Цивилизация
Глава Российской ассоциации электронных коммуникаций (РАЭК) Сергей Плуготаренко рамках стартовавшей вчера в Москве Russian Internet Week (RIW) рассказал «Газете.Ru» о том, как уничтожить интернет-пиратство, кто должен защищать пользователей от интернета и как интернет-компаниям защититься от тотального контроля со стороны государства.
— После того как нашумевший «антипиратский» закон вступил в силу, он вызвал критику экспертов и рабочие группы начали работу над поправками к нему. Стоит ли интернет-отрасли ждать либерализации этого закона?
— До последнего времени не было никаких кардинальных поправок, которые бы хоть как-то смягчали «антипиратский» закон, но в последнее время наметился прогресс — как в отношении рабочей группы из Госдумы при Сергее Железняке, Сергее Нарышкине и Роберте Шлегеле, так и в отношении рабочей группы при администрации президента, на площадке Володина и Хабирова.
До обеих рабочих групп мы смогли донести идеи, которые считаем первостепенными. В отношении Госдумы мы продвинулись больше: те поправки, которые родились с помощью рабочей группы Нарышкин--Железняк--Шлегель, учитывают наши рекомендации практически в полной мере. На площадке Володин--Хабиров приняты не все идеи, но кардинальные для нас приняты и, скорее всего, будут внесены.
Прежде всего эти изменения касаются отмены IP-блокировки и премодерации контента, загружаемого на площадки. Есть еще третий пункт, который не является судьбоносным, но также очень важен: поисковые системы не обязаны участвовать в этом процессе, они не должны следить за поисковой выдачей, они не должны ее ранжировать, и они не должны никоим образом на нее влиять в интересах правообладателей. Эти изменения мы отстояли, и нам обещали, что они будут внесены в ближайшие чтения по Гражданскому кодексу и в изменения в 149-й закон (о связи). Посмотрим, как это воплотится в жизнь.
Мы смогли отвоевать не все. В частности, мы не смогли обеспечить отсутствие такого понятия, как «безвиновная ответственность», когда, грубо говоря, информационный посредник, который ведет бизнес в интернете, автоматически отвечает в случае, если он не удалил пиратский контент. Мы настаиваем, что посредник отвечает только в том случае, если к нему обратился правообладатель, доказал, что он является владельцем этого контента, и только после этого площадка отказалась удалять контент.
Нас убеждают, что к «белому» интернетовскому бизнесу это не будет относиться и будет применяться только к заведомо злостным пиратам. Ну у нас есть сомнения по этому поводу...
— Существует ли, на ваш взгляд, какой-то универсальный эффективный способ борьбы с пиратством?
— Идеальный способ борьбы с пиратством, на наш взгляд, это саморегулирование и доступность легального контента по всем трем моделям. Первая модель – я получаю доступ к контенту бесплатно, но за это смотрю рекламу. Вторая модель — смотрю по подписке; и третья модель – я плачу за конкретный контент. Все три модели должны присутствовать, и их должно быть легко найти.
Вопрос стоит ребром в случае блокбастеров. Правообладатели сначала показывают новый фильм в кинотеатрах, потом они выпускают DVD, и на последнем месте находится интернет. Идеальной альтернативой законодательной борьбе с пиратством была бы следующая модель: все фильмы, которые выходят в прокат, все телесериалы, которые показываются на телевидении, можно быстро найти в интернете, за них можно заплатить или посмотреть их по другой модели, они хорошего качества, они быстро грузятся — то, что сейчас дают пользователям торренты.
Ровно с того момента, когда площадки и правообладатели смогут договориться о том, чтобы в интернете появлялось все видео, чтобы оно было доступно в высоком качестве за вменяемые деньги или бесплатно, за рекламу, пиратство умрет автоматически. Пользователь может себе позволить потратить какие-то условные деньги или посмотреть рекламу за то, чтобы в высоком качестве посмотреть свое любимое кино. Но сегодня этого в интернете нет.
— Спасибо! Теперь другой вопрос — о соцсетях. В последнее время наблюдается тренд: пользователи все активнее делятся личной информацией. Надо ли как-то влиять на это?
— Совершенно точно ясно, что в этом направлении надо работать прежде всего с детьми, потому что они имеют равноценный со взрослыми доступ в социальные сети, но они не понимают, что информация, которая сегодня кажется им безобидной, может сыграть с ними злую шутку, когда они поступят в институт, закончат его, начнут свою профессиональную карьеру. Эти данные, во-первых, вытекают, распространяются и попадают во всевозможные базы данных. Во-вторых, дети могут забыть о существовании какой-то страницы, просто ее забросить, потому что социальных сетей, в том числе нишевых, сегодня море.
