Цивилизация
На автозавод Renault во Флане, что под Парижем, ведёт хитросплетение ухоженных аллей.
— Нет, нет, не снимайте меня... Ну вот, я вышла с закрытыми глазами...
Ну где ещё вам предоставят в качестве шофера обворожительную юную парижанку!? Только во Франции.
В недавно отстроенном реставрационном цехе история Европы поблескивает натертыми боками: герой Первой мировой войны таксомотор Type AG-1 соседствует с подпольщиком времен Второй мировой — прототипом народного 4CV. Первый со товарищи в 1914 году поставил немцев «на счетчик», перебросив на фронт резервы в считанные часы. Второй — карапуз темных тонов из мрачных сороковых — выезжал на испытания строго по ночам, в тайне от оккупантов, «партизанил» душой.
Сальвадор Дали некогда жаловался, что музей — цитадель кретинизма. В Renault отказались от музея в пользу более гибкой структуры, названной подразделением Histoire et Collection («История и коллекция»). Как объяснил глава Histoire et Collection Кристиан Шмальц (Christian Schmaltz), идея в том, что авто должны все время «дышать» — передаваться по обмену, гастролировать по музеям и пробегам — короче, двигаться.
Стратегия Histoire et Collection требует в реставрации максимального приближения к оригиналу. С другой стороны, по концепции, машина должна «жить» и компромиссы неизбежны. Если цветовую гамму можно сравнительно точно подобрать, то состав некоторых материалов повторить дорого и сложно. В баки, кстати, заливают безжалостный к старине 92-й бензин (старая резина его не выдерживает), так что некоторые детали все равно приходится «обновлять». Коллекция существует «без отрыва от производства». Что-то готовится к гонкам и вояжам, что-то — к реставрации.
Дверцы машин просят не открывать: они часто не привинчены, а приставлены — история может больно огреть по ноге.
Недостающие фирменные детали изготавливают прямо здесь на станках. Кстати, Луи Рено первым предложил автомобилю крышу, «живой» свидетель чему крохотный кэб Type B. Рядом гоночный 40CV Record начала 20-х (цифра в имени означает число лошадинных сил, облагаемых налогом). Рекордсмен имеет грозный вид крупного жука.
Основные фонды — в «кладовой», из русских СМИ наша группа попадает туда первой... Дверь выводит в циклопический зал. 12 тыс. квадратных метров. Сотни авто. Сокровища спрятаны под полиэтиленом: не то «спящие красавицы», не то покойники.
Renault повезло с историей. Мало кто из фирм может похвастаться такими активами прошлого — от игрушечных ландо начала века до болидов «Формулы-1». Забавно, но если первые могут выступать на гонках «в оригинале», то вторым это часто уже не дано: украшающая их табачная реклама давно запрещена. Рядом два гоночных близнеца, построенных для гонок в Ле-Мане. Месье Шмальц в стильном синем кашне объясняет, что схожи они лишь внешне. «Хищники» были построены для игры в паре. Первый, мощностью в 350 л. с. и разгонявшийся до 370 км/ч, должен был спровоцировать соперников на гонку и вымотать их вдрызг, а второй мощью в 330 лошадок должен был обойти выдохшихся у финиша. Кстати, все удалось, впрочем, за технической хитростью все равно стоял человеческий фактор: за 24 часа гонок пилот терял 5–6 кг веса.
C тех пор как Renault выиграли первый Gran Prix 1906 г., спортивные качества здесь в почете.
Как не без гордости заметил месье Шмальц, специалисты по аэродинамике стоят дороже футболистов, и они у Renault есть.
... Изящные Vivasport, Nervasport, Primaquatre... Type MG 1924 года, найденный в Мексике и выкупленный за €100 тыс., первая в мире машина для уборки городских улиц, классический фургончик французской полиции. Ряды машин теряются где-то вдали. Сюр.
