Враг не придет

Итоги года в 2014-м многие люди подводят как итоги жизни. Значит, жизнь пошла такая.

Вот цитата из недавнего текста знаменитого скрипача Гидона Кремера: «Когда я думаю о том, что произошло за год, мне начинает казаться, что кем-то очень сильно обесценивается понятие «человеческая жизнь»... И это понятие жизни как данности — физической и духовной — какие-то люди хотят уничтожить. Не важно, чем они прикрываются: схемой политической, экономической, этнической, религиозной».

Вот поэт Мария Степанова пишет выдающегося качества и внутреннего напряжения мысли текст (когда читаешь его, играют жилки на лбу) «После мертвой воды» — практически реквием по человечеству в его нынешнем варианте. Уж по россиянам точно. Мертвая вода страха действительно убивает в нас всякое будущее. Которое — хоть какое — тем не менее все равно наступит.

Вот политик Владимир Путин вдруг говорит на форуме «Объединенного народного фронта» (не зря все-таки его фронтом назвали, уже тогда, три года назад, к войне готовились) про США :«Они не унизить нас хотят, они хотят нас подчинить. Хотят за наш счет решать свои проблемы, хотят подчинить нас своему влиянию. Никогда ни у кого это в истории в отношении России не получалось и ни у кого не получится».

Жаль, США об этом не знают — о том, что хотят нас подчинить. Они вообще еще недавно наивно надеялись на какую-то perezagruzka.

А наши чиновники и депутаты почему-то до сих пор любят покупать недвижимость на Майами — прямо в жарком тылу врага. Вместо того чтобы дружно махнуть жить в Донецк, Луганск или хотя бы в какой-нибудь Судак.

Вот Верховный суд РФ запрещает на территории России «украинские экстремистские организации»: «Правый сектор», УНА-УНСО (организация запрещена в России) и «Украинскую повстанческую армию (организация запрещена в России)». Где он их отыскал на территории России? Почему заодно не запретить в России нигерийскую «Боко Харам», «Тигров освобождения Тамил-Илама» или, например, ХАМАС, точно убивший намного больше невинных людей, чем «Правый сектор» (организация запрещена в России). Раз уж запрет несуществующего — наш новый ответ на вызовы военного времени.

Вот помощник главы Россельхознадзора Алексей Алексеенко убеждает публику, что в России нет дефицита гречки. Ее исчезновение с полок магазинов произошло из-за искусственного ажиотажного спроса, утверждает чиновник в эфире радиостанции «Говорит Москва»: «Судя по урожаю, по запасам гречки, наблюдается классический ажиотажный спрос, который не подтверждается каким-либо дефицитом. Гречка хорошо хранится, поэтому люди просто делают запасы. Это ажиотажный спрос, который приведет, как это уже было в нашей истории, и не раз, к новому повышению цен, а люди потом будут доедать долгое время те запасы, которые они накопят».

Только вот в мирное время ажиотажного спроса на гречку в масштабах страны обычно не бывает. Хотя она (гречка, а не страна) хорошо хранится и в стабильной политической ситуации.

Все это элементы мозаики «войны с собой», которую мы ведем весь этот год с нарастающим ожесточением.

За какие-то девять месяцев, пока младенец вынашивается в утробе матери, мы из одной исторической эры опрокинулись в другую: вниз по оси времен, если бы эта ось была вертикальной.

Война — транслируемое все более активно метафизическое отчаяние растерянного умного меньшинства, которому вполне резонно кажется, что все его интеллектуальные усилия и поиски смысла жизни в своей стране обернулись прахом.

Война — закупки гречки людьми, бесконечно далекими от рефлексии. Они на словах почти наверняка за Путина и за «Крымнаш». Они искренне верят, что Россия «опять» стала великой. Но животным инстинктом, генетической памятью «хомо советикусов» чувствуют, что крупу и подсолнечное масло запасать уже пора.

В СССР был такой плакат со Сталиным, склонившимся над картой, и подписью: «Враг не пройдет!» Причем врагами тогда оказались и миллионы самих граждан страны, превращенных государством в горстку нерадиоактивного пепла.

Лозунг нашей эпохи — «Враг не придет!»

Нас не хочет подчинять Америка. Нас не намерена покорять Европа. На нас не собирается и никогда не собиралась нападать «украинская хунта». Китаю мы, скорее всего, все, что он от нас хочет, отдадим сами. Реальная кровь льется пока только в той части Украины, где хозяйничают пророссийские сепаратисты.

А мы его очень ждем, этого нового врага. Всей страной. Мы уже ненавидим его всеми фибрами души или тем, что выжгла на ее месте каленым железом военной риторики наша пропаганда. Более того, мы сражаемся с этим врагом каждый день. Мы отказываемся закупать у него продовольствие. Мы гробим ради борьбы с ним национальную экономику. Мы приписываем ему несуществующие преступления и заводим против него уголовные дела без малейшего шанса на их расследование.

Парадокс этой войны с собой состоит в том, что всякий ее итог уцелевшие смогут трактовать и как победу, и как поражение России.

Но пока это отчаяние, эта эйфория, этот бытовой ужас перед надвигающейся экономической катастрофой — слагаемые общей суммы страха, войны, коллективного боя деморализованно-воодушевленной нации против себя.

Какой ущерб нанесет нам эта война с воображаемым противником, как долго она продлится – пока можно только гадать. Но пока единственный реальный внешний и внутренний враг России в этой войне — сама Россия. Значит, нам всем неизбежно придется победить себя, чтобы не проиграть страну собственным гибельным заблуждениям, которые в уходящем году правили бал стремительно уходящей из-под ног жизни.