Цивилизация
В недели, предшествующие рождественским и новогодним каникулам, когда доделывать старые дела уже поздно, а начинать новые – рано, самое время позволить себе лишнего. Например, помечтать. Привычка мечтать даже о самом невозможном в канун Нового года наверняка сохранилась у многих с того возраста, когда мы еще верили в Деда Мороза.
Мечты у каждого свои. А вот чего мы хотим как страна, как нация, в гражданском, разумеется, смысле слова.
Вроде бы коллективизм нам присущ не меньше, чем ставший теперь сакральным Крым, а коллективную мечту сформулировать пока не получается.
Стоя на краю пропасти вместе со всей страной, позволю себе вспомнить одну давнюю мечту, сохранившуюся с тех пор, когда я уже не верил в Деда Мороза и в возможность построения коммунизма, но еще ходил в школу. В те почти забытые сегодня перестроечные времена мои сограждане еще не утратили способности мечтать о лучшем будущем и это будущее проектировать.
Образом желаемого будущего для многих в позднем СССР была Швеция. Спокойная и зажиточная, почти во всем свободная и почти во всем умеренная страна, где тоже выпадает снег, но при этом его как-то научились убирать, не заливая дороги ужасными реагентами.
Да, Швеция! Я же предупредил, что собираюсь мечтать о невозможном здесь и сейчас. Не буду спорить с очевидным – под новогоднюю елку Швецию нам никто не положит. Если, конечно, речь не идет о недорогих и элегантных товарах для дома производства одной известной шведской марки. В1980-х мы о таких и не мечтали – и вот же, сбылось!
Мы долго шли на Запад, хотели выиграть Нью-Йорк в Лас-Вегасе. Теперь нам предлагают резко повернуть на Восток. Хотя, руку на сердце положа, чем мы больше привыкли есть: вилкой с ножом или китайскими палочками? Можно, конечно, и «по-нашенски», по-традиционному – одной ложкой из общего котла. Но уж больно негигиенично.
Вернемся, однако, к Швеции, тем более что современные и Восток, и Запад, включая Соединенные Штаты Америки, не прочь поучиться на шведском опыте. Еще бы, ведь шведские автомобили лучше американских, в науке и IT-технологиях Швеция на одном из первых мест. Выпускники шведских школ демонстрируют более развитые способности, чем их американские, китайские или российские сверстники. Условия для ведения бизнеса в Швеции не менее благоприятны, чем местная система социальной защиты,
капитализм и социализм продолжают уживаться здесь под одной крышей вопреки всем прогнозам праволиберальных скептиков.
Не будем говорить о высокой продолжительности жизни, экологии, чистоте на улицах и прочих мелочах, на которые у нас в России размениваться не принято. Но даже шведские телесериалы все чаще выходят в лидеры мирового показа. А еще говорят, скучная страна!
«Зато у них самоубийств много», – обычно парируют те, кто в Швеции не бывал. Специально проверил: согласно опубликованному в 2012 году докладу Всемирной организации здравоохранения, на 100 тыс. человек в Швеции приходится 11,1 самоубийства. Это, правда, почти в два раза больше, чем в Израиле, где аналогичный показатель составляет 5,9, но существенно меньше, чем в России с ее средним показателем 19,5. На Украине меньше, но тоже достаточно – 16,8. Самый высокий показатель в мире – 44,2 самоубийства на 100 тыс. жителей – у Гайаны. В Европе первенство держит Литва с цифрой 28,2. У США, между прочим, самоубийств тоже немного больше, чем у Швеции: их показатель – 12,1.
Другое дело, что Швеция – одна из немногих стран мира, где существует и действует государственная программа по предотвращению самоубийств. Правительство этой северной страны с довольно суровым климатом и коротким зимним световым днем думает и заботится о здоровье и жизни своих граждан чуть больше, чем это принято в остальных странах мира, даже на Западе. И уж точно ведет статистику лучше, чем Россия или некоторые африканские страны.
«Ну вот автор и доказал, что Россия никогда не станет Швецией!» – напишет кто-нибудь в комментариях. Отчего же? Любителям исторических сравнений стоит вспомнить, что Россия перенимала шведский опыт уже как минимум дважды. Один раз вместе с норманнской дружиной Рюрика, принесшего в Новгород первый в нашей истории общественный договор, а вместе с ним и основы государственности.
Второй раз царь Петр I позаимствовал у шведов модель военно-бюрократической монархии, которая позволила России стать империей, она же своей косностью потом довела империю до распада.
Согласитесь, оба раза, когда Россия заимствовала скандинавский опыт, стали важными, поворотными моментами нашей истории. Не настало ли время для нового поворота? Мы ведь не против иметь современное государство, развитую экономику и социальную защиту? Все это как раз есть у наших соседей-шведов.
Те, кто говорит, что Россия и не Запад, и не Восток, во многом правы. По отношению к остальному миру – и к континентальной Европе, и к США, и Китаю – мы скорее Север. Как и Скандинавские страны. У нас такие же морозы, как в Финляндии, нефть и газ, как в Норвегии, чудесные писатели, как в Дании. И, как Швеция, мы уже, да, бывшая империя. Правда, шведам в этом плане повезло чуть больше.
К началу XVIII столетия Швеция уже почти стала Северным Римом, едва не подчинив себе всех соседей и сделав Балтику внутренним шведским морем. Эти имперские амбиции остановили соседние европейские страны, удачно использовав необузданную энергию молодого русского царя, который ради победы над Швецией потратил два десятилетия, все капиталы своих купцов и несчетное число рекрутированных на войну крепостных.
На месте шведов я почитал бы Петра I как спасителя и главного благодетеля своей страны.
Уступив имперское бремя соседям, за последующие почти три столетия Швеция совершила все невозможное, что только можно было совершить в мировой истории: перешла к современному демократическому обществу без революций и крови, избежала двух мировых войн, накопила колоссальные богатства без колоний, примирила Марксово противоречие между капиталом и трудом, научилась делать доступные дизайнерские вещи. И даже добилась некоторых успехов в борьбе с зимней депрессией.
Так чем шведский путь хуже европейского, китайского или, упаси бог, иранского, к которому мы приглядываемся в последнее время?
Если уж мечтать, то лучше о хорошем невозможном, чем о вынужденном плохом.
Вот и я, делая покупки к новогоднему столу по новым, совсем не похожим на скидочные ценам, искренне надеюсь загадать всем нам какого-нибудь хорошего невозможного. Как в Швеции. Благо бородатый старик, в которого мы давно не верим, каждый Новый год привозит свой мешок с подарками откуда-то из тех холодных и заснеженных краев.
