Цивилизация
В пятницу Тверской районный суд Москвы вынесет приговор по делу о беспорядках на Манежной площади. В призывах к массовым беспорядкам, хулиганстве и насилии по отношению к представителям власти — сотрудникам ОМОН — после многотысячного выступления у стен Кремля обвинили шестерых предполагаемых участников стихийных беспорядков. Дело в отношении самого младшего из них — 15-летнего подростка Ильи Кубракова — выделено в отдельное производство, потому что его обвиняют еще и в убийстве. По версии следствия, на следующий день после событий на Манежке школьник на Судостроительной улице в Москве зарезал киргиза Алишера Шамшиева.
Отдельно от Кубракова в Тверском суде с начала сентября судили троих членов незарегистрированной партии «Другая Россия» Игоря Березюка, Руслана Хубаева и Кирилла Унчука, а также детского тренера по борьбе Леонида Панина и Александра Козевина, который пришел на Манежку пьяным.
В пятницу они услышат приговор.
Дело, состоящее из 21 тома, слушали быстро: участники процесса рассказывали корреспонденту «Газеты.Ru», что заседания районного суда затягивались до позднего вечера — однажды даже до 22.00, и полагают, что «с приговором торопились к «Русскому маршу». Уже 25 октября прокуратура попросила для обвиняемых сроки — от 4 до 8 лет реального лишения свободы, хотя обвинения в хулиганстве сняли со всех пятерых, оставив только применение насилия к полицейским и призывы к беспорядкам. 23-летний белорус Березюк, по версии прокуратуры, виновен еще и по ст. 282 (возбуждение ненависти или вражды): он кричал на площади «Россия для русских, Москва для москвичей». Он же, считает следствие, «вовлек в совершение преступления» 15-летнего Кубракова — дал ему мегафон, полторы тысячи рублей и велел 11 декабря 2010 года приехать на Манежную площадь. Об этом следователям рассказывал сам Кубраков, а потом в суде отказался от этих показаний, объяснив, что писал их под диктовку полицейских.
По мнению следователей, члены «Другой России» и примкнувшие к ним Панин с Козевиным, «действуя согласованно», дрались с ОМОНом на площади и выкрикивали лозунги с целью спровоцировать массовые беспорядки. Все подсудимые кидали в сотрудников милиции бутылки, металлические ограждения, украшения с новогодней елки. Березюк обвиняется в причинении телесных повреждений омоновцу Наумову: он дважды ударил полицейского по голове и один раз по ноге. Эти действия подсудимого привели к тому, что у бойца ОМОН образовалась закрытая черепно-мозговая травма и он до конца года не мог исполнять свои служебные обязанности.
«Я признаю, что совершил неопасное насилие, а остальное — нет», — заявил Березюк, когда тройка судей дала ему слово. На Манежке он кричал «Мусора – позор России» (что эксперты не признали оскорбительным) и «Россия для русских», а в суде настаивал, что омоновец ударил его первым. Березюка, которого лидер «Другой России» Эдуард Лимонов на одном из заседаний охарактеризовал как «очень застенчивого», защищает известный адвокат Дмитрий Аграновский. Защитник настаивает, что доказательств против его клиента нет, а также подчеркивает, что побои сотрудник ОМОН снял только 17 декабря — через шесть дней после беспорядков, то есть мог получить их где угодно. За действия Березюка прокуратура попросила приговорить его к восьми годам колонии общего режима.
Березюка, как и Кирилла Унчука, и других подсудимых, хорошо видно на видеозаписях с Манежной площади.
В одном из роликов, которые показывали в суде, Березюк кричит, чтобы вызвали «скорую», пресс-секретарю ГУВД Виктору Бирюкову, у ног которого лежит человек. 22-летний Унчук орет другому полицейскому: «Я русский!» Впрочем, это высказывание Унчука в экспертизе, имеющейся в деле, признано нейтральным. Из материалов дела следует, что Унчук помог Березюку скрыться, кинул в омоновцев металлическое ограждение и «бросил пластиковый шар ударом ноги».
Выступая свидетелем в суде и объясняя, что члены партии «Другая России» — это левые, а на Манежке были правые, лидер партии Лимонов вспомнил и Унчука: «Всегда ходил с книгой под мышкой». Молодой нацбол успел поучаствовать в нескольких акциях, в том числе в захвате приемной МИД России в 2008 году, когда 15 нацболов приковали себя наручниками к решеткам окна одного из кабинетов, вывесив наружу флаг. Они протестовали против выдачи Латвии лимоновца Владимира Абеля. За участие в захвате Унчук получил год условно и еще два года испытательного срока. К 11 декабря 2010 года испытательный срок еще не истек, а потому прокурор попросил для Унчука пять лет колонии за участие в беспорядках на Манежке.
