Цивилизация
В среду Березниковский городской суд Пермского края рассмотрел ходатайство участницы панк-группы Pussy Riot Марии Алехиной об отсрочке наказания до достижения ее ребенком 14-летнего возраста (сейчас сыну заключенной 5 лет). Заседание было назначено на 15.00 по местному времени (13.00 мск). Многочисленная толпа журналистов приехала к зданию суда заранее, около 13.30 (11.30 мск).
Однако четверо судебных приставов, выставленных у входа, отказались кого-либо пропускать внутрь.
Доводы, что на улице стоит сильный мороз, их не убедили. Поэтому оставшиеся на холоде журналисты вынуждены были искать места, где можно было бы согреться, самые стойкие продолжали мерзнуть возле входа. Со всех сторон здания суда дежурили полицейские. Позже у входа суда помимо приставов встали еще четверо сотрудников полиции.
К 14.30 (12.30 мск) двери суда открылись. Но из-за тщательной проверки огромная толпа продвигалась медленно. Около 15.10 приставы заявили, что зал суда и коридоры переполнены и никого больше пускать внутрь не будут. «Все, закрывайте дверь», — махнул рукой пристав, выгоняя репортеров на мороз.
До председателя суда в это время невозможно было дозвониться. По двум номерам телефона сотрудники суда сообщили «Газете.Ru», что не могут покинуть свои кабинеты, так как двери заблокировали приставы.
«Во-первых, здесь нет приемной суда, я не знаю, куда вы дозванивались, — сказала позже корреспонденту «Газеты.Ru» пресс-секретарь суда Анастасия Данилова. — Я ничего не могу сказать по этому поводу. Я могу что-то объяснить только по ходу данного процесса. Остальные все вопросы можно задать по электронной почте».
Так или иначе, вскоре приставам приказали пустить в суд всех. Проходивших через рамку металлоискателя журналистов охранники еще раз досматривали ручными аппаратами. Помимо паспортных данных сотрудники суда записывали названия изданий и зачем-то номера мобильных телефонов.
Оказалось, что для тех, кто не попал в зал, в коридоре была организована видеотрансляция процесса. Однако из колонок раздавалось жуткое шипение, заглушавшее голоса. В самом начале заседания судья Галина Ефремова разрешила видеосъемку всего процесса, благодаря чему телевизионщики остались стоять в зале. Далее Алехина попросила время для ознакомления с материалами, которые предоставила на заседании прокуратура. Судья ее просьбу удовлетворила и объявила перерыв.
Рассматривать дело суд начал только после 16.00 (14.00 мск).
Небольшой аквариум, который, по слухам, установили специально для Алехиной (ранее там стояла обычная решетка), окружили три конвоира и три пристава.
Еще шестеро дежурили у входа в зал (трое внутри и трое снаружи). Осужденная выглядела здоровой, хотя и была несколько бледна. К ее защите помимо адвоката Оксаны Даровой был допущен правозащитник Александр Подрабинек.
Первой слово взяла сама Алехина. «Я подала ходатайство об отсрочке и привела ряд оснований», — начала она. Осужденная напомнила, что 3 марта 2011 года ее «незаконно арестовали», а затем 17 августа вынесли «несправедливый приговор», который состоялся «по одной лишь политической воле Путина». «Я не признала свою вину, раскаиваться мне тоже не в чем, — заявила она. — Так или иначе я отбываю наказание в исправительной колонии города Березники ИК-28 — за полторы тысячи километров от дома».
По ее словам, дисциплинарная комиссия, которая накладывает взыскания на осужденных (устный либо письменный выговор, помещение в штрафной изолятор; наличие взысканий препятствует освобождению условно-досрочно), функционирует по регламенту, который утверждается соответствующим приказом. «Никто меня с ним не знакомил, никто не знает номер приказа», — отметила Алехина.
Всего осужденная получила шесть дисциплинарных взысканий.
