Цивилизация
В среду в Химкинском городском суде начался допрос свидетелей обвинения по делу о нападении на администрацию Химок 28 июля 2010 года. Прокурор Ольга Егорова вызвала четверых свидетелей, которые в тот день были неподалеку от администрации. По версии следствия, подсудимые Максим Солопов и Алексей Гаскаров, которые находятся под подпиской о невыезде, были среди активных участников акции антифашистов, которые забрасывали здание камнями и файерами, а также стреляли по нему из травматики. Гаскаров утверждает, что был в Химках как журналист, а Солопов признает, что участвовал в несанкционированном шествии и готов нести административную ответственность, но хулиганских действий не совершал.
Свидетель Анастасия Кривошанова, которая делала фотографии на месте происшествия, рассказала, что Солопов стоял в группе людей, которые дошли от железнодорожной станции до администрации, но ничего в здание не бросал. Гаскарова она видела только около станции в самом хвосте шествия.
По словам свидетельницы, она вместе с мужем Сергеем Смирновым 28 июля 2010 года поехала в Химки на встречу общественности с городской администрацией, но уже в пути выяснилось, что встречу отменили. Кривошанова объяснила, что работает в детском саду педагогом-психологом, а также интересуется проблемами экологии и защиты окружающей среды. С собой на встречу она брала фотоаппарат, чтобы сделать снимки для личного блога. Пока супруги решали, как им выбраться из Химок и где лучше развернуться, чтобы поехать назад в Москву, ее мужу позвонил какой-то знакомый журналист и сообщил, что в Химки едет толпа людей с Трубной площади. Там, как пояснила Кривошанова, должен был состояться концерт в защиту Химкинского леса.
Почему его участники решили перебраться в Химки, она не знала.
Смирнов (он также выступал в суде в среду и подтвердил показания супруги) и Кривошанова подъехали к железнодорожной станции. Через некоторое время туда прибыл поезд, из которого вышли люди — «человек 300» — и пошли в город. Там супруги и встретили Гаскарова и еще нескольких знакомых журналистов. Кривошанова побежала в начало колонны, чтобы сделать фотографии, и «вообще много бегала». Смирнов шел сзади колонны, поэтому, когда толпа дошла до здания администрации, почти ничего не видел. На подходе к мэрии несколько человек в толпе развернули баннер «Защитим лес от фашистской оккупации».
«У здания толпа встала, от нее отделились несколько человек, которые были в масках и стали что-то кидать в администрацию. Это продолжалось минуты две-три», — рассказывала Кривошанова. По словам Смирнова, большая часть толпы «была удивлена» этими действиями. Максима Солопова свидетели видели за баннером, среди «спокойно стоящих людей». Гаскарова вообще больше не видели.
Услышав эти показания, прокурор Егорова заявила о противоречиях: ранее Кривошанова сообщала, что Максим Солопов был в маске (в суде она утверждала, что его лицо было открыто), а его старший брат Денис (он объявлен в розыск по этому делу) стрелял в воздух из травматического пистолета. «Эти показания даны под давлением», — сообщила свидетельница, добавив, что следователи ей угрожали.
Кривошанова рассказала суду, что 4 августа 2010 года они с мужем провели в ОВД «Химки» 10 часов. «Нам не разъясняли наш статус, не пускали адвоката, а ему говорили, что нас давно отпустили. Требовали сказать, что Денис стрелял, что там был Петр Силаев, Алексей Олесинов (ранее судимый антифашист, который в итоге к делу не привлекался. — «Газета.Ru»). Говорили, что мы арестованы, что меня повезут на зону. Как меня там будут насиловать — очень подробно рассказывали», — сообщила Кривошанова.
Свидетель Смирнов подтвердил, что на него тоже давили, угрожая сделать жену еще одной обвиняемой по делу о нападении на администрацию. «Для этих трех свидетелей нашли, для нее найдем еще двух», — процитировал одного из участников следственной группы Смирнов. Он также сообщил суду, что следователи требовали от него дать показания против лидера движения в защиту Химкинского леса Евгении Чириковой. «Но на шестом часу допроса в кабинет следователей вошел какой-то, судя по всему, начальник — и сказал им, что про Чирикову больше не надо спрашивать», — заявил свидетель. В итоге Смирнов под давлением подписал показания, в которых говорится, что Денис Солопов стрелял вверх из пистолета, а человек «в клетчатой рубашке и шортах с мегафоном в руках» командовал толпой. «Мы подали жалобу в прокуратуру, ваша честь», — заключил свой рассказ свидетель, протянув судье Неониле Зепаловой документ. Впрочем, эту жалобу прокуратура принять отказалась. «Нас тогда запугали, говорили, что жаловаться в милицию бесполезно, и после такого допроса мы поверили, — сказал Смирнов после заседания «Газете.Ru». — Но теперь все-таки намерены обратиться с заявлением о преступлении, чтобы против тех, кто нас допрашивал, завели уголовное дело».
