Цивилизация
В связи с тем что предполагаемым администратором «групп смерти» в социальной сети «ВКонтакте» оказалась 13-летняя жительница Омска, Елена Мизулина предложила подумать о том, как привлечь таких опасных подростков к уголовной ответственности.
«Думаю, придется в скором времени ставить вопрос о снижении возраста уголовной ответственности для несовершеннолетних. Я всегда была противником подобного шага, но жизнь вынуждает нас к тому, чтобы вернуться к обсуждению подобной возможности», — сообщила сенатор.
Сейчас наказать за доведение других до самоубийства девочку нельзя, уголовная ответственность в России начинается с 16 лет (в особо тяжких случаях — с 14). Пока же омские чиновники обещают чаще вовлекать девочку, действовавшую под псевдонимом Ева Рейх, в «позитивные мероприятия».
Параллельно в Госдуме обсуждается пакет антиэкстремистских законопроектов Яровой–Озерова, где помимо прочего предлагается понизить возрастной порог за террористические преступления до 14 лет. А так как под террористической деятельностью депутаты предлагают понимать еще и деятельность, которая прямо или косвенно привела к теракту, то под «статьей ходят» уже не только малолетние злоумышленники с зажигательной смесью, а в теории практически любой подросток, оказавшийся в ненужном месте в ненужное время.
Насколько вообще 13–14-летний подросток может в полной мере нести ответственность за свои поступки и слова? По российскому законодательству в эти годы ребенок не обладает практически никакими гражданскими правами: не может голосовать, водить машину, покупать спиртное и сигареты, не может выехать без согласия родителей за рубеж, но уже, как полагают депутаты с сенаторами, вполне может отсидеть свой срок в колонии.
То есть в условиях российской пенитенциарной системы наверняка загубить свою жизнь и лишиться лучшего будущего.
После истории с детскими «группами смерти» многие боялись, что государство бросится закручивать интернет, но, кажется, главной мишенью оказался не интернет, а его пользователи, включая тех, кто родился с «мышкой в руках» — нынешнее поколение детей и подростков.
Благодаря многочисленным законодательным ужесточениям сейчас и многие взрослые не могут разобраться, что можно писать и распространять в интернете, не рискуя схватить за это срок, а что наверняка приведет на скамью подсудимых. Такая же проблема скоро может коснуться и детей, которые чаще всего вообще не думают о том, что говорят и пишут.
В предложениях Мизулиной и Яровой явно чувствуется растерянность государства, во главе которого стоят по большей части люди еще советской системы, перед неизвестным новым поколением — первым, родившимся уже при интернете.
Что у них в голове? Чего они хотят? Чего боятся? Как их контролировать в этой новой виртуальной реальности?
Все это и взрослое сообщество в целом, и его представители во власти слабо себе представляют. Понимают только, что современные подростки лучше многих взрослых разбираются в новых технологиях. Но в стране, впавшей в анахронизм, и это уже кажется опасностью.
Вот государство, на любой вызов привыкшее отвечать только запретом (лучше всего уголовным — так надежнее), и предпочитает действовать по отработанной схеме.
Дескать, мы, конечно, не хотели бы закручивания гаек, потому что дети — это святое, но жизнь заставляет.
Видимо, понимая, что все так называемые «воспитательные мероприятия» и даже разговоры со священником (которые с недавних пор практикуются в детских комнатах милиции) ситуацию в корне исправить не могут.
Еще пара громких «детских» скандалов, и возраст уголовной ответственности вполне могут понизить, даже несмотря на то, что это идет вразрез с общим курсом на гуманизацию законодательства — места заключения и так переполнены. На 100 тыс. человек у нас приходится 460 заключенных, по этому показателю мы в первой десятке стран мира.
Беда в том, что, во-первых, «всех не пересажаешь», а во-вторых, российская уголовно-исправительная система вовсе не заточена на «исправление»: из наших тюрем и колоний в большинстве своем выходят или сломленные люди, или, напротив, проникнувшиеся криминальной романтикой.
В СССР в 1930 году возраст уголовной ответственности за кражу и насильственные преступления был снижен до 12 лет —
но в те годы и за кражу зерна с колхозного поля полагался расстрел с конфискацией.
В оттепельные времена государство смягчилось, дети до 16 лет (до 14 — по отдельным преступлениям) вновь стали неподсудны. Принятый в 1996 году Уголовный кодекс России еще более смягчил режим для несовершеннолетних. В частности, УК России в истории страны стал первым актом уголовного законодательства, предписывающим при назначении наказания несовершеннолетнему учитывать условия его жизни и воспитания, уровень психического развития, иные особенности личности, а также влияние на него старших по возрасту лиц.
Что сегодня такого страшного случилось в стране, кроме краха экономической политики государства, если женщина-депутат и женщина-сенатор призывают вновь сажать детей 13–14 лет, а не исследовать «условия жизни» подростков и влияние на них «старших по возрасту лиц». Возможно, включая и представителей парламента.
