Подписывайтесь на Газету.Ru в Telegram Публикуем там только самое важное и интересное!
Новые комментарии +

Завод и смерть

В Центре фотографии братьев Люмьер открылась выставка «PROзавод»

В Центре фотографии им. братьев Люмьер открылась выставка «PROзавод» — производственный роман в картинках, который рассказывает о жизни, смерти и медленном разложении образа советского предприятия.

«PROзавод» начинается кадрами из фильмов «Стачка» Сергея Эйзенштейна и «Энтузиазм» Дзиги Вертова — бодрым героическим эпосом 1920–1930-х, а заканчивается видами развалин некогда легендарного завода ЗИЛ — их художник Святослав Пономарев снимал в 2013–2014 годах для спецпроекта «Руины будущего». Между ними оказались

завод-храм и его служители, охваченные эйфорией коллективного труда (Борис Игнатович и Аркадий Шайхет), завод — живой организм, который дышит на зрителя со снимков клубами пара и расползается по кадру кровеносной системой труб (Эммануил Евзерихин),

а также завод-абстракция — область, в которой индустриальный пейзаж становится декоративным орнаментом (Михаил Розанов).

Выставка в Центре фотографии им. братьев Люмьер выросла из идеи показать панораму советской индустриальной фотографии, а стала пухлой монографией, разобравшей образ завода на составляющие. Ее кураторы Наталья Пономарева и Екатерина Зуева исследуют идею труда во всей ее одномерности — не без обязательной ностальгии по сгинувшей вместе с СССР советской мечте.

Нить повествования тянется через агитплакаты 1920-х и страницы журнала «СССР на стройке» в стерильное пространство галереи. Производственный роман здесь открывают работы классиков советской фотографии Игнатовича и Шайхета, которые пели гимны заводской мощи. Орудия, костюмы, декорации будто выхвачены из какой-нибудь индустриальной утопии.

Игнатовича традиционно сводят к запечатленному им Зощенко, покупающему яблоки на рынке, авангардным экспериментам с ракурсом в духе Родченко и документацией армейского быта времен Второй мировой, а Шайхета — к нескольким обложкам для «Огонька». Между тем

их заводские кадры 1930-х отличает особая механическая телесность, которой лишены случайно затесавшиеся в кадр люди.

Все-таки классицизм не терпит вторжения частного человека. Только исполина вроде Никиты Изотова — шахтера, ставшего главным героем визуального очерка Марка Маркова-Гринберга «Уголь и розы»: каска надвинута на лоб, покрытый угольной пылью профиль напоминает мраморный профиль Цезаря.

Это пример образцовой советской античности, которая живет восхищением монструозными механизмами и пугающей нереальностью происходящего. В рамках такой прямодушной утопии

человек способен разве что дополнить собой машину — идеологический механизм, восставший против шаткого устройства мира.

Чувствовать эта человекообразная конструкция начнет только в 1960-е. Например, на снимках «оттепельных» классиков Владимира Лагранжа или Александра Абазы появится человек, который уже не будет придатком машины без социальных и прочих характеристик.

Финалом этой индустриальной истории становятся работы Дениса Тарасова и Александра Сорина. Они снимают сегодняшние руины, возникшие на месте брошенной социалистической стройки. Сорин запечатлел

Норильск, торчащий из его снимков, как город-призрак, и его обитателей, вынужденных ему служить.

Тарасов — гигантский Уралмашзавод в Екатеринбурге с проржавевшими пейзажами прямо на металлических шкафах (их сделал в 1989 году заводской художник-оформитель Геннадий Власов) — последняя попытка абстрагироваться от невзрачной индустриальной картинки. Так образ некогда глобальной мечты стал символом запустения.

Однако интерес выставка вызывает не столько своей подробностью, сколько вполне очевидными созвучиями. На фотографии Маркова-Гринберга, например, сталевар образца 1950-х — античная статуя, прекрасная и абстрактная, как купальщики на картинах Александра Родченко. Его взгляд транслирует абсолютную безапелляционность. Современный сталевар — уже на снимке Александра Петросяна — смотрит в камеру с укором. Так

преодолевается путь от скульптуры к герою, от абстракции — к личности, которая может существовать только на обломках так и не осуществившейся утопии.

Выставка в итоге складывается в развернутый рассказ о жизни, смерти и медленном разложении образа завода. Машины умирают вместе с империями, тучный организм которых они поддерживали, и оставляют после себя разве что постапокалиптические пейзажи.

Новости и материалы
41-летняя Анна Седокова вышла на публику в платье с глубоким декольте
Во Владивостоке двухлетняя девочка обварилась кипятком из самогонного аппарата
Семья автора песни «На заре» возмутилась Никитой Пресняковым за использование трека
В «Локомотиве» объяснили, почему не справились с забившим четыре гола игроком «Спартака»
Слова МИД Франции об Украине вызвали ярость в Париже
ВС РФ ликвидировали пункт управления дронами под Красным Лиманом
Владелец Bosco передал сыну долю в бизнесе
Итальянский журналист объяснил, почему власти его страны помогают Киеву
Германия не смогла ответить на более чем 300 запросов по «Северным потокам»
Аналитик назвал операцию России по пуску «Орешника» идеальной
Украинский беспилотник уничтожили над Брянской областью
Россиянин обварил знакомую кипятком из чайника
Тренер «Спартака» рассказал, как будет решать проблемы с составом
За утро средства ПВО сбили два беспилотника над двумя российскими регионами
В подполье сообщили о взрыве на автомобильном заводе в Кременчуге
В США рассказали, какой шаг Трампа сильно разочарует украинцев
В России завершают испытания новой снайперской винтовки ZOV
Экс-игрок «Локомотива» объяснил, что «Спартаку» в дерби удалось лучше
Все новости