Еще один свидетель, сотрудник телеканала «Дождь» Илья Васюнин, рассказал, что в Химках был как журналист, видел Солопова-младшего и Гаскарова, но никаких противоправных действий за ними не заметил.
Дениса Солопова он не видел на месте происшествия, но потом, просматривая видеозапись, заметил, что «он появляется и, кажется, кидает камень».
Заключительным на заседании в среду было выступление свидетеля Алексея Питтеля из города Юбилейный, который стал случайным свидетелем погрома администрации. В суде он не вспомнил, где стоял, сколько видел людей и что они бросали в здание.
33-летний мужчина вошел в зал, не снимая верхней одежды, и приступил к рассказу. Он сообщил, что 28 июля 2010 года с приятелем Максимом Храмовым познакомился на Пушкинской площади в Москве с двумя девушками, после чего компания поехала «продолжать знакомство» в Химки. Доехав на машине до здания у администрации, девушки оставили Храмова и Пителя подождать у ларька, а сами ушли и больше не появлялись. «В это время пришла группа людей, больше 50 человек, и стала громить администрацию, — рассказал Питель. — Некоторые были в масках, платки какие-то повязаны. Скрывали, в общем, свою личность».
Завидев агрессивную толпу, очевидцы не ушли, а остановились у доски почета в непосредственной близости от здания администрации. Там Питель и увидел, как один из погромщиков бросил что-то в здание, а «после того, как сделал свои хулиганские действия», снял маску. «Я его запомнил и опознал. По-моему, вот этого», — окинув взглядом зал, свидетель ткнул пальцем в Гаскарова.
— По каким признакам вы опознали подсудимого? — продолжала допрос прокурор.
— Знаете, я точно не помню, вы лучше огласите мои показания, — посоветовал гособвинителю свидетель.
Зал взорвался хохотом.
— А че вы смеетесь-то? — обиделся Питель. — Давно было.
Дальше к допросу подключился адвокат Гаскарова Дмитрий Динзе, и выяснилось, что свидетель не помнит никаких подробностей того дня: ни имен девушек, ни их внешность, ни дорогу до Химок.
— Чем торговали в палатке? — атаковал Динзе.
— Не помню.
— Чтобы оказаться у доски почета, вы переходили дорогу?
— Не помню.
— Во что был одет Гаскаров?
— Не помню.
— Что конкретно делал?
— Я давал показания и могу их подтвердить, — твердил Питель. — А так не помню.
— Какая на нем была маска? — не унимался адвокат.
— Не помню, у меня со зрением плохо.
— Что-что у вас со зрением? — приподнялась на своем месте судья Зепалова.
— Да не, нормально. Не помню цвет.
Продолжив давать показания в том же духе, свидетель Питель подтвердил, что узнал Гаскарова на очной ставке и в ходе процедуры опознания, но не вспомнил, сколько статистов участвовали в опознании. Когда свидетель опять предложил зачитать суду его прежние показания, в голосе председательствующей Зепаловой зазвучало недоверие:
— Вы не первый раз свидетелем являетесь?
— Не в первый, — признался свидетель, но, подумав, добавил: — Я по телевизору смотрю передачи про суд.
— Ясно. Есть теперь на что свалить, — вздохнула судья и продолжала: — Судя по всему, у вас проблемы с памятью. Почему вы запомнили подсудимого? Рост, одежду, обувь — что вы запомнили?
— Не помню.
— Что он кидал в здание? Это мог быть бумажный самолетик?
— Не помню.
— А какого цвета здание администрации? — устало спросила судья.
— Не помню. Светлое.
Вопросы свидетелю по очереди задавали сами подсудимые и их защитники, но ответы разнообразием не отличались.
— Вы к уголовной ответственности привлекались? — как бы между прочим бросил адвокат Солопова Юрий Еронин.
— Да, но юридически я не судим.
— Наркотики? — покачал головой защитник.
— Кража, — буркнул свидетель.
По ходатайству обвиняемого Пителю показали фотографии с места происшествия и попросили показать, где именно он стоял. Сделать это у свидетеля тоже не получилось. Когда гособвинитель зачитала первоначальные показания, на которых упорно настаивал Питель, выяснилось, что он говорил следователю, что Гаскаров с самого начала был без маски, а речи о снимающем ее человеке не шло.
Каждое новое противоречивое заявление свидетеля зал встречал громким смехом. Судья, делая замечание, сама не могла сдержать улыбку. Завершился допрос оглашением еще одного документа — протокола опознания свидетелем Пителем и второго обвиняемого, Солопова. Свидетель подтвердил, что под протоколом стоит его подпись.
На вопрос судьи, видел ли он подсудимого Солопова, Питель ответил: «Если я давал показания, значит, так и было», — после чего покинул зал. Солопов же заявил, что видит этого человека впервые.
Следующее заседание судья назначила на 14 апреля. Как ожидается, будет вызван свидетель Храмов. По мнению защиты подсудимых, эти свидетели на самом деле не присутствовали на месте происшествия и дали показания, «так как находятся в особых отношениях с милицией и следствием».
