Цивилизация
В России необходимо создать финансовую полицию для более эффективного расследования экономических преступлений. Такое заявление в четверг сделал председатель Следственного комитета (СК) Александр Бастрыкин на расширенном заседании коллегии, посвященном итогам работы ведомства за прошлый год и задачам на текущий. Эту идею Бастрыкин высказывает уже не в первый раз. О необходимости финансовой полиции глава СК говорил ровно год назад. В феврале прошлого года он предложил создать новую структуру на базе Федеральной службы по финансовому мониторингу (Росфинмониторинга).
В этот раз предложение по созданию финансовой полиции прозвучало в выступлении Бастрыкина, посвященном главным образом борьбе с коррупцией и экономическими преступлениями. Приоритет борьбы с коррупцией для СК подчеркнул в своем выступлении и присутствующий на заседании руководитель администрации президента Сергей Иванов. Он отметил, что в этой борьбе «не должно быть неприкасаемых», а уголовные дела должны расследоваться «невзирая на чины и звания».
«Определенные успехи здесь есть», — заметил Бастрыкин. По его словам, количество выявленных преступлений коррупционной направленности заметно возросло. В СК поступило свыше 42 тыс. сообщений о коррупции, по которым следователи возбудили почти 20,5 тыс. уголовных дел. Более 6,5 тыс. таких дел в 2012 году были доведены до суда. В числе выскопоставленных лиц, «пойманных за руку», председатель СК назвал около 600 муниципальных депутатов и глав местного самоуправления, 19 региональных депутатов, 29 членов избиркомов, шесть судей, 17 прокурорских работников, 58 адвокатов и 100 следователей различных ведомств (в том числе 15 подчиненных Бастрыкина). Из громких антикоррупционных дел руководитель Следственного комитета припомнил расследования дела о 40-миллионной взятке губернатора Вячеслава Дудки, мошенничества бывшего начальника департамента госполитики Минсельхоза Олега Аксенова, вымогательства первого замминистра финансов Подмосковья Валерия Носова, мошенничества директора Бюро по координации борьбы с организованной преступностью на территории СНГ генерала Александра Бокова.
Отдельно Бастрыкин вспомнил дело «Оборонсервиса», подчеркнув, что по нему «работа активно продолжается»: главное военное следственное управление СК продолжает расследовать многомиллиардные хищения при реализации недвижимости, земельных участков и акций предприятий, подконтрольных Минобороны.
В этом месте своего выступления Бастрыкин предложил вернуть в Уголовный кодекс такую меру, как конфискация имущества. «Думаю, что общество такой подход поддержит», — высказался председатель СК.
Говоря об общественной поддержке, Бастрыкин призвал своих подчиненных «тщательно отслеживать и проверять» информацию о фактах коррупции, распространенную в средствах массовой информации, «рассматривая ее как повод к возбуждению уголовного дела».
Также Бастрыкин предложил реформировать законодательство в сфере противодействия налоговой преступности. По его мнению, с 2011 года, когда вступили в силу поправки в Уголовно-процессуальный кодекс (УПК), запретившие МВД направлять результаты оперативно-розыскной деятельности в налоговые органы (теперь только налоговики могут направить материалы о соответствующем преступлении в СК). По мнению Бастрыкина, в этой ситуации ни одно ведомство в полной мере не занимается оперативно-розыскной деятельностью в сфере налоговых нарушений.
Другая законодательная инициатива в области экономической безопасности, которой коснулся Бастрыкин, — внесенный в Думу законопроект о введении уголовной ответственности за создание финансовых пирамид. Эти поправки — собственная инициатива СК.
Еще одна экономическая проблема, с которой глава Следственного ведомства призвал бороться, — вывод капитала. «Сопоставление объема выведенных из России средств с размером ущерба, причиненного коррупционной и финансовой преступностью, позволяет сделать вывод, что так называемое бегство капитала во многом обусловлено не негативными факторами российской экономики (ее недостаточной привлекательностью), а активными процессами транснациональной легализации преступных доходов», — считает Бастрыкин. Такой вывод в СК сделали при изучении перечня стран, в которые выводится большая часть российского капитала. Эти страны, по словам Бастрыкина, главным образом относятся к офшорным зонам. Для борьбы с таким явлением он предложил ввести институт уголовной ответственности для юридических лиц, чтобы «не только эффективно бороться с таким явлением, как преступность корпораций», но и обеспечить возврат денег, нажитых преступным путем и легализованных за рубежом.
