Цивилизация
Вот, к примеру, в нескольких метрах от стены Новодевичьего монастыря, в охранной зоне памятника ЮНЕСКО, собираются возвести новый храм. Вместо скверика, в котором я еще недавно гуляла с пудельком и ребенком. Дескать, храм тут когда-то был, но его уничтожили войска Наполеона. И именно теперь нам совершенно необходимо его восстановить. Правда, никто точно не знает, как он выглядел, но это не беда. Узнаем.
Площадку еще летом огородили — вроде бы для «археологических исследований», и вот сейчас, к зиме, в порыве исследовательского энтузиазма докопались уже до глубины метров в семь (так, по крайней мере, утверждают жители верхних этажей окрестных домов). К слову сказать, копать в районе Хамовников вообще нельзя: у нас тут почвы-плывуны, и от любого неосторожного движения фундамент этих самых окрестных домов может «поплыть».
Но кого могут волновать такие прагматичные мелочи, как фундамент и плывуны, когда речь идет о святом и сакральном?
На общественных слушаниях, посвященных строительству храма, архитектурный эксперт Андрей Баталов сообщил, что имеющиеся на данный момент газон и клумба — это «зияющая рана в сердце москвичей и жителей Хамовников». То есть подразумевается не сама клумба, а значимое отсутствие, как говорят лингвисты, храма на месте клумбы.
Мне-то вообще казалось, что зияющие раны в сердцах жителей Хамовников — это понатыканные на каждом свободном сантиметре стеклобетонные элитные монстры, но нет. Оказывается, клумба.
«Этот храм, — дрогнувшим голосом пояснил эксперт, — в 1812 году… взорвали!.. французы! Но мы собираемся отдать дань памяти москвичей о тех трагических событиях войны с Наполеоном!» Я, кстати, все ждала: когда же мы начнем активно гордиться войной с Наполеоном. Ну вот — начали. Единственная незадача — ветеранов не осталось. Но все равно мы помним все очень хорошо. И строим храм рядом с храмом, зажатый между двух проезжих частей. Вместо клумбы.
«Зачем нам храм в этом месте? Нам и Новодевичьего вполне хватает», — заволновались жители из зала. «Затем, что мы восстанавливаем сакральную географию Москвы, аминь!» — ответил эксперт по архитектуре. «Вообще-то, быть храму на месте клумбы или не быть — это решать верующим», — вмешался сегодня уже экс-депутат Москвин-Тарханов. «Ну вот я верующий, и этот храм мне не нужен, — парировал дядька из зала. — Мне нужен бульвар и клумба. Чтобы там мои дети бегали по траве».
«Детям лучше расти в церковном приходе, чем бегать по траве, — отозвался Москвин-Тарханов. — Поверьте мне. Я тоже многодетный». Потом к микрофону вышла я и предположила, что, быть храму вместо клумбы или не быть, решать, наверное, все-таки не только верующим, но и всем жителям окрестных домов. «Вы не уважаете свою историю! — завопила завернутая в платок тетка с лицом Мизери из романа Стивена Кинга. — Они тут все не уважают свою историю!»
На это я попыталась ответить, что вообще-то беречь историю — это вовсе не строить новодельный кукольный храм на месте клумбы, рядом с красивейшим монастырем XVI века, на голове у жителей окрестных домов. Беречь историю — это в первую очередь не сносить здания 20-х годов, в которых, кстати, обычно живут живые люди, а не 200-летние духи предков, или там здания конца XIX века…
Но тут, по драматургическим законам дурного сна, с окружающей действительностью что-то случилось, микрофон перестал работать, и все начали вопить. Эксперты вопили, что «мы должны отдать дань памяти». Мизери в платке — что «если на месте клумбы не построить эту красоту, у нас ничего не получится в жизни». Местная жительница — что «зачем вы снесли детскую инфекционную больницу». Отдельно и лично мне в ухо вопила тетушка из районной управы — что у меня нет совести.
Ладно, бог с ним, с сакральным. Давайте о новостях попроще. У нас тут осенью по всему району положили абсолютно новый асфальт. Вместо — то есть поверх — старых газонов. С газонами вообще интересно.
Муниципальный депутат Саша Парушина получила из департамента ЖКХиБ такое объяснение: «В связи с постоянным неудовлетворительным состоянием узких газонов, расположенных вдоль основных улиц города Москвы и шириной менее 2 м и с невозможностью сохранения зеленой массы газонов современными технологиями содержания, принято решение об их закатывании в асфальт».
