Цивилизация
Новый конфликт между Аргентиной и Великобританией из-за Фолклендских (Мальвинских) островов вызывает интерес даже у стран, далеких от спорной зоны. Причина повышенного внимания не в опасности нового военного конфликта между двумя странами (хотя команданте Чавес и грозит бросить против британцев «русские самолеты», войны в Южной Атлантике не будет: аргентинцам нечем воевать; после разгрома 1982 года армия этой страны сильно сокращена, новая техника c тех пор не закупалась), а в предмете спора — нефти. Британская компания вопреки протестам Буэнос-Айреса объявила о начале нефтяных разработок на шельфе островов. Аргентинцы заручились поддержкой почти всех стран Латинской Америки и, что важно, нейтралитетом США, однако Лондон наотрез отказывается обсуждать статус островов.
России конфликт в приантарктических водах интересен тем, что наша страна сама оспаривает право на разработку углеводородов в тающей Арктике. И сталкивается с резким противодействием США, Норвегии, Дании и особенно Канады.
Вообще же конфликты из-за нефти переходят в вооруженную фазу очень легко, а вот разрешаются крайне тяжело. В 1982-м аргентинская военная хунта высадила войска на Фолклендах по нескольким причинам: она стремилась «маленькой победоносной войной» повысить популярность, большое значение сыграли и провокационные действия Лондона (Маргарет Тэтчер тоже нужно было позаботиться о популярности после тяжелейшей шахтерской забастовки и массовой гибели ирландских республиканцев в английских тюрьмах, и метод она выбрала тот же, что аргентинский диктатор Гальтиери). Но если бы геологи не заявляли о наличии на шельфе островов огромных запасов нефти, не было бы ни аргентинского десанта, ни последовавший за ним кровавой 74-дневной войны.
Вопрос о том, на чьей стороне тогда, в 1982-м, было международное право, далеко не праздный.
Фолклендский конфликт — своего рода модель борьбы за нефть в мире.
О своих правах на острова в разное время заявляли Англия, Испания и Франция, но жить там, в ледяной тундре, никто не хотел, и Фолкленды оставались необитаемыми до XIX века. Права англичан, захвативших архипелаг в 1833-м, сомнительны: острова находятся на шельфе Аргентины, и, согласно международному праву, эта страна имеет право владеть ими. В 1966 году ООН приняла специальную резолюцию, обязавшую Англию начать деколонизацию Фолклендов, но Лондон ее проигнорировал. Тот факт, что Британия сохранила за островами колониальный статус, а его малочисленное бедное население (1800 овцеводов и рыбаков) к началу войны не имело ни британского гражданства, ни даже прав иметь на архипелаге собственность, делают английские притязания совсем уж необоснованными. Вес им придавали только профессиональная армия, авианосцы, боевые корабли и самолеты да поддержка блока НАТО. И этого оказалось достаточно.
В Латинской Америке в ХХ веке были три крупные войны, и все из-за нефти.
Самой жестокой была боливийско-парагвайская война 1932—1935 годов. Парагвай победил и до сих пор спокойно владеет пустыней Гран-Чако, где нефти, кстати, не оказалось. Тогда же Перу попыталась захватить нефтеносный район Летисия у Колумбии, но колумбийцы отбились. Зато Лима взяла реванш на эквадорском направлении: в 1941-м в полном соответствии с канонами блицкрига перуанская армия отхватила у Эквадора половину территории. Стоит ли говорить, что это были как раз нефтеносные земли. Эквадор так и не признал перуанской аннексии и даже дважды пытался силой вернуть хоть кусочек своей бывшей территории, но ничего не вышло. Бывшие эквадорские земли сейчас являются основным районом нефтедобычи Перу.