34-летний Руслан Хубаев, самый старший из обвиняемых, тоже осужден не впервые.
Прошлые судимости — это то, что объединяет всех пятерых фигурантов дела, как партийных, так и не имеющих к «Другой России» отношения.
Хубаев отсидел четыре с половиной года за распространение героина — как утверждает он сам, подброшенного. «Склонен к побегу и распространению наркотических препаратов», «к заключенным относится враждебно», «хитрый» — такие характеристики дал Хубаеву начальник колонии, где он отбывал срок. «Я на этого начальника написал в прокуратуру 11 жалоб», — хвастался в суде нацбол. На процессе он требовал отвода судей: судьи Игоря Алисова — за то что отказал ему в свидании с гражданской женой, судьи Александры Ковалевской — за то что в прошлом году она выносила решение по делу участника «Стратегии-31», а судьи Алексея Криворучко — за то что он входит в «список Магнитского». Постоянно получая замечания, Хубаев называл дело против себя и остальных обвиняемых «плодом фантазии Следственного комитета», предлагал обращаться к прокурору «педераст», а в последнем слове заявил: «К вашей справедливости я взывать не собираюсь».
«Шесть лет колонии строгого режима», — назвал прокурор в прениях срок заключения, которого, по его мнению, заслуживает Хубаев. На Манежке он кричал «Русские, вперед!» — согласно выводам экспертизы, эта его фраза содержит призывы к «активным и насильственным действиям против правоохранительных органов», а в условиях декабрьских событий может быть признана провокационной. Омоновца, который пытался задержать Хубаева, ударил в живот и по голове Панин, а сам Хубаев в этот момент пытался отнять у него резиновую дубинку. Выступая в суде, боец ОМОН Александр Ларьский отказался предъявлять иск к Хубаеву и его подельникам. «Я не имею претензий ко всем ребятам. Ну а это наша работа», — развел он руками со свидетельской трибуны.
«Мне жаль, что так получилось. Я не целился намеренно, только в жилет», — оправдывался перед Ларьским ударивший его в живот и голову Леонид Панин, 31-летний тренер детско-юношеской спортивной школы в Медведково. «Да у меня к тебе никаких претензий», — добродушно успокаивал его омоновец. Извиняясь, Панин, судимый по молодости за побои и нанесение легкого вреда здоровью, говорил, что признает драку с полицией, но к беспорядкам никого не призывал. «А оказался я там случайно», — объяснял он свое появление на Манежке. Коллеги по работе из спортивной школы, где он до ареста учил детей славяно-горицкой борьбе, приходили в Тверской суд с положительными характеристиками. Сам подсудимый просил приговорить его к условному сроку, ссылаясь на то, что проведенные в СИЗО семь месяцев стали для него «достаточным наказанием». По мнению прокурора, Панин должен провести в колонии общего режима четыре года.
Для 28-летнего Александра Козевина гособвинитель затребовал четыре с половиной года, сам Козевин просил не наказывать его строго.
Козевин единственный из подсудимых, кто пришел на Манежку пьяным. На площади он кричал матом, с воплем «Бей ментов!» бросил в омоновцев куском металлического ограждения, но не попал и от досады показал им средний палец, другой рукой расстегнув ширинку на брюках.
«Негативное отношение к правоохранительным органам и призывы к сопротивлению» — охарактеризовала его действия экспертиза, назвав их провокационными и в то же время спровоцированными другими участниками беспорядков. Козевин 11 декабря 2010 года не собирался на памятную акцию по Егору Свиридову, а поехал в центр выпить пива с другом Михаилом Добкевичем. Приятель был на костылях — у него нет одной ноги. Омоновец Виталий Антонов, один из свидетелей обвинения, рассказывал в суде, что «одноногий человек» подошел к стоявшим в оцеплении сотрудникам ОМОН, но, когда те хотели пропустить его, он бросил перед ними костыли, тем самым спровоцировав толпу на прорыв оцепления. Добвкевич в суде говорил, что «психанул и бросил костыли», когда его стал теснить ОМОН, не давая пройти к другу — Козевину. Был момент, вспоминал свидетель, когда он упал, и его стали топтать, а подвыпивший приятель пытался поднять его с земли.
«Козевин — просто непутевый парень, неудачно попавший в эту ситуацию», — говорил о нем адвокат Александр Никитин. В прошлом его клиента судили за грабеж и хулиганство: украл телефон у бывшей жены. Мать обвиняемого спрашивала судей, может ли сын искупить совершенное преступление общественно-полезным трудом: «Чего зря сидеть?» Сам Козевин отказался выступать в прениях, а в последнем слове сказал, что раскаивается.
