Цивилизация
Через неделю в Замоскворецком суде Москвы начнется «болотный процесс»: перед судом предстанут сразу 12 обвиняемых в нападении на полицейских и участии в массовых беспорядках, которыми, по версии Следственного комитета, завершилось 6 мая 2012 года мирное шествие от Калужской до Болотной площади. «Я ожидаю судебное шоу: в процесс вошла очень профессиональная команда адвокатов, самая, пожалуй, сильная со времен суда над Ходорковским» — так прокомментировал грядущий процесс известный правозащитник, руководитель ассоциации «Агора» Павел Чиков.
То, что происходит в последнее время в судах, часто называют «шоу» самые разные участники процесса: судьи используют эту формулировку, призывая адвокатов «не устраивать» их, причем пониматься под этим может все что угодно, включая попытку аргументированно возразить прокурору. Иногда сами адвокаты обещают «судебное шоу» и стремятся превратить процесс в фарс, как это было в деле Pussy Riot.
Трое защитников девушек старались не помочь своим доверительницам избежать наказания, а подчеркнуть абсурдность и политическую мотивированность обвинения, а также привлечь к происходящему в Хамовническом суде еще большее общественное внимание.
Нередко шоу в зале судебного заседания устраивают сами подсудимые — но это, как правило, эмоциональный жест. Участница тех же Pussy Riot Мария Алехина то читает в зале суда стихи Мандельштама («Ну что ж, я извиняюсь, но в глубине ничуть не изменяюсь...»), то — из последнего — объявляет голодовку и запрещает своим адвокатам ее защищать. Не такие начитанные подсудимые, вроде наци-скинхеда Константина Кучера из «Автономного славянского сопротивления», режут перед коллегией присяжных вены. Скандально известный нотариус Фаиль Садретдинов, которого обвиняли в причастности к убийству Пола Хлебникова (потом его оправдали присяжные), во время процесса называл судью «ваша нечисть» и, заявляя ей отвод, снял штаны, продемонстрировав председательствующей голый зад.
В случае с адвокатами, которым по штату положено быть более сдержанными, любое шоу — это уже домашняя заготовка. Первое, что приходит на ум, — знаменитые банки с нефтью и скважинной жидкостью, принесенные защитниками Михаила Ходорковского и Платона Лебедева в Хамовнический суд. Впрочем, адвокат экс-главы ЮКОСа Вадим Клювгант говорит, что это были не спецэффекты, а элемент аргументированного изложения позиции защиты: «Скорее реакция судьи была какая-то паническая, чем с нашей стороны был какой-то эпатаж. Участник процесса, в том числе и адвокат, должен быть понятен, его позиция должна быть доходчива, и иногда ее нужно чем-то проиллюстрировать кроме слов, подкрепить слова чем-то наглядным. Так и с этими банками: люди говорят «нефть», «скважинная жидкость», но подавляющее большинство говорящих не понимают, о чем они говорят».
Для наглядности же еще в 2003 году известный адвокат Борис Кузнецов приносил в суд фрагмент обшивки подводной лодки — так защитник доказывал невиновность ученого Игоря Сутягина, которого обвиняли в шпионаже. Кузнецов демонстрировал присяжным кусок обшивки, упакованной как сувенир в коробку со стеклом, чтобы подчеркнуть, что эта подлодка — вовсе не секретный объект. А когда прокурор почему-то предположил, что принесенное адвокатом доказательство может быть заражено радиацией, Кузнецов демонстративно сел на эту коробку и так продолжил участие в заседании.
Ту же цель — продемонстрировать доказательства наглядно и непосредственно — преследовал Мурад Мусаев, адвокат одного из братьев-чеченцев Махмудовых, обвиняемых в убийстве журналиста Анны Политковской. Мусаев, например, показывал присяжным фотографии с мобильного своего подзащитного — в телефоне сохранились снимки Рустама Махмудова, сделанные его братом Джабраилом в неформальной обстановке, и они были совсем не похожи на описание киллера, которое представило обвинение. Тот же адвокат Мусаев прямо в суде редактировал вещдоки: вписывал произвольные наборы цифр в электронную таблицу, которую представлял собой запрошенный у сотового оператора биллинг телефонных соединений. Так защитник показал, что любой человек мог эти данные отредактировать — а значит, доверять им нельзя.
Доходит и до совсем необычных способов адвокатского самовыражения: кто-то читает стихи, кто-то дерется.