Именно для «выявления источников легализуемых преступных доходов» Бастрыкин и предложил создать финансовую полицию.
Сейчас в своей антикоррупционной борьбе СК взаимодействует с Контрольным управлением президента, Генпрокуратурой, Счетной палатой, ФСБ и МВД. Основной объем информации о подозрительных операциях и сделках при этом поступает от Росфинмониторинга, который является аналитическим органом и не имеет реальной возможности проверить информацию оперативным путем. «Материалы, направляемые Росфинмониторингом в правоохранительные органы, зачастую недостаточны не только для возбуждения уголовного дела, но и для их рассмотрения в качестве сообщения о преступлении», — считает Бастрыкин.
В финансовой полиции он предложил объединить функции финансовой разведки с оперативно-розыскной деятельностью. Кроме того, в перспективе полномочия по контролю за расходованием бюджетных средств, по мнению Бастрыкина, должны быть исключены из компетенции «подавляющего большинства органов государственной власти, местного самоуправления, а также государственных и муниципальных предприятий, учреждений и организаций как малоэффективные». Эта функция также может быть передана финансовой полиции. Сочетание таких полномочий в одном госоргане позволит быстро свести воедино и проверить информацию о коррупционных, налоговых и других финансовых преступлениях с данными о подозрительных операциях по счетам.
Эксперты к созданию еще одной спецслужбы относятся скептически, указывая на наличие в России и без того громоздкого аппарата спецслужб.
«Есть такая не очень приличная поговорка: «Плохому танцору всегда что-нибудь мешает!», — прокомментировал идею создания финансовой полиции член комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции Борис Резник.
По его мнению, правоохранительная система в ее нынешнем виде «и так огромная». Наряду с Росфинмониторингом существуют ГУЭБиПК в МВД и соответствующее управление в ФСБ. «Коль скоро они неэффективны, не проще ли в действующих ведомствах навести порядок?» — считает Резник. Так, с созданием самого Следственного комитета как независимого органа, по словам депутата, ситуация со следствием только ухудшилась. «Они сегодня неприкасаемые и только делают громкие широковещательные заявления, которые лопаются как мыльные пузыри — АТЭС, ГЛОНАСС, Роснано, прокуроры, «Оборонсервис» и так далее», — перечислил Резник последние громкие антикоррупционные дела. — Что в результате? Где посадки? Кого они привлекли?»
Депутат Госдумы, член комитета по безопасности Александр Хинштейн во многом согласен с коллегой. «Вчера во время правительственного часа я задавал Бастрыкину вопрос: почему с передачей в Следственный комитет расследований по налоговым преступлениям резко снизилось количество дел, — рассказал парламентарий. — Теперь предлагается создать новый орган с полномочиями ОРД (оперативно-розыскной деятельности. — «Газета.Ru»)». Депутат не стал отрицать саму возможность создания финансовой полиции, но подчеркнул, что в России и без нее большое количество спецслужб, оказывающих давление на бизнес.
На фоне заявлений Бастрыкина об усилении контроля правоохранителей в экономической сфере прямо противоположные по духу идеи обнародовал в четверг генпрокурор Чайка.
Он отметил, что «на фоне значительного снижения количества зарегистрированных экономических преступлений (на 15%) не сокращается число различных оперативных мероприятий, проводимых в отношении юридических лиц». При этом, по данным генпрокурора, лишь незначительная часть таких проверок заканчивается возбуждением уголовных дел, а по большинству информация не подтверждается». Кроме того, принятые правоохранителями меры не всегда соотносятся с тяжестью содеянного. «Только при формировании ежегодных сводных планов проверок юридических лиц и индивидуальных предпринимателей за четыре года прокурорами отклонены как безосновательные 2,6 млн предложений контролирующих органов», — заявил глава надзорного ведомства на всероссийском совещании прокуроров по вопросам защиты прав предпринимателей. По мнению Чайки, последствия вторжения спецслужб в хозяйственную деятельность «в ряде случаев весьма разрушительны» и ведут к подрыву деловой репутации, а иногда и банкротству предприятий.