Бороться с этим можно единственным способом: нужно повышать медиаграмотность. Наверное, даже в школе можно ввести определенный курс на эту тему, рассказывающий о том, какие существуют скрытые подводные камни полного раскрытия своей персональной жизни в интернете. Что, с одной стороны, понятно, что все мы законопослушные, добрые, справедливые и нам нечего скрывать; но, с другой стороны, данными, которые ты оставляешь, готовы воспользоваться. Например, если у тебя богатые родители, узнав, где ты проводишь время, где чекинишься, тебя можно выкрасть и потребовать за тебя денег. Или, например, сейчас ты планируешь строить свою карьеру, а спустя 10 лет обнаружится, что ты выкладывал откровенные фотографии в социальной сети. Таких случаев много. Кроме того, необходимо защищать и интересы родителей, своих друзей, одноклассников.
Дети должны учиться соблюдать не только личную, но и сетевую гигиену, и должны быть какие-то основы, которые ребенку закладываются в голову.
— Этот вопрос касается не только детей, но и взрослых. Как могут интернет-сервисы помочь защитить их личную информацию?
— Ну а для взрослых, потому что они тоже часто попадаются в эти ловушки, в интернете должны быть какие-то дополнительные ресурсы, рассказывающие о фишинге, о взломах аккаунтов и так далее. При этом очень важно (но здесь опять же нельзя думать о законодательном регулировании), чтобы социальные медиа шли навстречу пользователю и ему было легко поменять политику раскрытия своей информации. То есть они должны обеспечить, в случае необходимости, блокировку аккаунта, удаление информации и так далее.
Здесь, правда, всплывает популярный в последнее время вопрос относительно сотрудничества больших порталов с силовыми структурами, с системой безопасности, но я оставлю его за рамками. По всей видимости, где-то кто-то с кем-то сотрудничает, но точных данных об этом ни у меня, ни у моей ассоциации нет. Поэтому не надо забывать, что, в случае судебного обращения в компанию, где у тебя есть какой-то аккаунт, компания обязана выдать твои данные. Недавно был ряд случаев с Rambler, с Mail.Ru, когда они этого не сделали и получили штраф — проявили ответственность перед своими пользователями, и за это их наказало государство.
Мы видим, что этот процесс только начинает прощупываться — как со стороны самих компаний, создающих такие сервисы, так и со стороны государства. Кто здесь кого одолеет? Мне кажется, это очень опасная тема. Компании должны не только чувствовать ответственность перед своими пользователями, но еще и понимать, что должно быть некое саморегулирование для того, чтобы к тебе не пришло государство, не село на тебя сверху, не стало тебя закрывать и назначать штрафы. То есть компании должны придумать такие политики для обеспечения безопасности поиска информации, которые бы позволили им быть абсолютно открытыми — «френдли» — по отношению к пользователям, к защите их персональных данных.
— Раз уж мы заговорили о защите детей в интернете, нельзя не вспомнить о законе об их защите от вредной информации и о последующей блокировке сайтов. Можно ли таким образом действительно защитить детей?
— Очевидно, что нет. Моя личная позиция: с детьми должны работать те, кто отвечает за их поведение в офлайне, то есть учителя, родители, старшие братья или сестры. Ответственность за то, чем ребенок пользуется, на какие сайты он заходит, должна лежать исключительно на них. Но при этом этим родителям и этим учителям должна быть предоставлена информация о том, какие есть возможности, например родительский контроль в операционной системе, выставление «белого списка» у домашнего провайдера.
В блокировке самых злостных ресурсов, конечно же, тоже нет ничего плохого. В отличие от проблемы с авторскими правами, все игроки рынка признают, что детская порнография, пропаганда суицида, наркотиков — это абсолютное зло, и никто особо не возмущается из-за того, что блокируются эти ресурсы. Но эффективность только блокировок низка. Они нужны, но это не панацея. И мы вдвойне громко кричим, если есть вероятность того, что эта блокировка зацепит еще какой-то ресурс, который не имеет отношения к распространению такой информации.
— Насколько, на ваш взгляд, эффективна возрастная маркировка сайтов?
— Когда вводился 436-й закон (закон о возрастной маркировке), интернет-отрасль видела в нем большую угрозу. Когда этот закон обсуждался, многие эксперты ожидали самых кровавых последствий. Вряд ли ребенок скажет «ага, написано 16+, а мне 13 — значит, я должен этот сайт закрыть»; и поэтому у нас родилась теория заговора о том, что ресурсы, отмаркированные, например, 16+ или 18+, будут автоматически блокироваться, когда их смотрит ребенок.
