Цивилизация
Ссылаясь на проверку Генпрокуратурой госпредприятий, Анатолий Чубайс, ныне глава «Роснано», задал вопрос: целесообразно ли вообще сохранять такую форму собственности как госкорпорации?
Заданный Чубайсом вопрос из разряда «вечных»: всюду спорят о структуре экономики и общества, поскольку это сильно влияет на статус и имидж страны в мире, на ее уровень жизни, технологии и т. д.
Недавно Всемирный экономический форум опубликовал ежегодный отчет о конкурентоспособности 130 стран мира, в котором Россия скатилась с 51-го места на 63-е и, таким образом, остается далеко за спиной развитых стран Западной Европы, Северной Америки и Японии.
Способны ли госкорпорации вывести Россию из этого положения?
Я выучил русский язык в 80-х годах, жил пару лет с русской женой в Союзе после своего первого визита в Москву в 1986 году. Тогда речь шла о «перестройке», «ускорении», «борьбе за урожай», а сейчас – Россия гордится своим членством в БРИК и постоянно говорит про развитие хайтека и других секторов с высокой добавленной стоимостью.
Но разрыв между политикой и ее воплощением в жизнь остается громадным. В январе 2009 года весь мир узнал, что Россия не нуждается в международной или западной помощи для компьютеризации страны – как будто в этом есть что-то постыдное.
Но где известные по всему миру русские фирмы, подобные Microsoft, Apple, Google, Cisco Systems, SAP и так далее? Другими словами – где коммерциализация научного и технологического потенциала страны?
После потрясающего краха Демократической партии Японии на недавних выборах мы, может быть, будем слышать гораздо чаще, чем раньше, про нового премьер-министра страны – Хамояту.
А этим летом один арабский бизнесмен из страны Персидского залива, выступая в деловом обзоре про Ближний Восток на канале «Би-би-си», заметил, «никто в мире не знает имени японского премьер-министра, а каждый слышал про Sony, Panasonic, про Toyota, Honda...». В России все наоборот –
нет русской фирмы с глобальным именем, которая была бы известна всем, а не только инвестиционным банкирам, биржевикам и другим специалистам по стране.
Вот почему вопрос Чубайса крайне важен для России. В последние годы Россия создала госхолдинги в области судостроения, самолетостроения, нанотехнологий. А Горбачев вел перестройку именно потому, что госпредприятия, тогдашняя структура экономики и общества были неэффективными и сами по себе, и по сравнению с Западом, которому Союз все больше уступал.
Как это часто бывало в ее истории, Россия не хочет или не может заимствовать лучший иностранный опыт. Да, строительство «другой экономики» в 90-е породило множество проблем, но критики тех реформ и в России, и на Западе забывают, что СССР находился в глубочайшем системном кризисе, имел громадные, почти неразрешимые проблемы в экономике, внешней политике, области общественных отношений, отставал в технологиях, инновациях и так далее. Будь все иначе, Горбачев вряд ли начал бы перестройку. Но
сейчас, как это уже не раз бывало в российской истории, маятник качнулся в другую сторону, и, пытаясь решить имеющиеся проблемы, государство все больше берет на себя, несмотря на негативный советский опыт и жалобы президента Медведева и премьер-министра Путина на бюрократию и коррупцию.
Один депутат Госдумы в передаче «Момент истины» Андрея Караулова сказал, что, по его оценкам, порядка 6–7 миллионов госчиновников берут взятки каждый месяц. Как будто это новость! Тем не менее многие русские продолжают уповать именно на государство.
Посмотрим на некоторые примеры. Возьмем сначала интернет, который был военной технологией, а потом был действительно «прихватизирован» частными компаниями, да и просто парами ребят в папином гараже в Калифорнии, что и породило Silicon Valley, с тесным сотрудничеством между бизнесом и университетами. Чубайс подписал договор со славным институтом имени Баумана о «выращивании» специалистов в этой области, и это очень положительно. Но до создания структур, подобных тем, что существуют не только на Западе, но в Китае и Индии, России еще далеко.
А может ли нечто подобное вообще развиваться в России? Мог бы Сергей Брин, чьи родители уехали, когда ему было 6 лет, создать Google в России? Вряд ли.
