшегося врага. Весь народ, армия, флот горят желанием скорее изгнать немецких захватчиков с нашей земли. Так приложим все силы, знания и опыт для выполнения этой великой цели!».
поэтесса, член Союза писателей СССР, блокадница
«Воспоминание о той, прошлогодней встрече, то есть о ленинградском декабре 1941 года, это воспоминание еще так жгуче болит, что к нему тяжело и страшно прикасаться. Не надо же сегодня вспоминать сумрачные подробности тех дней. Вспомним, товарищи, только одну подробность: вспомним, что мы, несмотря ни на что, и тот Новый год встречали с поднятой головой, не хныча и не ноя и, главное, ни на минуту не теряя веру в нашу победу
И вот прошел год. Не просто год времени. А год Отечественной войны, год тысяча девятьсот сорок второй, а для нас еще триста шестьдесят пять дней блокады.
Но совсем по-иному встречаем мы этот новый, 1943 год.
Наш быт, конечно, очень суров и беден, полон походных лишений и тягот. И, несмотря на то, что нашему городу за этот год нанесено много новых ран, весь облик его совсем иной, чем в прошлом году, — несравненно оживленнее, бодрее. Это живой, напряженно трудящийся и даже веселящийся в часы отдыха город, а ведь блокада-то все та же, что и в прошлом году, враг все так же близок, мы по-прежнему в кольце, в окружении.
нобелевский лауреат по литературе
31 декабря 1942 года:
«Грустил ужасно. «Встречали» Новый год втроем: во время боя часов выпили по стакану белого вина и «поужинали»: по пять соленых ржавых рыбок, по несколько кружков картошки и по три кружочка, очень тоненьких, колбасы, воняющей дохлой собакой. Холодно, но довольно хорошая погода. Ноябрь, декабрь были почти сплошь солнечны. Еще год прожит из маленькой человеческой жизни!»
1 января 1943 года:
«Пятница. Господи, спаси и помоги».
моряк-подводник
«1 января 1943 года нас должны были отправить под Сталинград. На Новый год нам организовали праздник. Отмечали в землянках, при свете керосиновых светильников. Непонятно откуда у нас на столе среди всего были… омлет из черепашьих яиц и лягушачьи лапки. Открываешь банку, а там бумага пергаментная, промасленная. Снимаешь, а там эти лягушачьи лапки и рис. Так мы лапки выбрасывали, а рис ели. Консервы итальянские были. Ну, может, для них деликатес, а нам они не нравились».