И правильно. Можно еще и прохожих заодно закатать — если кто себя плохо чувствует, к примеру. Или у кого цвет лица землистый. Или кто не радуется всему новому.
Кстати о цвете лица: вместо воздуха к нашему дому теперь почти каждый день приплывает вонючее облако химических испарений. То есть, в принципе, такие облака вообще теперь регулярно плавают над Москвой — но у нас тут, в Хамовниках, очень удобная для ядовитых испарений низина. Можно зависнуть и висеть себе сколько влезет, в безветрии.
Что? Ответственность? Разве кто-то несет ответственность за отсутствие ветра? За минувший месяц у нас стремительно погиб бонсай (очень любимый, кстати: маленькое фиговое дерево, оно жило у нас два года). Листья у него начали желтеть с 10 ноября, когда был выброс сероводорода и прочей гадости, через три дня они стали уже коричневыми, примерно через неделю свернулись в трубочки — и наконец окончательно облетели. Кроме того, умер перец (буквально сгнил в горшке) и малость облез и пожелтел финик.
Еще пострадал пудель: числа с 11-го уши у него стали красными и зашелушились. К счастью, они не облетели и не свернулись в трубочки — но мы долго лечили пуделя от аллергии. Чудеса выносливости продемонстрировали ребенок и цитрусовые растения: дочь всего лишь жаловалась на головную боль по вечерам, а цитрусовые вообще ни на что не жаловались и пока выглядят прилично: и апельсин, и грейпфрут. Чего не скажешь о нас с мужем. И о прочих жителях района.
Я вот состою в фейсбук-сообществе «Объединение жителей Хамовников». Статусы и фотки участников этого сообщества — это что-то вроде ежедневных сводок с оккупированной врагом территории.
Вот действующий детский сад, присыпанный строительной пылью и мусором, на задах стройки Минобороны, которое сооружает себе штаб на набережной. Вот подписи жителей, протестующих против сноса конструктивистских домов 29-го года постройки, в которых они живут, и по какой-то загадочной причине не желающих очистить место для элитного стеклобетонного квартала и с благодарностью удалиться из Хамовников в равное по площади жилье в зеленом спальном районе.
Вот фото трещин на фасаде красивого сталинского дома на набережной: трещины как раз — из-за возведенной по соседству элитки. Вот стройки века, будущие миллионерские элитные поселения, расползающиеся по Хамовникам, как пятна крапивницы: «Садовые кварталы», квартал «Литератор», квартал Knightsbridge Private park.
Вот картинка, на которой голые, бесснежные тротуары щедро посыпаны реагентом. Вот фото изъязвленных собачьих лапок, от этого реагента пострадавших. Вот знаки «Остановка запрещена», щедро понатыканные за одну ночь вокруг жилых кварталов, и фото эвакуаторов, увозящих припаркованные с вечера автомобили мирных жителей. А вот целая серия новостей про сквер у «балетки».
«Балетка» - это балетная школа на 2-й Фрунзенской улице. Рядом со школой – очень милый сквер. Мы там раньше жили, в доме прямо рядом с балеткой, снимали квартиру. Наши окна выходили на Москву-реку, а сквер был в минуте ходьбы. И с собакой и дочкой мы там, опять же, часто гуляли. Там у дочки был очень любимый кустик, который она звала почему-то Блумбергом… Уезжая из той квартиры (хозяева решили ее продать), напоследок прогуливаясь по скверу, мы сказали Блумбергу - полувшутку, полувсерьез, - что когда-нибудь, если мы вдруг разбогатеем, мы вернемся к нему, в тот сквер, в тот дом. Купим там квартиру, к примеру. Или что-то еще придумаем… Обещание придется нарушить. Мы никогда не вернемся к Блумбергу.
Потому что на месте сквера, на месте Блумберга, собираются строить одиннадцатиэтажное здание с подземной парковкой.
Вот мой муж думает, что причина всего происходящего – и асфальта, и храма, и балетки, и элитки, и запрещающих знаков, - чисто экономическая. Срубить бабла то есть.
А я думаю, тут скорее что-то из области биологии.
Дочка как-то вычитала в одной научной книжке, как лисы захватывают барсучьи норы. Барсуки — звери очень чистоплотные. Лисы поступают просто: они начинают методично гадить барсукам в нору. В какой-то момент барсуки не выдерживают: оставляют нору и уходят. А лисы заселяются. Им по фигу, что насрано. Зато нора их.
Автор — журналист, писатель, автор книг «Переходный возраст», «Убежище 3/9» и «Резкое похолодание»