Самое впечатляющее — тотальность коллекции. Полная цепочка ДНК одной из старейших европейских марок, генеалогическое древо со всеми тупиковыми ветвями, модными глупостями и техническими недоразумениями.
Есть и признанные шедевры 30-х, прилагавшиеся к содержанкам вместе с перчатками и шпицем на коленях, и увядшие прототипы, «йети», сгинувшие в дебрях проектных мастерских... Месье Шмальц гордо приподнимает пленку на концепте начала 50-х, показавшегося современникам чересчур небезопасным, — предтече машин с однообъемными кузовами. Есть даже «Москвич-Святогор», для которого Renault совсем недавно поставляло двигатели. Рядом долгие ряды, казалось бы, банальных седанов и купе середины века. Хлам? Не скажите. Именно их силуэты составили фон французских детективов и комедий 70-х — всех этих «великолепных», «профессионалов», «спящих полицейских», делонов, бельмондо, ришаров, на которых выросло не одно поколение россиян. Дайте время времени: дальновидные собиратели уже приберегают предметы быта 70-х. Освещение в сокровищнице то ещё, но ради наших фотокамер несколько раритетов вывезут в Мортефонтен — на полигон фирмы. Там же прокатят на совсем свежих экспонатах — гоночных компактах Renault 5 Alpine и Clio 16S с триумфальной родословной.
Франция — страна контрастов: где бесчинства? где хулиганы? Единственная преграда на пути к полигону — любопытная косуля (может, охотников здесь отстреливают вместе с папарацци?).
— Солен, как этот зверь звучит по-французски?
— Не помню... О! Не помню!
Шофер-парижанка очаровательно краснеет. Камеры одобрительно щелкают...
Опрятный лесок, конвой в виде джипа с мигалкой. Не Франция — Рублёвка. Встречные концепт-кары всех мастей, напуганные маячком, исчезают вслед за косулей. Раритеты привезли в фургонах, словно племенных коней: длинный роскошный 40CV Type MC 1924 года — вызов мажорам вроде Hispano-Suiza. Куплен за $100 тыс. в Штатах. Туда Renault поставляло шасси в начале века. На вопрос, как вы ищете раритеты, ветеран Renault с полувековым стажем отвечает снисходительной улыбкой. Они уверены, что давно все нашли, знают, где что есть, и «работают» с хозяевами. Верно, трудно представить, что где-то на свалке французской автобазы или в дачном сарае гниет редкий «Рено». Кстати, для коллекционеров Histoire et Collection — своего рода нотариус по делам наследства. Подразделение уполномочено выдавать техпаспорта, позволяющие как сертифицировать уникум, так и управлять им сегодня в реальной жизни.
Опереточный красный 12CV Type BZ попал в коллекцию не в лучшем виде. Когда-то он колесил по Африке, где его изрядно потрепали. Но серия манипуляций со стороны благообразного пожилого француза в белых перчатках — и «спящая красавица», чихнув, оживает. Рядом Coupe chauffeur Type EF — яркий представитель Эпохи Расцвета. Двери на щеколде, «медь», рукоятки, 1914 год. Арбатская антикварная лавка на колесах. Куртуазное чудо. Авто — якорь для памяти — слепок вкусов, настроений и желаний давно ушедших людей и времен, понять которые часто можно только через «вещь». Сколько белых эммигрантов в тридцатые пересидело за рулем таких такси, как KZ11?! Да и в сокровищнице мелькнула «русская тема» — Renault NN: его собрата Маяковский подарил Лиле Брик. На этом «подарке» катался весь авангард 20-х, и Родченко увековечил машину на своих фото.
Реставрация, спецхран, демонстрационные выезды. По отдельности — ничего нового. Вместе — отлаженная система, в итоге работающая на будущее марки: яркое прошлое — чем не муза!?
...Что до будущего, то оно как раз носилось рядом. На треке мелькали, как мгновения, какие-то гоночные бестии. Только в объектив их не поймать.
