Превозмогая финансирование

Главный поставщик информационных поводов в последние недели — Министерство культуры. То решат снять Наума Клеймана с должности директора разгромленного Музея кино — то вернут обратно, да еще пообещают здание построить в кратчайшие сроки. То объявят, что сценарий самого, наверное, маститого кинодраматурга страны Александра Миндадзе не прошел экспертный совет (ах, прошел? так у нас в рукаве два других совета, их точно не пройдет) — то окажется, что после личных консультаций с министром Миндадзе победно запускается с новым фильмом. То выпишут штраф классику отечественной анимации Гарри Бардину за неправильно заполненный больничный — то… Нет, здесь исправить ошибку не успели, ее исправили будущие зрители: краудфандингом Бардину собрали денег и на завершение нового фильма, и на штраф.

Вот еще, свежее. Прошел слух, будто у нового фильма «Зимний путь», только что награжденного в Выборге двумя призами, собираются отобрать уже данное прокатное удостоверение. За так называемую гомосексуальную пропаганду (тема гей-любви в фильме в самом деле центральная, хотя в чем именно состоит пропаганда, простым умам не понять). Но тут же выяснилось, что вышло очередное недоразумение: министру фильм не понравился, а удостоверение в порядке. С другой стороны, отняли бы — так у картины, которую иностранные фестивали до сих пор игнорировали, могла бы вдруг сложиться международная судьба. Мы успели выучить: нет худа без добра.

Непонятно, как реагировать. Охота возмущаться — причин достаточно. Неохота портить летнее настроение — тоже. Вроде получается, что проблемы решены, а конфликты утрамбованы. Отдыхайте дальше.

Палачом и душителем культуры не захочет показаться ни один министр. Поэтому последовательной политики подавления и запрета в действиях Минкульта не отыщешь, будь ты сам Шерлок Холмс. И никакой другой последовательной политики — тоже. Два шага вперед, один назад (или наоборот), а в целом — мы за все хорошее и против всего плохого. Не позволим разбазаривать и очернять! Давайте лучше прославлять и приумножать! Попробуй поспорь. А все ж таки неуютно. Неуютней с каждой новостью. Пора перестать угадывать мотивы чиновников из министерства. Все равно нам их до конца не понять. Нельзя влиять на то, что не в твоей власти. Но можно разобраться в том, что тебе подвластно. Речь о пресловутой творческой свободе.

Не наивно ли считать, что важное — а может, и самое важное, в отсутствие специального ведомства по госпропаганде или исправлению истории — министерство останется чуждым идеологическим вопросам? Что деньги оно будет выдавать только талантливым, а в содержание нос совать не будет? И что, дав деньги, будет тут же о них забывать — лишь бы культура процветала?

Нет спора, до сих пор случалось и такое: своим недовольством по этому поводу и Владимир Путин, и Дмитрий Медведев делились неоднократно. Но теперь Минкульт начинает себя вести как нормальный сегмент вертикали власти. Определяет полезные темы и порицает вредные. Отдает предпочтение нравственному кино, отделяя его от безнравственного. Ну и вдобавок разбирается в истории лучше любых историков. Не этого ли следовало ожидать, причем давным-давно? И есть ли, из-за чего расстраиваться?

Если кинематографисты готовы с этим мириться — консультироваться, питчинговать, договариваться по всем вопросам, — значит, этого они и заслуживают.

Понятно, что госфинансирование (в России оно щедрое) — та игла, с которой слезать особо дискомфортно. Но ведь все мы знаем, какое у нас государство. Если оно платит, то за это будет требовать соблюдения собственных правил, а правила эти установит, с нами не посоветовавшись.

Как можно бороться с произволом чиновников посредством открытых и закрытых писем? Зачем спорить с ними и доказывать свою правоту? Не проще ли — и не приятнее ли — отказаться вовсе от помощи, оказываемой на подобных условиях?