«Те, кто делают что-то неординарное, выходят за рамки УПК и федеральных законов. Может, иногда это стоит делать: когда судьи, например, спят в процессе и их нужно всколыхнуть, — рассуждает об эпатаже в суде бывший следователь, а ныне адвокат Павел Зайцев. — А если это действие предпринимается с целью провокации, чтобы создать скандальную ситуацию, которая может привести к непредсказуемым последствиям, — тогда этот адвокат рискует доверием своего клиента. Если он шоу устроил и настроил против себя всех участников процесса, то этот адвокат, скорее всего, работает на противоположную сторону. Вот, например, недавняя история с дракой в суде — разве помог адвокат своему доверителю?»
Героем истории, которую вспомнил адвокат Зайцев, стал его коллега Артем Тимушев. Осенью прошлого года, представляя потерпевшего в Нагатинском суде, вместо процессуального спора со своим коллегой — защитником подсудимого Борисом Январевым — Тимушев сначала бросил в него шариковую ручку, а потом разбил нос. Разнимать адвокатов пришлось судье, помогал ей подсудимый. А адвокат в итоге сам превратился в фигуранта уголовного дела: мировой суд в апреле этого года признал его виновным в нанесении побоев и приговорил к штрафу.
Среди любителей внести в процесс разнообразие не мордобоем, а лирикой — нынешний уполномоченный по правам ребенка Павел Астахов. В свою бытность адвокатом Астахов участвовал в громком процессе о шпионаже, защищал американца Эдмонда Поупа. В прениях будущий детский омбудсмен выступил так: «Ведь правда здесь одна, она пред нами: // Он невиновен — оправдать его // Задача общая, не только наша с вами // А общества российского всего!» Это четверостишие — лишь фрагмент, Павел Астахов написал в стихах всю свою речь в прениях, а давая после заседания комментарии обалдевшим журналистам, объяснил, что это «просветление или, наоборот, помутнение», которое на него «ниспослал господь».
Впрочем, лирика Астахову не помогла: тогда, в 2000 году, Поупа приговорили к 20 годам лишения свободы (позже его помиловал президент Владимир Путин). А вот стихотворение, написанное для последнего слова предпринимателем Лихачевым из Балашихи, которого в 2003 году обвиняли в убийстве, довело до слез всех, включая судью, вспоминает адвокат Руслан Коблев, который защищал Лихачева. Правда, лирике предшествовала вполне прозаическая адвокатская работа: «Мы доказали, что у него было алиби: в день убийства он был на дне рождения, который снимали на три фотоаппарата. Мы нашли и допросили десяток участников этого дня рождения и нашли все фотоаппараты, распечатали фототаблицы. А еще утверждалось, что убийство совершено из «Сайги», но дробь, которую обнаружили на месте убийства, была в два раза меньше в диаметре, чем та, что применятся в патронах к «Сайге».
«Конечно, одного шоу мало, адвокат должен сочетать в себе умение красиво говорить, эффектно и в то же время аргументированно донести свою позицию, — подытоживает адвокат Анна Ставицкая. — На суд присяжных эффектные выступления производят впечатление, профессиональных судей могут, наоборот, раздражать». Ставицкая вместе с Борисом Кузнецовым защищала ученого Сутягина в суде присяжных и полагает, что их работа произвела впечатление на коллегию, — недаром ее распустили, а дело направили на новое рассмотрение (вторая коллегия присяжных признала Сутягина виновным).
Подзащитных любителя спецэффектов Мурада Мусаева присяжные по делу об убийстве Политковской оправдали единодушно. Их коллеге Клювганту, который выступал не перед коллегией, а перед профессиональным судом, удалось произвести впечатление только на публику.
О банках с нефтью написали все газеты и информагентства, а судья Виктор Данилкин не удостоил их вниманием, а лишь велел убрать горючие жидкости из зала в целях пожарной безопасности, осведомившись у защитников, не притащили ли они еще и бензина. Стоит ли напоминать, что Ходорковскому и Лебедеву судья Данилкин позже щедро присудил по 13,5 лет лишения свободы.
То, что процесс двенадцати обвиняемых по «болотному делу» будет не менее резонансным, — несомненно. В Замоскворецком суде едва ли найдется зал, который вместит всех обвиняемых и их защитников, зрители будут стоять на лестницах и в коридорах, пресс-служба Мосгорсуда и агентство РАПСИ организуют прямую видеотрансляцию. Наверняка и адвокаты, и сами подсудимые приготовят эффектные выступления, а может, и шокируют публику и суд. Содержание этого судебного шоу предсказать действительно невозможно. Но присяжных в зале не будет, поэтому, к сожалению, нетрудно предсказать его исход.
Автор — корреспондент телеканала «Дождь»
