Цивилизация
Председатель жюри Изабель Юппер оделась на церемонию закрытия в ослепительно белое. Как оказалось, со смыслом: «Золотая пальмовая ветвь» 62-го Каннского фестиваля досталась фильму Михаэля Ханеке «Белая лента». Каннская пальма покорилась австрийскому режиссеру лишь после того, как он собрал здесь коллекцию других призов за предыдущие картины. Ханеке после долгого перерыва вернулся к родному немецкому языку, а перед этим работал во Франции и подарил Изабель одну из самых ярких ее ролей — в «Пианистке». Поэтому на сцене дворца фестивалей седой лауреат и справедливая судья обнимались как искренние друзья.
Решение жюри, однако, на дружбу не спишешь.
«Белая лента» называлась в числе фаворитов фестиваля, разительно отличалась от конкурентов и несла на себе печать безупречного режиссерского мастерства. Картина строго черно-белая. Ее действие разворачивается накануне Первой мировой войны в германской деревне. Обстановка там царит гнетущая. Застегнутые на все пуговицы селяне с детства задавлены системой религиозных и моральных ценностей, возведенных в абсолют. И почти каждая семья, от пастора и доктора до работников, ворочающих сено и навоз, скрывает за благообразным фасадом что-нибудь нелицеприятное. Деревню будоражит серия странных и жестоких преступлений, жертвами которых становятся и дети. Но ни общее собрание, ни местный учитель в роли детектива-любителя так и не могут выяснить, кто виноват и что делать. Насилие и жестокость рождаются сами, из системы местного воспитания.
«Я хотел показать истоки терроризма всех сортов и фашизма в том числе»,
— объясняет Ханеке. — Когда любой идеал, политический ли, религиозный, возводится в абсолют, он теряет человечность». Симпатичные, опрятные детишки в его фильме вместе с розгами уясняют законы, по которым живут их родители, и сами, в свою очередь, начинают притеснять и наказывать тех, кто слабее или кто отличается от них. Несмотря на костюмы и декорации столетней давности, никто не спорил: происходящее в «Белой ленте» вполне актуально и для сегодняшнего общества.
Вторую по значению награду, Гран-при, в Канне получил «Пророк» Жака Одиара.
Лидер текущих фестивальных рейтингов сорвал овацию и на вручении призов. В «Пророке» рассказана история юного правонарушителя, который за несколько лет тюремного заключения вырастает из мальчика на побегушках в главу мафии. Француз Одиар в отличие от Ханеке не сторонник «мессиджей». Режиссер не считает, что фильм должен непременно обнажать перед социумом некую проблему, и больше тяготеет к жанровому кино. Автор «Пророка» убежден: главное — чтоб фильм будил у зрителя эмоции, чтоб тот сопереживал герою. Это удалось в полной мере: несмотря на преступное прошлое и настоящее, центральный персонаж фильма стал любимцем публики, а сыгравший его молодой актер Тахар Рахим назывался как один из наиболее вероятных обладателей приза за мужскую роль.
Но актерский приз увозит из Канна исполнитель, сыгравший в «Бесславных ублюдках» Квентина Тарантино.
Нет, не Брэд Питт, а австриец Кристоф Вальц: из него на экране вышел потрясающий негодяй, гестаповец, говорящий на множестве языков и потому легко разоблачающий по акценту все аналоги Бонда и Штирлица. Все положительные герои «Бесславных ублюдков» хотят смерти этого персонажа, но слишком уж он изворотлив. Или виртуозен. Тарантино после конкурсного показа здесь признавался журналистам, что без Кристофа Вальца не стал бы делать фильма. Получив свой приз, Вальц первым делом поблагодарил Квентина — за то, что придумал и написал для него такой характер.
Лауреатку приза за лучшую женскую роль Шарлотту Генсбур едва не освистали.
Обструкция, впрочем, относилась не столько к актрисе, сколько к тому садомазобеспределу, что выпал на ее долю в фильме «Антихрист» Ларса фон Триера. Шарлотта держалась молодцом, благодарила фестиваль за то, что отобрал столь смелый фильм в конкурс, и перечислила всех своих близких, включая маму и покойного папу, которые бы ею гордились.
Специальный, или, как сформулировала Изабель Юппер, «исключительный», приз жюри вручили живой легенде французского кино и «Новой волны» Алену Рене. Старику за 80, а он продолжает снимать, причем в не характерном для его возраста бодром и ироничном стиле. В конкурсе нынешнего фестиваля показывали лирическую комедию Рене «Дикие травы».
Призы жюри достались корейцу Пак Чан Вуку за вампирскую драму «Жажда» и британке Андреа Арнольд за фильм о трудной тинейджерке «Аквариум».
Неудовольствие в стане критиков, выраженное громким «Б-у-у!», вызвали два решения судей: присуждение приза за сценарий китайцу Мэй Фыну («Весенняя Лихорадка» режиссера Лу Йе) и объявление лучшим режиссером филиппинца Бриллианте Мендосы (фильм с непереводимым названием «Kinatay»).
Курьез в том, что как раз в сюжете, а также в количестве и идентификации персонажей китайского фильма публика все время путалась — какой уж тут сценарий. А рецензии на фильм Мендосы в основном строились на том, что блестящего в картине ничего и нету, кроме имени постановщика — Бриллианте.
Приз за лучший дебют — «Золотая камера» — вручен австралийскому фильму «Самсон и Далила» о любви двух юных аборигенов.
В программе «Особый взгляд», где были представлены два российских фильма — «Царь» Павла Лунгина и «Сказка про темноту» Николая Хомерики — нашим ничего не дали, предпочли румын и греков.
Международная федерация кинопрессы наградила Михаэля Ханеке, а экуменическое жюри — «В поисках Эрика» Кена Лоуча. Вопреки ожиданиям, комедия с участием футболиста Эрика Кантона на церемонии закрытия больше не упоминалась.
Закрылся фестиваль внеконкурсным показом любовной драмы «Коко Шанель и Игорь Стравинский» от режиссера Яна Кунена. Русский композитор, нарушитель всех канонов в музыке, вроде бы нашел родственную душу (и роскошное тело) в харизматичной противнице корсетов великой Мадемуазель. Но роман оказался сколь бурным, столь и коротким. Остались только партитуры да платья. Ну и аромат всем известных духов, эпизод с созданием которых в фильме запечатлен. В роли русской жены Стравинского, которой он изменял, снялась актриса Елена Морозова.
Она, кажется, стала единственной российской гостьей в последний вечер на красной дорожке.
