Цивилизация
Несчастливое число
В возрасте 15 лет Маяковский вступил в РСДРП, получил партийную кличку «товарищ Константин» и был направлен пропагандистом в Лефортовский район. После первого ареста полиция стала усиленно следить за молодым большевиком и дала ему кличку «Высокий».
Переломным в судьбе поэта стал третий арест в 1909 году. «Его семья участвовала в побеге 13 каторжанок из Новинской женской тюрьмы. Маяковский с мамой и сестрами смолили канат и готовили им сменную одежду. Девушки из-за ужасного обращения собирались покончить с собой. Побег стал единственным успешным за всю историю женских тюрем», — рассказал «Газете.Ru» Данил Мухаметов, специалист Музея В.В. Маяковского.
Владимира очень скоро выследили и отправили в Басманный полицейский дом, а после допроса –– в Мясницкий, «где заключенные за зычный бас избрали его старостой».
Здесь 16-летний парень стал авторитетом и всколыхнул привычный образ жизни заключенных. Смотритель Мясницкого писал о нем в Охранное отделение: «16 сего августа в 7 часов вечера [Маяковский] был выпущен из камеры в клозет, он стал прохаживаться по коридору, подходя к другим камерам и требуя от часового таковые отворить, на просьбы часового войти в камеру — отказался.
Маяковский стал кричать по коридору, дабы слышали все арестованные, выражаясь: «Товарищи, старосту холуй гонит в камеру», чем возмутил всех арестованных, кои, в свою очередь, стали шуметь.
Сообщая о сем Охранному отделению, покорно прошу не отказать сделать распоряжение о переводе Маяковского в другое место заключения».
Учетная карточка Маяковского в Московском охранном отделении, 1908 год
Wikimedia CommonsПосле такой яркой характеристики условия заключения Маяковского стали гораздо жестче: его перевели в Бутырскую тюрьму, в одиночную камеру №103, и лишили прогулок.
«Камера — шесть шагов в диагонали. Откидной стол, откидная койка. Табуретка. Параша. В шесть утра свисток, подъем, уборка. Приходит уголовник, выносит парашу. В дверную форточку подают хлеб, через двадцать минут кипяток, в одиннадцать часов водянистые щи, иногда с куском мяса, гречка или пшенка. По средам и пятницам — только постное: горох. В шесть жидкая каша и вечерняя поверка. Иногда прогулка — не общая, под надзором, двадцать минут во внутреннем дворе. Раз в две недели баня. Любое нарушение режима, громкое требование, недовольство — карцер», –– пишет биограф поэта Дмитрий Быков.
Сам Маяковский в своих воспоминаниях называет 11 бутырских месяцев важнейшим временем. За это время у него набралась целая тетрадь стихов, которые он впоследствии называл «ходульными и ревплаксивыми», и радовался, что тетрадь отобрали при выходе из тюрьмы: «А то б еще напечатал!».
Поэт не любил вспоминать время своего заключения и с тех пор терпеть не мог число 103: никогда не останавливался под ним в гостиницах и всегда менял в гардеробе номерок, если на нем были ненавистные три цифры.
Красная Пресня: от революции до дочери
Квартира поэта на Красной Пресне является последней сохранившейся из 15 квартир, в которых семья Маяковских успела пожить с момента переезда из Грузии в Москву в 1906 году. Причем шесть из них находились в одном и том же районе, ставшем символом революции.
В первой от входа комнате жил Владимир, следующая принадлежала матери – Александре Алексеевне, которая обустроила в своей комнате еще и столовую. Угловая комната оставалась двум сестрам Маяковского — Ольге и Людмиле. В квартире также имелась комната с отдельным входом, которую Маяковские сдавали.
«Семья тогда жила очень бедно, поэтому это было неплохим способом заработка. Снимали комнату, как правило, их знакомые, приезжие из Грузии, студенты. Одно время постояльцем был Велимир Хлебников», — рассказывает Мухаметов.
1913-1915 годы, когда Маяковский жил на краснопресненской квартире, стали определяющими для него как для поэта. В это время он учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, где познакомился с одним из основоположников русского футуризма Давидом Бурлюком. Однажды, прогуливаясь ним по Сретенскому бульвару, Маяковский смущенно рассказал ему свои стихи, которые выдал за творчество своего дальнего родственника.
Проницательный Бурлюк сразу его раскусил, сказав: «Да это ж вы сами и написали. Да вы же гениальный поэт!»
С тех пор он поддерживал Маяковского морально и материально — давал 50 копеек в день на еду, чтобы поэт мог заниматься творчеством.
Именно из квартиры на Красной Пресне Маяковский в конце 1913 года уедет в знаменитое турне футуристов по южным городам России, а потом и вовсе начнет самостоятельную жизнь в отдельной квартире в Санкт-Петербурге. С 1915 года семья тоже переезжает на новое место, уже без Володи. Эта квартира станет последней из тех, где Маяковский жил с мамой и сестрами.