Да, многие продвинутые люди знают, что уровень русских компьютерщиков один из лучших в мире. Но когда эти умные, толковые русские ребята в папином гараже (хотя, скорее всего, в своей комнате) разовьют что-то сногсшибательно новое, на что кинулся бы весь мир, местная бюрократия, пользуясь совершенно неадекватным законодательством, задушит это предприятие уже в колыбели. Как это происходит с маленькими и средними фирмами, которые должны тратить на бюрократические дела как минимум в 1,5 раза больше времени, чем их коллеги на Западе, вместо того, чтобы сосредоточиться на своем бизнесе.
Пропустив великолепную возможность, по крайней мере, начать развивать и диверсифицировать свою экономику, пока цены на сырье были высокими, Россия оказалась в еще более сложной ситуации. Над страной явно тяготеет «нефтяное проклятие», и она демонстрирует множество симптомов «голландской болезни» (от которой, кстати, ни Нидерланды, ни другие развитые страны уже много лет не страдают). Это – отсутствие инвестиций в несырьевые сектора, коррупция, сильные колебания в экономике и так далее, не говоря уже про проблемы с курсом. И все это, несмотря на предупреждения экспертов еще в 2003–2004 годах, что фаза высоких цен в 25–30-летнем нефтяном цикле закончится как раз около 2008 года.
Удивительно и печально, что Россия совершила ту же самую ошибку, которая была сделана советской властью в 1980-х годах.
Тем более что все всё понимают. Цитирую из своей статьи «Кирпичики величия» 2006 года: «Когда в марте президент Путин посетил Нижний Новгород и заговорил о технопарках, стало ясно, что «размер отсталости» России колоссальный. Президент очень правильно заговорил о технопарках, что их собираются создавать и что будет первый, второй, третий, но с тех пор мы мало чего о них слышали, практически ничего. Зато недавно в программе «Формула власти», посвященной Китаю, говорили, что там уже действует около 80–90 таких парков». А совсем недавно президент Медведев пожаловался публично, что технопарки в России неудачны.
Другой пример: Герман Греф сказал недавно на шоу Владимира Познера, что инженеры из канадской фирмы Magna оценили, что России понадобится как минимум 15 лет, чтобы развить отечественную автопромышленность до международного уровня. Как раз на той неделе, когда Греф выступал у Познера, Россия проводила у себя саммит стран БРИК. А в то же самое время автор этого сокращения
Джим О'Нил, главный экономист Goldman Sachs, на конференции газеты Financial Times в Монако сказал, что «Россия не смогла превратить свое богатство в устойчивый экономический рост». Видимо, по этой причине, символически упомянув Россию, западные СМИ обычно превращают свои репортажи про БРИК в статьи про «БИК», «ИК» и даже просто «К».
А чего хочет Россия на самом деле? Ответ на этот вопрос найти сложно. Игорь Юргенс, вице-президент РСПП, признал на передаче «Серьезный Разговор» канала «Би-би-си», что у России нет идеологии, нет видения будущего страны. Она хочет быть если не сверхдержавой, то, по крайней мере, великой державой, быть на равных с США. А такие проблемы, как демографический кризис, «моноэкономика», «моногорода» (есть десятки, если не сотни Пикалево по всей России), тормозят развитие страны.
Как быть?
Я заметил, что после большого увеличения штрафов за нарушения правил дорожного движения московские водители, даже «крутых» BMW, начали более осторожно водить машины!
Маятник в России всегда колеблется более резко, чем на Западе. А это вызывает большую неуверенность у народа, бизнеса. И
принятие законов, которые создали бы условия, в которых бизнес мог бы процветать, при уменьшении коррупции и бюрократии, сильно пошло бы на пользу России.
Может быть, тогда русские ребята превратились бы из хакеров в бизнесменов, помогая при этом диверсификации экономики. Не говоря уже про другие виды малого и среднего бизнеса. И это тоже уменьшало бы число Пикалево. Задача, конечно, колоссальная. Но с чего-то надо начинать.
Автор — генеральный директор Eurasia Strategy & Communications.
