Цивилизация
Вышедший 30 января «Вий» стал сенсацией российского проката: без заметной маркетинговой поддержки он заработал за первый уикенд больше, чем любой другой отечественный фильм последних десятилетий, — 605,2 млн рублей.
Но фокус в том, что говорить о «Вие» как о блокбастере как раз неинтересно. Это неожиданно качественное для многолетнего долгостроя фэнтези, способное соревноваться не только с французскими «Видоком» и «Братством волка», но и с голливудскими «Тринадцатым воином», «Братьями Гримм», «Сонной лощиной» и порой даже «Дракулой». Единственная всеобщая претензия к фильму — непомерный хронометраж (2 часа 20 минут): не «Властелин колец» все же. В остальном здесь все хорошо: развесистая клюква — на редкость сладкая; сюжет закручен, как в «Шерлоке Холмсе» (не обошлось без влияния «Собаки Баскервилей»); спецэффекты — одни из лучших в российском кино; страхи и страсти — на уровне американских ужастиков.
Интересно другое — какое место этот фильм занимает в новой системе отношений России, Украины и Европы и откуда в нем столько сатиры на нашу жизнь.
Самая важная черта «Вия» — его стремление, если угодно, евроинтегрироваться, оправданная амбиция выйти в широкий международный прокат. Пока фильм показывают только в Армении и на Украине, а жаль: прямо сейчас он мог бы сорвать куш в Старом Свете. В сюжете, придуманном еще восемь лет назад, по иронии судьбы есть аллюзии и на Олимпиаду, и на «евромайдан».
Главный герой — авантюрный англичанин, отправляющийся в опасную и дремучую славянскую страну. Чем не памятка олимпийскому туристу? А главный конфликт — противостояние жителей хутора закабалившему их диктатору и его опричникам. Чем не упрощенная и искаженная, но все же калька с реальной повестки?
При этом в «Вие» играют хорошие европейские актеры. Джейсон Флеминг — востребованный в Голливуде британец; Чарльз Дэнс — звезда сериала «Игра престолов». Сюжет то и дело переносится в Англию и смело резвится с ее культурой, соединяя народный лубок с аристократической комедией. Но главное — европейскому зрителю, уже сытому мистическим кино про Карпаты («Дракула»), зверя из Жеводана («Братство волка»), Скандинавию («Тринадцатый воин»), викторианскую Англию («Женщина в черном») и франкистскую Испанию («Лабиринт Фавна»), предлагают новую плодородную землю — Украину.
Это именно Малороссия, а не Россия, очень колоритный, аппетитный, лубочный уголок европейской культурной империи, ее неизведанная окраина.
Николай Васильевич Гоголь в примечании к повести назвал Вия «предводителем гномов», признав таким образом влияние на текст не только славянского фольклора, но и немецкого романтизма. Фильм эту связь что есть сил развивает, старательно вписывая «Вия» одновременно и в европейский канон готического сказания, и в американский жанр исторического фэнтези.
А вот всего того, что мы привыкли видеть в фильмах про русскую старину, здесь нет. Как нет и стереотипных портретов украинцев, кочующих из одного российского фильма в другой. Отечественного зрителя здесь вообще держат на дистанции: «Вий» ощущается как иностранное кино, у его героев нездешнее мелодичное жизнелюбивое наречие, и ведут себя они как-то не по-нашему. Если бы не огромное количество замечательных русских актеров (включая покойного Валерия Золотухина), можно было бы решить, что в режиссерском кресле резвится какой-нибудь Тим Бертон.
Для русских зрителей в «Вие» приготовлен сюрприз совсем другого, сатирического, плана.
Спустя неделю после премьеры, наверное, уже можно раскрыть главный секрет сюжета: никакой чертовщины здесь нет. А есть сговор корыстолюбивого священника (в разоблачительном исполнении Андрея Смолякова) с парой казаков с целью захвата власти. Для этого злодей в рясе идет на хитрости, достойные включения в знаменитое «Руководство для диктаторов».
Сначала поп придумывает страшного врага — живущее на болотах рогатое чудище. Потом под страхом божьей кары запрещает селянам ходить в старую церковь на холме — то есть искажает и консервирует историю. На нее, непростую и грешную историю, отныне списываются все тяготы жизни. Затем злодей подкупает двух казаков и медленно сеет между ними вражду, чтобы стать арбитром и среди силовиков. После наглухо закрывает границы, подменяет труды молитвами и начинает гонения на чужаков. Студентов из Киева прогоняют казаки, а образованного хипстера из Лондона на третий день сажают в подвал.
Когда толпа становится окончательно покорной и запуганной, поп раскулачивает местного олигарха — пана-сотника — и решает втянуть селян в коллективную казнь якобы ведьмы.
По его замыслу, когда весь народ будет связан общей кровью, пути назад уже не останется.
Тиран при этом никакой не самородок: он долго паломничал в Европе и хорошо образован. Не учитывает он только одного: слишком послушную паству легко перехватить. В фильме это делают мобилизовавшиеся силы добра, а могли бы ведь найтись и еще большие, чем он сам, негодяи. В этом смысле «Вий» неожиданно созвучен другому долгострою — «Трудно быть богом» Алексея Германа, в котором, как известно, на смену серым приходят черные.
Но «Вий» более оптимистичен: против тирана тут восстают сразу трое героев — юный парубок (Алексей Чадов), старый казак-консерватор (Валерий Золотухин) да европейский обольститель (Джейсон Флеминг). Правда, сеть зла сплетена так прочно, что и у них ничего не выходит. В итоге усмирить осатаневшего хоругвеносца может лишь огромное распятие — и то не грозным видом, а прямым ударом по голове. В этой развязке одновременно заключена и главная слабость сценария (драматургический прием deus ex machina — последнее прибежище фантазеров), и его печальная мудрость. Мораль басни, похоже, такая: без божественного вмешательства высшую несправедливость не остановишь. Особенно с такими союзниками, как в «Вие»: в конце англичанин-хипстер легкомысленно заявляет: «Зло повержено, гонорар получен» — и отправляется дальше. В Москву. Тоже нечаянная сатира — но уже не на диктаторов, а на либеральных журналистов.
Такое божественное вмешательство, конечно, противоречит содержанию цикла «Вечера на хуторе близ Диканьки», в котором почти всегда побеждают дьявольские козни и лишь иногда — человеческая воля. Но в остальном «Вий» — не издевательство, а своеобразная восхищенная антология гоголевских рассказов. Человек, притворявшийся чудовищем, уже был в «Сорочинской ярмарке». Нарядная святочность фильма, его тонкий юмор и лихое обаяние — во многом наследие «Ночи перед Рождеством». Два товарища-казака прибыли в распоряжение фильма прямиком из «Тараса Бульбы» и повести «Как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем».
В этом смысле «Вий» — настоящий «Гоголь-центр», и его коммерческий успех открывает огромные просторы для дальнейшей работы.
Только представьте, какое мрачное фэнтези может получиться из повести «Страшная месть». Гильермо дель Торо от зависти позеленеет.