В 60-х годах старшая сестра поэта Людмила взялась за обустройство квартиры, чтобы сделать из нее музей. Сейчас здесь располагается экспозиция, посвященная американской семье Маяковского –– переводчице Элли Джонс и их дочери Патриции Томпсон, которых поэт был вынужден скрывать от НКВД.
«Наконец-то мы были у себя»
С 1915 года Маяковский посвящает все свои стихи женщине, превратившей его личную жизнь в самый скандальный роман советского времени – «брак втроем». Поэт встретил Лилю Брик, когда она уже была замужем.
Лиличка разделяла его чувства, однако и с супругом расставаться не планировала. Да и муж Лили, Осип Брик, воспринимал свободные отношения нормально, считая ревность и собственничество признаком мещанства.
Именно поэтому Маяковский довольно скоро переехал к ним в квартиру в Полуэктовом переулке (сейчас Сеченов переулок). Жили в тесноте да не в обиде –– «семья на троих» умещалась в одной маленькой комнате: «Двенадцать квадратных аршин жилья. Четверо в помещении — Лиля, Ося, я и собака Щеник».
В 1926 году Брики и поэт переехали в четырехкомнатную квартиру в Гендриковом переулке (сейчас переулок Маяковского). На ремонт помещения с ободранными обоями и клопами на потолке пришлось потратить внушительную сумму: Маяковский взял все расходы на себя и составил смету на 3000 рублей.
Дом Маяковского в переулке Маяковского
Wikimedia Commons«Получилась квартирка принципиальная по своей простоте. Три каюты — Маяковского, Брика и моя и одна кают-компания, столовая. Маяковский был счастлив этой квартирой, наконец-то мы были у себя», — вспоминала позже Лиля Брик.
Новая квартира очень скоро стала центром культурной жизни Москвы: творческая богема собиралась здесь для дискуссий, редактуры и просто совместных посиделок. Сюда приходили Борис Пастернак, Виктор Шкловский, Всеволод Мейерхольд, Пабло Неруда, Теодор Драйзер.
Спустя восемь лет после смерти поэта в доме открыли музей-квартиру Маяковского и библиотеку, просуществовавшие до 1967 года. Впоследствии архив музея и все личные вещи поэта перевезли на Лубянский проезд, где теперь располагается Государственный музей В.В. Маяковского.
В переносе экспозиции виновато противостояние «пробриковской» и «антибриковской» партий (в последней «состояла» Людмила Маяковская).
Поэтому все, что было связано с совместной жизнью Маяковского и Бриков, при жизни старшей сестры поэта старательно предавали забвению.
Лодочка Маяковского
Комната в Лубянском проезде, которая позже станет кабинетом-квартирой, появилась у Маяковского в 1919 году. На тот момент он уже жил с Бриками, однако после одной из ссор с Лилей принял решение найти себе отдельное жилье, куда он мог бы уходить от всех.
Комнату в доме Стахеева на Лубянском проезде удалось получить благодаря давнему другу Лили — Роману Якобсону, который порекомендовал Маяковского бывшему владельцу квартиры, расселявшего знакомых по комнатам, чтобы избежать уплотнения.
Больше известное как «комната-лодочка», помещение в 11 кв. м стало прибежищем для поэта, где он писал свои произведения. Там же стояло бюро красного дерева, в котором он хранил все свои записные книжки и рукописи.
Поэт также использовал ее для свиданий — обоюдная договоренность с Бриками подразумевала невмешательство друг друга в интимную жизнь на стороне.
«В своей комнате, — вспоминала последняя возлюбленная поэта, Вероника Полонская, — были у Владимира Владимировича излюбленные места.
Обычно он или сидел у письменного стола, или стоял, опершись спиною о камин, локти положив на каминную полку и скрестив ноги. При этом он курил или медленно отпивал вино из бокала, который стоял тут же на полке».
Именно там утром 14 апреля 1930 года произошло роковое объяснение с Вероникой Полонской, после которого поэт покончил с собой. Решительно настроенный на разрыв любовного треугольника с Бриками, Маяковский хотел создать семью с молодой актрисой. Полонской был 21 год, у нее уже был муж, однако эти обстоятельства не останавливали поэта. Девушка отказалась уйти от мужа и попросила дать ей хоть немного времени.
Точные причины его самоубийства так и останутся не ясны –– в предсмертной записке, которую Маяковский написал за несколько дней до своей гибели, он обозначил: «У меня выходов нет».
Долгое время после смерти поэта дом оставался жилым, а его комната была опечатана. После 1974 года музей перенесли сюда на постоянной основе, с 2013 года он находится на реставрации.