За криминальную идею отказа от господдержки немалая часть друзей-режиссеров, продюсеров и сценаристов заведомо подвергла меня остракизму. Но критик должен прежде всего защищать права публики и только потом — творческого сообщества. Если и есть в России люди, угнетенные кинематографом, то это именно зрители. Они — настоящие обманутые вкладчики, которые уже десять лет принимают бесстыжую рекламу за чистую монету и идут за свои кровные деньги на ужасные фильмы. Авторы этих картин, выдаваемых за то, чем они не являются («как в Голливуде, только наше»), еще и пускают в благодарность слух о дурном вкусе непросвещенного народа. Зритель мстит по-своему: рублем. На российское кино люди ходят все реже и все менее охотно. Уже из этого можно сделать вывод о том, что не так они глупы.

Не пугайтесь, Минкульт никогда не прекратит финансировать кино. Это слишком мощное оружие пропаганды, чтобы отказаться от идеи держать его под своим контролем.

Но давайте хотя бы помечтаем. Предположим, Кремль решил проводить парады Победы не только в Москве, но во всех российских городах-миллионниках, и бюджет господдержки кинематографа переброшен на эту, куда более важную, ниву. А кино осталось без государственных денег. Вообще.

Возможно, в России перестанут снимать кино. Любители отечественного окончательно перейдут на любимое советское старье и сериалы. Остальные будут бодро ходить в кино на американские блокбастеры и европейское авторское кино. По меньшей мере, честный товар за честные деньги.

Но вероятней всего, будет иначе. Нашим так называемым мейджорам — то бишь, крупным киностудиям — станет обидно сдавать рынок без боя. Они поднатужатся и без всякого государства снимут что-нибудь эдакое, комедию или ужастик (как правило, эти два жанра успешней всего сражаются в национальных прокатах с Голливудом). Причем без образа «Президента как всероссийского Деда Мороза», как было в «Елках», и прочей пропагандистской ерунды. Вера в отечественного производителя будет возвращена. Придется попотеть, но тем приятнее будет победить.

Что до авторского кино, то оно сможет предаться очернению уже без оглядки на разные Фонды кино, и снимать что-то по-настоящему независимое. Исследовать глубинку, экспериментировать, отбросить все страхи: производить на свет безбюджетное и непрофессиональное, но вдохновенное и изобретательное искусство.

Неужели не найдется людей, готовых за это заплатить? Наверняка найдутся — хоть на тех же фестивалях. И в России они тоже есть. Даже краудфаундинг, как показал случай с Бардиным, иногда работает.

А как быть фильмам, которым не дали прокатного удостоверения? Вопрос посложнее, но и на него есть ответ. Можно показывать их по клубам, можно — по подписке в интернете. Интерес заграницы к запрещенному российскому кино тоже гарантирован заранее. Скажем, недолюбливаемый многими чиновниками и патриотами Сергей Лозница сегодня — единственный режиссер, снимающий по-русски и практически «автоматом» попадающий в конкурс Каннского фестиваля. Оказаться в запретном списке не так уж плохо: обеспечена хорошая компания.

Что же остается тем, у кого ни поддержки, ни интересных идей, ни друзей-олигархов с лишними миллионами, а профессия — кинорежиссер (сценарист, продюсер, оператор, актер и т. д.)? Да не так уж мало им остается. Одни пусть идут на поклон в Минкульт и снимают что-то патриотически-заказное. Между прочим, даже таким образом можно сделать шедевр: Эйзенштейн снимал «Ивана Грозного» по личному заказу Сталина. Другие отправятся на телевидение: каналов у нас много, деньги там водятся — и между прочим, по мнению многих, настоящее кино сегодня рождается именно там. Потихоньку появится настоящий рынок. Мы перестанем стыдиться своего кинематографа, а о существовании Минкульта просто забудем. И наступит гармония.

Шучу, не наступит. Бьюсь об заклад, в министерстве уже готовятся к следующему питчингу.