Цивилизация
В четверг в Мосгорсуде продолжился допрос бывшего руководителя Главного следственного управления Следственного комитета при прокуратуре (ГСУ СКП) РФ Дмитрия Довгия, обвиняемого в получении взятки в размере 750 тыс. евро от владельца Инвестсоцбанка Руслана Валитова за невозбуждение против него уголовного дела. Сам Довгий, занимавшийся делами замминистра финансов РФ Сергея Сторчака, генерала ФСКН Александра Бульбова и петербургского предпринимателя Владимира Барсукова (Кумарина), утверждает, что его подставили бывшие коллеги по ведомству, откуда его уволили в разгар конфликта с главой СКП Александром Бастрыкиным.
Довгий рассказал, что, еще работая в комитете, жаловался в Генпрокуратуру на «грязные технологии» своего начальника в расследовании дел.
«Я понял, что прокурорский надзор за СК необходим. Чайке же был выгоден мой конфликт с Бастрыкиным, Генпрокуратура могла извлечь из этого выгоду. Поэтому, когда я обратился туда с секретной жалобой по ряду подписанных Бастрыкиным постановлений, которые я счел незаконными, они меня уже знали и ни о каких взятках речи не шло», — сказал Довгий. Он добавил, что прокурорские проверки по его жалобам проводились, но о результатах ему не сообщали.
В ходе допроса обвиняемый рассказал, что Бастрыкин предупреждал его, что Генпрокуратура прослушивает все здание СКП РФ в Техническом переулке. «Поэтому, когда мы с ним разговаривали в его кабинете, он всегда громко включал телевизор. Ходили слухи, что прослушивается вообще все здание. Ну, у меня в кабинете была глушилка, которую я тоже включал в случае необходимости», — рассказал Довгий.
Остальные ответы подсудимого на вопросы адвоката Юрия Баграева не отличались разнообразием. «Нет, никогда», — повторял Довгий, говоря о том, давал ли он какие-либо распоряжения следователю Ширани Эльсултанову, проводившему проверку в отношении Валитова и следователей по делу «Томскнефти», рассказывал ли он Андрею Сагуре (бывший помощник главного военного прокурора России проходит пособником в деле) о ситуации в следственном комитете, просил ли Сагура главу ГСУ помочь лично знакомому с ним Валитову.
Кроме того, Довгий уточнил, что с сентября 2007 года, когда, по версии обвинения, он получил первый «транш» Валитова, до ареста в августе 2008 года он не покупал ни машин, ни квартир и вообще не тратил крупных сумм денег. В Москве он жил в общежитии Генпрокуратуры, ездил на двух служебных машинах. «К тому же я, как госслужащий, регулярно предоставляю декларации о доходах. Родители мои тоже ничего не покупали. Во время следствия даже моих бывших одноклассников проверяли, хотя многие из них занимаются бизнесом и могли бы себе что-нибудь и купить в это время», — говорил подсудимый. Его адвокаты представили протоколы обысков петербургской квартиры Довгия и квартиры его родителей.
Защита обратила внимание, что искать деньги следователи поехали только через месяц после ареста подозреваемого, а, как уточнил сам Довгий, в общежитие Генпрокуратуры они вообще не наведались.
Напомним, что физическое отсутствие «взяточных» денег является одной из главных коллизий процесса и позволяет адвокатам говорить не просто о невиновности своих подзащитных, но и об «отсутствии преступления как такового».
С банкиром Валитовым Довгий действительно встречался лично два раза: уволенный из СКП следователь рассчитывал, что тот организует ему встречу с потенциальным работодателем, главой ФСБ Александром Бортниковым. Во время допроса адвокат Баграев читал вслух расшифровку переговоров Довгия с Валитовым, запинаясь на матерных пассажах бизнесмена, и уточнял у подзащитного, почему он молчал, когда Валитов заводил разговоры о каких-то «его деньгах». «Ну меня же Сагура предупреждал, что Валитов думает, что какие-то его деньги ушли Бастрыкину, а тот поделился со мной, — кратко повторил свои показания двухдневной давности Довгий. — Я один раз сказал ему в начале встречи, что никаких денег не получал, а больше повторять не стал. Мне нужно было попасть с его помощью в высокий кабинет, я не хотел его раздражать. К тому же я думал, что он просит денежной компенсации за помощь в поисках новой работы».
Следующим вопросы Довгию начал задавать обвиняемый Сагура. Стоя в стеклянной клетке у одного микрофона приятели разговаривали, путаясь в собственных именах:
— Вы привлекали меня к совершению преступления в сентябре 2007 года?
— Я Сагуру ни к чему не привлекал.
— Каким образом я побуждал вас воспрепятствовать проверке в отношении Валитова?
— Вы меня ни к чему не побуждали.
— Как вы в сентябре месяце, когда, по версии обвинения, у нас уже был готов преступный план по получению взятки, умудрились узнать о планах следователя Чернышева возбудить уголовное дело против Валитова, если следователь Чернышев в это время находился в отпуске, а вы с ним еще не были знакомы?
Судья снял этот вопрос как наводящий.
И задал несколько собственных, в одном из которых уточнял, знает ли Довгий, почему Валитов в разговорах звал Бастрыкина «верхолазом».
«Я знаю, я знаю!» — закричал Сагура, но его версию было решено выслушать во время допроса. «Я не знаю, но могу предположить, — сказал Довгий. — Бастрыкин даже по самым пустяковым вопросам бегал в администрацию. Наверное, из-за этого такое прозвище. Только непонятно, откуда Валитов о таких его привычках знает».
У гособвинителя Марии Семененко вопросов к подсудимым не оказалось. Но она, сидя вплотную к трибуне присяжных, активно демонстрировала свою позицию: шумно вздыхала, качала головой и вполголоса комментировала ответы экс-главы ГСУ адвокатам. «Ваша честь, ну что там прокурор все время поясняет?! За нас отвечает присяжным! Пусть у нас спрашивает!» — не выдержали в конце концов Довгий и Сагура. Семененко примирительно взмахнула руками.
Допрос Довгия закончился, и защита зачитала несколько документов из материалов дела, в частности постановление об аресте ключевого свидетеля — Валитова. Он был арестован 15 июля 2008 года, а спустя восемь дней ему была изменена мера пресечения — с ареста на подписку о невыезде. Адвокаты обратили внимание присяжных на то, что именно в этот день, 23 июля, Валитовым были даны показания о том, что он давал взятку Довгию. Расшифровку телефонных разговоров подсудимых адвокаты решили оставить на следующее заседание, которое состоится 1 июня.