Как Маяковский создавал имя себе и вещи
Октябрьским днем 1919 года Владимир Маяковский увидел на углу Кузнецкого моста и Петровки первый вывешенный двухметровый плакат РОСТА и тут же пришел работать туда художником и поэтом. Знаменитые окна РОСТА стали для Маяковского полем сражения за дело «моей революции». Он считал годы Гражданской войны наиболее плодотворными в жизни.
Создатели окон получали немного, но работали вдохновенно. По словам самого Маяковского, за два года работы в РОСТА он создал не менее 3,2 тыс. плакатов.
«Вспоминаю — отдыхов не было. Работали в огромной нетопленой, сводящей морозом (впоследствии — выедающая глаза дымом буржуйка) мастерской РОСТА. Придя домой, рисовал опять, а в случае особой срочности клал под голову, ложась спать, полено вместо подушки с тем расчетом, что на полене особенно не заспишься и, поспав ровно столько, сколько необходимо, вскочишь работать снова», –– писал поэт.
Создавали не только плакаты с агитационными призывами, но и окна «на злобу дня». Иногда работники получали телеграфное известие о фронтовой победе, а уже через час москвичи узнавали о ней из плакатов, которые вывешивали на витринах пустующих магазинов.
После агитационной работы в РОСТА Владимир Маяковский вместе с художником Александром Родченко стал заниматься рекламой для Моссельпрома.
Именно поэт придумал знаменитый лозунг, который стал девизом предприятия: «Нигде кроме как в Моссельпроме». Маяковский называл эту строчку «поэзией самой высокой квалификации».
Он вообще серьезно относился к «хозяйственной агитке» и не считал зазорным придумывать рекламные стихи.
Дом Моссельпрома
Владимир Смирнов/ТАССМаяковский считал, что если молодому социалистическому государству нужна реклама папирос, детских сосок, бисквитов, какао и макарон, то он будет писать самые лучшие лозунги и стихотворения для рекламных плакатов.
На упаковках, кстати, не всегда располагалась реклама еды. Например, покупатели карамелек из серии «Красноармейская Звезда» могли не только полакомиться сладким, но и попутно изучить историю Гражданской войны: картинки на фантиках изображали бравого красноармейца, который поднимал на штыке генерала Деникина, протыкал им адмирала Колчака или пинал генерала Врангеля. Изображения сопровождались короткими рифмованными подписями.
Фигура речи
Здание электроподстанции метро для Сокольнической, Арбатско-Покровской, Замоскворецкой и Филевской линий было построено на месте снесенного Никитского женского монастыря. Он был известен игрой звонаря-виртуоза Константина Сараджева, главной мечтой которого было приспособить колокольню для исполнения светской музыки.
Разработкой проекта электроподстанции занимался Даниил Фридман, который закончил его в 1935 году. Здание с разных сторон украшают барельефы на тему строительства метрополитена. Согласно гулявшим в народе слухам, на одном из барельефов под видом метростроевцев изображена скандальная троица — в центре Маяковский, слева от него Осип Брик, а справа — Лиля Брик.
Эта фантазия вполне могла оказаться реальной задумкой автора — в 1935 году слухи о том, что поэт погиб из-за несчастной любви к Лиле, еще вовсю гуляли по Москве. Кстати, с барельефом связана еще одна городская история: если присмотреться к метростроевцу сбоку, то кажется, что в руке на уровне паха он держит вовсе не часть инструмента.
В 1958 году в Москве был открыт самый важный памятник поэту — монумент на Триумфальной площади. Скульптор Александр Кибальников тщательно подошел к ее созданию: перед установкой на площади были установлены несколько макетов, чтобы выбрать оптимальное место и ракурс.
Памятник Маяковскому целиком выполнен из бронзы. Поэт запечатлен в позе человека, декламирующего стихи –– зажатым в руке блокнотом он придерживает полу распахнутого пиджака, плечи широко расправлены, взгляд устремлен вперед.
Памятник Владимиру Маяковскому на Триумфальной площади в Москве
Максим Блинов/РИА «Новости»Однако в народе, как и в случае с барельефом, существует своя версия насчет позы, в которой изображен поэт.
Говорили, что Маяковский, по всей видимости, хотел выпить пива в гостинице «Пекин», однако денег не хватило. Поэтому он развернулся к ней спиной и направляется в гостиницу «Варшава» на другой стороне площади, попутно запустив руку в карман в поисках мелочи.
Для всего поэтического движения в СССР памятник Маяковскому имел ключевое значение. В день его торжественного открытия на площади собрались десятки тысяч людей, вслух декламировавших стихи поэта. Со временем поэтические вечера на открытом воздухе возле памятника вошли традицию: было решено собираться каждый месяц 19 числа, в 19:00. В разные годы у памятника можно было встретить Андрея Вознесенского, Роберта Рождественского, Евгения Евтушенко и других.