В других частях света то же самое. В 1974-м китайские войска выбили сайгонские части с Парасельских островов, в 1979-м после ожесточенных боев вытеснили вьетнамские войска с части архипелага Спратли. Впрочем, некоторые островки этой группы занимают вьетнамские, тайваньские, филиппинские и даже брунейские военные. Стычки между ними происходят постоянно. Китай не скрывает, что рано или поздно «освободит» острова силой, хотя прав на них у Пекина не больше, чем у англичан на Фолкленды. Причина — нефть. Кстати, некоторые западные аналитики считают, что будущая военная экспансия Пекина начнется как раз с этих островов.
Стоит вспомнить и еще одну «нефтяную» историю, которая показалась бы смешной, если бы не ее трагичность. В 1975-м в бывшей португальской колонии Восточный Тимор начались стычки между местными марксистами и правыми группировками. Воспользовавшись этим, анклав был захвачен и аннексирован Индонезией. Десятки тысяч тиморцев погибли в боях и в результате насилия индонезийских войск. Страны Запада поддерживали действия индонезийского диктатора Сухарто, так как он «спас Тимор от коммунизма», но ведь ни СССР, ни Китай особо не протестовали!
И только крохотная Республика Сан-Томе и Принсипи ежегодно подавала в ООН протесты по поводу тиморской трагедии. Ее президент М. П.да Кошта говорил: всем наплевать на страдания тиморского народа, потому что у него нет нефти. И оказался пророком.
В 1987-м австралийские нефтяные компании сообщили об открытии больших запасов нефти на тиморском шельфе. Что тут началось! Вдруг все мировые СМИ буквально закричали о страдающем тиморском народе. Австралия, правительство которой во время индонезийского вторжения на Тимор цинично заявляло, что эта проблема его не интересует, была охвачена демонстрациями в поддержку тиморцев.
А ведь за пару лет до того 99% австралийцев просто не знали о существовании Тимора. Генерал Сухарто, еще недавно в глазах западной общественности борец с коммунизмом и исламизмом, творец индонезийского «экономического чуда», вдруг превратился в жестокого тирана, массового убийцу и коррупционера. ООН потребовала ухода индонезийских войск. США и Евросоюз ввели санкции против Джакарты, а Австралия грозила индонезийцам военной операцией. Очень показательно, что мир молчал, когда индонезийцы грабили и убивали, и возмутился, когда политика Джакарты на Тиморе изменилась: ее солдаты начали строить школы, больницы и дороги. Индонезийская армия ушла с Тимора, режим Сухарто пал, и маленький остров стал независимым. Стоит ли писать о том, что тиморские нефтяные поля (за совсем смешную рентную плату) получили австралийские компании?
Нефть и справедливость — понятия трудно совместимые даже в наше просвещенное время. Взять тот же Ирак. Режим Саддама Хусейна не может вызывать никаких симпатий у нормального человека, но свергать-то его было зачем? Ни оружия массового поражения, ни связей с «Аль-Каидой» (организация запрещена в России), которые якобы были причиной американского вторжения, у Саддама не было. Аргумент президента Буша «и вообще он хотел убить моего папу» хрестоматийно нелеп. Что же тогда? Конечно, нефть. Было бы логично провести операцию против Пакистана, военная разведка которого — «крестная мать» «Аль-Каиды», но у Пакистана сильная армия, да и Китай не позволил бы. И нефти там нет. Можно было бы напасть на главного спонсора исламского экстремизма — Саудовскую Аравию, но тогда бы остановились гигантские нефтепромыслы на берегах Персидского залива. А богатый нефтью Ирак после «Бури в пустыне» был беззащитен. Можно представить себе, как нефтяные компании и связанные с ними «сильные мира сего» подталкивали американцев к нападению именно на эту страну. Вот Саддам и стал ответчиком за то, к чему он не имел никакого отношения.
Вообще, когда кто-нибудь начинает аргументировать свои права на природные ресурсы, в первую очередь нефть, это, как правило, выглядит дико. Смешно, когда российские подводники торжественно помещают вымпел на дно Северного Ледовитого океана в знак его принадлежности России. Но как относиться к тому, что о своем «безусловном праве» на Арктику заявляет Канада? Русские и норвежские моряки бороздили полярные воды в те века, когда никакой Канады и в помине не было!