Теперь возникает вопрос: как понять, что сайт смотрит именно ребенок? Если человек сидит в школе, очевидно, это ребенок. Если человек подключился к бесплатному Wi-Fi, это тоже может быть ребенок — значит, нужно зарезать и этот ресурс… Мы ожидали, что 436 закон — это некий механизм, чтобы закрыть во всех точках общественного доступа, где могут быть дети (в школах, библиотеках и так далее), доступ к таким ресурсам.
Это было бы очень опасно, но, к счастью, пока этого не произошло. Вынашиваются ли подобные планы, мы не знаем, но если в какой-то момент такая законодательная инициатива возникнет, это будет достаточно большой удар по интернет-сервисам, потому что многие из них, честно отмаркировавашись, например, 16+, будут автоматически отключены от очень большого количества каналов доступа, где их могут увидеть дети. Есть ли такие планы, мы не знаем, но, по всей видимости, детская тема будет как-то продолжена.
— А как в целом выглядит контроль за интернетом в России, если сравнивать с остальным миром?
— До последнего времени в России были абсолютно тепличные условия в отношении интернет-бизнеса: они базировались на общественных договоренностях интернет-бизнеса с государством, достигнутых еще на переломе 1990–2000-х годов. Эти договоренности заключались в том, что государство минимально вмешивается в управление интернетом и контроль за ним. Если еще три-четыре-пять лет назад у любого интернет-деятеля России спрашивали, как он видит участие государства в развитии интернета в России, наиболее частым был ответ: «Никак. Пусть не вмешиваются и постоят в сторонке. Это лучшее, что государство может сделать для развития интернета».
Сегодня реалии другие: интернет стал огромным, и совершенно очевидно, что в нем возникают всевозможные отношения — и гражданские, и финансовые, и правовые. Государство не может стоять в стороне, потому что в последние годы происходит очень много резонансных случаев, связанных с интернетом, поэтому оно начинает вмешиваться в регулирование интернета. Вмешиваясь, оно пытается применить запретительные механизмы.
При этом в России остается достаточно благоприятный для интернета правовой климат, и на фоне Европы мы выглядим достаточно либеральной в этом плане страной. Но при этом тенденция ужесточения именно запретительного регулирования есть, и она очень опасна. Если еще два года назад мы были абсолютно свободные и нерегулируемые, то сейчас наметился тренд. Возникает порядка 50 новых инициатив в год, пытающихся отрегулировать тот или иной сегмент интернета. При этом 42% из них абсолютно негативны для развития интернета, считают эксперты.
Понятно, что если этот тренд сохранится, то уже через несколько лет интернет в России станет сильно зарегулированным.
При этом совершенно очевидно, что ряд областей нуждаются в регулировании. Но есть области, которые абсолютно этого не приемлют и которые рухнут из-за того, что начнется блокировка, ограничение доступа, закрытие ресурсов.
— Можно ли предотвратить резкое усиление государственного регулирования интернета?
— Можно сказать, что сейчас Россия находится на переломном этапе: от саморегулирования и тепличных условий Россия переходит к сценарию дополнительного государственного регулирования интернета. Будет оно жестким или мягким, мы пока не знаем, но все попытки жесткого регулирования пока наталкиваются на достаточно сильное сопротивление со стороны отрасли и пользователей, поэтому государство, сделав шаг вперед в этом направлении, вынуждено делать шаг назад.
Это хорошо, потому что существует экспертиза законодательных инициатив в этой области, и государство понимает, что интернет отличается от «офлайновых» областей экономики, которые реагируют на регулирование более спокойно. В интернет-отрасли все происходит неспокойно: начинаются бойкоты, массовые онлайн-флешмобы, идет борьба на уровне пользователей, где-то подключается бизнес. Я надеюсь, что это приведет к тому, что государство поймет: жесткое регулирование интернета в связи с этим недопустимо.
Второй фактор: мы в России очень гордимся тем, что у нас есть свой собственный интернет-сегмент. Он очень мощный, в нем очень большое количество локальных игроков, которые всегда были российскими компаниями, которые выросли здесь и продолжают здесь работать. У нас есть своя собственная поисковая система, которая удерживает больше чем половину поискового трафика, собственная почтовая служба, целых две социальные сети. Эта ситуация кардинально отличается от других стран.
Рунет начинает быть заметным в экономическом плане, мы уже говорим о процентах от ВВП всей экономики России. И второе соображение, помимо рева возмущенных пользователей, заключается в том, что мы должны — и я считаю это главной функцией РАЭК — доносить до государства на всех уровнях мысль, что эту мощную экономику, растущую гигантскими темпами, ни в коем случае нельзя шатать, она должна стимулироваться, но не закручиваться. В тот момент, когда мы видим, что тот или иной закон может нанести непоправимый урон развитию интернет-экономики, мы включаем красную сирену и говорим, что так делать нельзя.
