Цивилизация
Уполномоченный по правам ребенка при президенте РФ Павел Астахов умеет не только задавать неожиданные вопросы детям, но и отвечать на претензии взрослых. Его ответ на петицию с требованием отставки омбудсмена после вопроса «Как поплавали?» на встрече с выжившими детьми из лагеря «Сямозеро» добавляет законченности к портрету главного государственного защитника детей и вполне соответствует духу времени: мол, сайт американский, на котором украинцы и боты пишут гадости про Россию.
В этом ответе воспроизведен весь набор самых вульгарных клише российской пропаганды:
ну кто еще может требовать отставки нашего славного детского омбудсмена, кроме «украинцев и ботов на американском сайте»?
К слову, сама петиция на сегодняшний день набрала больше 150 тысяч подписей. Среди подписавшихся, как сообщил «Газете.Ru» автор петиции Егор Решетов, четыре депутата Госдумы, около 50 региональных и муниципальных депутатов, большое число правозащитников и несколько региональных уполномоченных по правам ребенка. А 95,8% подписантов — жители России.
Почему Астахов именно так реагирует на желание десятков тысяч людей уволить его «за все хорошее» — тоже вполне понятно. Он прекрасно понимает, что сохранение им своей нынешней должности не зависит ни от его характера, ни от уместности вопроса «Как поплавали?» чудом не утонувшему ребенку, ни вообще от реальной заботы о детях. А исключительно от воли и желания президента сохранить чиновника или удалить на «другую ответственную работу».
Но есть более широкая и более важная для оценки состояния диалога государства с обществом проблема, чем судьба Астахова: почему вообще петиции как на зарегистрированном в США сайте, так и на его российских аналогах остались практически единственным способом донести наше мнение до власти по любому вопросу?
Многие из нас подписывают эти петиции по проблемам, которые действительно задевают нас за живое. Пытаются помочь конкретным людям — детям, старикам, смертельно больным. Чувствуем мы себя при этом странно. Вроде и не подписать нельзя — совесть не позволяет. Но и особого смысла в этих порывах души вроде как нет. Потому что веры, что твое мнение хоть на что-то может повлиять, пусть даже по очень узкому и конкретному вопросу, пусть даже касающемуся судьбы одного человека, практически не осталось.
Хотя именно этот инструмент диалога власти с обществом мог бы стать чем-то вроде клапана для выпускания пара и точным барометром настроений в обществе.
Никто ведь и не говорит, что власти надо безропотно исполнять или даже просто реагировать на каждую петицию. Речь идет о недопустимости абсолютного «игнора».
Понятно, что вопрос Астахова «Как поплавали?» стал последней каплей — раздражение общества в отношении «защитника детей», который прославился защитой закона Димы Яковлева, прозванного «законом подлецов», и конкурсом детского рисунка, где дети должны были рисовать самого омбудсмена, зрело давно. А его ответ, почему он считает эти 150 тысяч подписей под петицией за его отставку чуть ли не подделкой, еще сильнее увеличил раздражение.
И почему бы в данном конкретном случае власти действительно не потрафить народу? Взять и назначить детским омбудсменом доброго порядочного человека. Который на самом деле любит детей, причем не только своих. Создать этакую «резервацию человечности» в нашей суровой железобетонной вертикали власти.
Не только брутально супить брови против многочисленных врагов. Не только сажать губернаторов в камеры под телекамеры, но и проявить сентиментальность к детям. Тем более они того заслуживают.
Проблема в том, что
наша власть в принципе считает слабостью любое решение, принятое «под давлением» общества.
Причем как «давление» воспринимается любое мнение, выраженное людьми без санкции власти. Когда граждане «единодушно поддерживают и горячо одобряют» внешнюю и внутреннюю политику партии и правительства — это прекрасно и замечательно. Но когда эти самые граждане вдруг говорят государству, как лучше поступить с конкретным чиновником, постановлением или законопроектом, — это сразу воспринимается чуть не как покушение на основы строя.
На сайте change.org были петиции, которые получили всероссийский резонанс. Например, абсолютный рекордсмен по количеству собранных подписей — петиция против уничтожения санкционных продуктов, которая набрала более 500 тысяч «лайков». Конечно, государство не прекратило уничтожать продукты, хотя во многих российских семьях еще жива память о голоде. Только что Россия продлила продовольственные санкции против ЕС сразу до конца 2017 года. Но
нам хотя бы перестали показывать по телевизору экскаваторы, которые давят санкционных цыплят, костры, в которых горит сыр, и выдавать все это за большую победу над врагами.
Были даже случаи, когда формально петиции действовали — в частности, после такой петиции условно-досрочно выпустили из тюрьмы экс-юриста ЮКОСа Светлану Бахмину. Правда, это было в относительно вегетарианском 2009 году.
А вот, например, петиция против названия моста в Петербурге именем Ахмата Кадырова, которая набрала больше 100 тысяч подписей, воспринимается нашей властью уже как чистая политика. Как жест политического протеста. Потому что Кадыровы у нас пока — что живой, что ушедший — неприкосновенны. Хотя, если задуматься, что бы изменилось в стране к худшему, если бы в чью-то чиновничью голову просто не пришла эта странная топонимическая идея.
Но все-таки совсем не обращать внимания на такие многотысячные крики души граждан страны — тоже странно.
Лучше, когда люди подписывают петиции в интернете, чем когда выходят на улицы.
И в этом смысле жертва фигурой Астахова, например, уж точно никакого вреда основам государственности не нанесет. Никакие скрепы не разрушит. Скорее наоборот —
добрый и честный человек на посту детского омбудсмена придаст хоть немного человечности всей системе.
А самого Астахова вполне можно наградить за «выдающий вклад» орденом или местом посла в какой-нибудь далекой западной стране. Тем более его близкие, как он сам честно рассказывал, предпочитают рожать и учиться именно там. А своим близким всегда желаешь всего самого хорошего…