Мировое сообщество слишком слабо и корыстолюбиво, чтобы заставить соблюдать силу права и обуздать право силы в случаях, когда речь идет о нефти. Мировая экономика стала ненасытным чудовищем, пожирающим ресурсы планеты. И,
если США, Китай, Европа окажутся под угрозой нефтяного дефицита, налет цивилизованности, политкорректность и прочая толерантность слетят с правительств этих стран, как шелуха.
Французские власти, клявшиеся после Алжирской войны в вечной дружбе с арабами, во время нефтяного эмбарго 1974-го в ярости восклицали: нам нужен новый Карл Мартелл!
А ситуация постоянно ухудшается. Экономики Индии, Бразилии, стран Юго-Восточной Азии растут быстрыми темпами и тоже превращаются в пожирающих ресурсы монстров. Проблема в том, что переход к ресурсосберегающим технологиям идет чрезвычайно медленно — отчасти из-за их дороговизны, отчасти же из-за тихого, но яростного противодействия сырьевых компаний. Зачем ресурсосбережение нефтяным и газовым гигантам? Новые месторождения открывают все реже, стоимость их разработки все дороже. И вот уже в американских и британских СМИ один за другим появляются материалы, вопрошающие соотечественников: а на каком, собственно, основании богатая Сибирь принадлежит одним только русским? Она должна стать достоянием всего человечества (под которым, очевидно, понимается ТНК-ВР, Halliburton и т. д.). Или: почему Амазония принадлежит отсталой Бразилии, которая не в состоянии эксплуатировать ее недра? Лет тридцать назад авторов таких статей упекли бы в психушку. А сейчас — ничего, можно. Правительства развитых стран пока подобных заявлений не делают, но публичное обсуждение всего этого в СМИ показательно. Зато
в Китае тема «несправедливого» владения русскими Сибири, а вьетнамцами — островами в Южно-Китайском море столь же нормальна и обсуждаема, как у нас тема победы в Великой Отечественной войне.
Если вектор развития мировой экономики не изменится, причем резко и быстро, сырьевых войн не избежать. Тем более что опыт у землян уже есть: в начале ХХ века германская и австро-венгерская пресса писала о том, что этим странам не хватает ресурсов, что промышленность вот-вот постигнет катастрофа, что колонии разделены «несправедливо». 1 августа 1914-го битва за «справедливость» началась. А ведь и Германия, и Австро-Венгрия того времени казались вполне цивилизованными странами. Японцы атаковали Перл-Харбор по той же причине: США и Англия, наказывая Токио за войну в Китае, запретили японцам импорт бирманской и индонезийской нефти, филиппинской меди и никеля. Под угрозой полного коллапса Япония решилась на безумную авантюру, закончившуюся Хиросимой и Нагасаки. Кстати, Япония (тоже считающаяся цивилизованной страной) фактически так и не признала свою вину за кровавую баню на Тихом Океане: о том, что виноваты на самом деле американцы и англичане, не дававшие Стране восходящего солнца вожделенного сырья, можно прочесть в любой японской книге, газете и, что гораздо важнее, в школьном учебнике. А какой «цивилизованности» и миролюбия можно ждать от новых ядерных держав — Пакистана, КНДР и не сегодня завтра Ирана? Им ведь тоже нужны ресурсы…
С правами России на арктические территории все просто. Во-первых, для признания таковых нужна военная мощь, а ее нет (вожделенная властями французская баржа «Мистраль» проблемы не решает). Во-вторых, нужны сильные союзники, с каковыми у нас большие проблемы. В-третьих, нужно уметь добиваться своего в локальных спорах за сырье — например, договориться с норвежцами, медленно, но верно вытесняющими Россию из спорных секторов Баренцева моря. Утешает одно: большинство экспертов считают, что нефтяные запасы Арктики не очень велики. А вот о проблеме «несправедливого владения русскими Сибири» уже пора задумываться всерьез.