Одно из них связано с тем, что Алехина якобы невежливо разговаривала с членами дисциплинарной комиссии. Осужденная пояснила, что на заседании комиссии потребовала реализации своего права на защиту и попросила адвоката. Ей отказали, и она, ссылаясь на ст. 51 Конституции (право не свидетельствовать против себя), отказалась отвечать на вопросы комиссии. Администрация сочла это «придирками». Алехина, в свою очередь, расценивает это как «психологическое давление» и «уничижение человеческого достоинства». Два других взыскания последовали после того, как она не встала вовремя по команде «подъем» — 24 ноября и 17 декабря 2012 года. «Я содержусь в безопасном месте — это одиночная камера с толстой бронированной дверью, — объяснила Алехина. — Как осуществляется подъем? Сотрудник подходит к двери и говорит «подъем». Но он может говорить это в разной степени громкости. В 5.50 я не услышала. Я не делала этого умышленно. Я, как только услышала, не то что встала — я вскочила и даже извинилась перед сотрудниками». Еще одно взыскание связано с тем, что Алехина якобы пыталась передать личную переписку, минуя администрацию колонии. Записи содержали надпись: «Привет, Катя». «Никому ничего я передать не хотела. Я несла личные записи адвокату для подачи жалобы в ЕСПЧ (Европейский суд по правам человека. — «Газета.Ru»). Я передала их сотрудникам для ознакомления и там было написано «для адвоката», — сказала она. Еще два взыскания она получила еще в СИЗО.
«Мой сын нуждается во мне, и это очевидно. Я прошу дать мне отсрочку, в первые годы которой, я знаю, приговор будет отменен», — заявила Алехина.
Она отметила, что лично до четырех лет водила сына в детский сад, на различные дополнительные занятия и секции (в частности, по моторике рук и каратэ), вместе с ним ходили на политические и экологические акции, «так как не с кем было оставить ребенка», рисовали плакаты. «Но в холодных условиях митинга он никогда не находился», — уточнила она, отвечая на вопросы прокурора Льва Ташкинова.
Алехина отметила, что сын в данное время находится с ее мамой, которая также приехала в Березники, и отцом ребенка Никитой Демидовым, «который вынужден меньше работать», так как больше некому водить сына в детский сад. Осужденная имела такую возможность, так как была студенткой.
Адвокат Дарова отметила, что в своей характеристике администрация колонии приводит лишь нарушения, которые были допущены Алехиной. «Тем не менее прошу учесть, что ни одно из ее действий не носило умышленный, осознанный характер», — сказала она. Далее она зачитала положительную характеристику от организации «Гринпис», с которой осужденная долгое время сотрудничала.
В материалах дела психологи оценили развитие сына Алехиной как нормальное.
«Адекватен. Эмоционально положителен. Скучает по матери», — говорится в характеристике психолога из детского сада.
Прокурор, в свою очередь, отметил, что Алехина обязана давать объяснения по фактам нарушений, а не отказываться от них. Корреспонденция осужденных отправляется исключительно через администрацию. По его словам, Хамовнический суд Москвы учел наличие ребенка, а кассационная инстанция нарушений не отметила. «Осужденная ничем с положительной стороны себя не проявила. Поощрений у нее нет, нигде не работала, обязанности по воспитанию ребенка не выполняла», — сказал он. По его словам, ребенок присутствовал лишь на одном из многочисленных проходивших по видеосвязи свиданий Алехиной с родственниками. «На встречах состоянием ребенка не интересовалась, если об этом не заводили речь собеседники», — заявил он, ссылаясь на записи свиданий.
Представитель колонии дала характеристику Алехиной. По ее словам, осужденная активна, «стремится к лидерству», самоуверенна, обучается по специальности «швея» и к работе относится добросовестно.
Подрабинек отметил, что Алехина не является «криминальной личностью» и была осуждена за «придирки». Дисциплинарные взыскания администрации колонии он назвал «вздорными».
«Я почему-то уверена, что мне откажут, но все равно я пошла на это и подала ходатайство», — сказала в заключительном слове Алехина.
Она напомнила, что недавно Госдума и президент подписали «закон Димы Яковлева», направленный против детей. «Ничего удивительного тут нет», — отметила она, добавив, что все-таки надеется на «живых людей», которые работают в суде. «Надеюсь на чудо посредством живых людей», — заключила она. На этом в 18.30 судья удалилась в совещательную комнату.
В 20.30 стало ясно, что чуда не произошло: Ефремова отказала в отсрочке. В своем решении она не упоминала о нарушениях режима в колонии, а руководствовалась состоявшимся приговором по существу. Защита Алехиной намерена обжаловать решение.
Около 21.00 Алехину погрузили в автозак, который со всех сторон окружили журналисты. Но омоновцы, выстроившись стеной вокруг автомобиля, не подпустили операторов близко к машине.
