Цивилизация
Звук от удара волны предупреждает меня, я успеваю отвернуться, и, кажется, половина Амура обрушивается на меня сверху. Дамба на озере Мылки у Комсомольска-на-Амуре явно не справляется с нагнанной ветром волной. На насыпи расставлено резиновое полотно — это разрезанные водоналивные дамбы. Но вода перехлестывает через заграждения и обрушивается на людей. Ручьи стекают мне за шиворот, бегут в рукава, наполняют резиновые сапоги. Военнослужащие, спасатели и курсанты МЧС работают тут в резиновых — по грудь — костюмах. Но от льющейся сверху воды не защищает даже такая одежда.
Дамба выглядит как последний форпост, как линия фронта. На ней даже развевается красный флаг.
Прорезиненное полотно подпирается палками, от них идут растяжки, которые не дают палкам завалиться. Вдоль укреплений сидят бойцы, едят наваристую кашу с тушенкой, которую им принесли в больших бадьях кашевары. Люди улыбаются, увидев камеры, и спрашивают, где смотреть фотографии. В блиндаже, созданном из ящиков, на которые накинут тот же резиновый рукав, кашу можно поесть без угрозы получить пригоршню из Амура — в воде много бактерий. Я думаю об этой угрозе, чувствуя, как капли стекают по лицу, и тут же получаю новую порцию душа.
«Ну вот, подумают, что это слезы, — говорит старший по дамбе, заместитель начальника Ивановского института государственной противопожарной службы Игорь Дмитриев. — Слезы радости от того, что прилетел вертолет». По воздуху была доставлена балка, которую установили в воде перед дамбой, в месте, где из-за особенностей рельефа сформировался сильный поток воды. Он бил в одну точку и смог проделать в насыпи дыру размером в 60–80 см. «В субботу водолазы обследовали платформу дамбы и обнаружили эту промоину. Так как машины к этому месту не подъедут, то было решено доставить балки по воздуху», — говорит Дмитриев. Пока он дает интервью, стирая с лица брызги, ситуация меняется. Ветер усиливается, и волны на глазах пробивают дамбу сверху.
Из мешков вымывается песок. Вода просачивается через мешки и расшатывает палки, на которых держится заграждение.
Полотно падает, и вода десятком ручейков устремляется на другую сторону. Я бегу прочь с дамбы, понимая, что сейчас может произойти прорыв, но на секунду останавливаюсь перед участком с обрушенным заграждением. Внизу из воды торчат головы и плечи бойцов. Их непрерывно заливают волны, а они мотают головой, стряхивая капли, смеются и шутят. Руками они уперлись в резиновое полотно, которое покрывает дамбу и уходит под воду. Наверху в это время бойцы поднимают упавшие заграждения. «Что, внутрь попало?» — интересуется с сочувствием боец на дамбе. «Да я уже весь мокрый!» — радостно кричат ему снизу. Никто не покидает свой пост.
Все понимают: если допустить прорыв насыпи, то волна в девять метров высотой пойдет по пустырю к жилым домам, району с населением 90 тыс. человек.
Разница между уровнями отчетливо видна на дамбе. С одной стороны — вода вровень с насыпью, с другой — обрыв высотой с двухэтажный дом. Это усиливает ощущение последнего рубежа.
Я бегу вдоль живой цепи по жидкой грязи, уворачиваясь от водяных бомб. Бойцы руками держат резиновое полотно. Подобные фотографии обошли блоги и соцслужбы, вызывая слова восхищения в адрес бойцов. «Нужно было срочно погасить бьющие о берег волны. Сначала ставили листы железа, они помогли на время, но ими трудно управлять, особенно при сильном ветре. Тогда решили использовать для гашения волн водоналивные дамбы», — пояснил представитель управления информации МЧС России Андрей Горбунов. Однако воду в резиновые «рукава» не заливали. Их разрезали. Более широкие полосы несли больше пользы. «Водоналивные дамбы отлично показали себя в Хабаровске, но тут условия не такие. Насыпь неровная, вода стаскивает рукава. Кроме того, они низкие — вода перехлестывает через них», — говорит Горбунов. Живой кордон стоит в три смены, в том числе ночью, когда ветер сильнее и становится еще холоднее и еще очень страшно.
Все спасатели говорят, что страшнее всего было в ночь на 12 сентября.
«Мы шли вчетвером по дамбе, и прямо перед нами вода начала размывать мешки. За секунды промыло широкую канаву, — вспоминает начальник пресс-службы Южного регионального центра МЧС России Ирина Глаголева. — Вижу, Руслан бросил камеру и ринулся вперед, схватил мешки, начал закидывать проем. Мы тоже потащили мешки, затем подбежали другие бойцы. Если бы не Руслан, то могло бы быть все что угодно». Сотрудник НЦУКС МЧС России Руслан Низамутдинов смущается от похвалы. Такие подвиги на дамбе происходят каждый день. Каждая смена возвращается полностью мокрая.
Мороз начинает пробирать сразу, как только намокают штаны. Мои резиновые сапоги 42-го размера скользят в жидкой грязи. В обувку, предоставленную МЧС, я вставила свою — 34-го размера, и чувствую себя словно в ластах. На открытых участках, не защищенных полотном, волны бьют о дамбу каждые три секунды. Пробежать 10 метров и не вымокнуть нереально. Но это край тонкого участка, дальше дамба расширяется, и по дороге едут «КамАЗы» с камнем. На стыке стоят два десятка человек в непромокаемых комбинезонах. Я ныряю в их толпу и чувствую себя в безопасности.
Вечером я снова у дамбы. Объявлено штормовое предупреждение, ветер усилился. Ходят слухи, что был объявлен общий сбор, все силы брошены на озеро Мылки. К нему приезжают автобусы с новой сменой, выходящие привычно разворачивают комбинезоны и натягивают их по грудь. А затем шеренги уходят в ночь держать дамбу. Утром спасатели признались, что ночь на 16 сентября была самой тяжелой за все время паводка. Дамбу держало рекордное количество человек — девять сотен.
