Цивилизация
На фоне постоянных разговоров о построении инновационной экономики, инновационном пути России и курсе страны на отказ от сырьевой экономики неплохо вспомнить об инструменте, являющемся одним из самых важных шагов на пути внедрения перспективной научной разработки в промышленность. Это малые предприятия, стартапы, которые хорошо известны по новостям из Кремниевой долины (той, что в Калифорнии, а не под Москвой), но пока мало развиты в российской действительности.
Что представляют собой фирмы, организованные научными лабораториями? За примерами далеко ходить не приходится. Даже новости об интересных научных разработках часто заканчиваются сообщением о начале их мелкомасштабного внедрения (см., например, заметку о методе получения тонких пленок проводящих полимеров).
Лауреат Нобелевской премии Константин Новоселов удивил московских журналистов, сообщив, что студенты в его лаборатории открыли фирму по практическому внедрению графена, причем руководители научной группы в ней не участвуют и не требуют «отчислений».
За рубежом опыт создания малых предприятий при научных лабораториях, особенно в сфере маломасштабных (конечно, гигантские ускорительные коллаборации – другая история) экспериментальных областей науки – самое обычное дело. Медико-химическая корпорация ChemBridge, сейчас имеющая офисы в нескольких странах мира (в том числе московское подразделение), начиналась с лабораторной «заготовки».
Наилучшей иллюстрацией отлаженности процесса организации стартапов у признанного мирового лидера – Кремниевой долины — будет анекдот времен 90-х, рассказанный «Газете.Ru» сотрудником Microsoft Research – Silicon Valley Андреем Голдбергом.
«Как создать стартап в Cиликоновой долине?
1. Езжайте в Менло-парк (примечание: Menlo Park – город на севере Cиликоновой долины). Найдите дерево.
2. Хорошенько тряхните дерево. С него свалится венчурный капиталист.
3. Пока он не опомнился, произнесите заклинание: «Интернет! Электронная торговля! Ява!»
4. Капиталист даст вам пять миллионов долларов на стартап.
5. Через год-полтора продайте свой стартап, заплатите капиталисту его долю, свою положите в банк.
6. Езжайте в Менло-парк и залезайте на дерево».
Так или иначе, для малых предприятий критически важен благоприятный инвестиционный климат, налоговые льготы, максимально прозрачные правила игры и жесткие условия соблюдения законодательства. У них нет возможности компенсировать убытки в одной области за счет другой, как это могут делать крупные компании. Кроме того, необходимы условия, при которых люди были бы спокойны за вложенные в малый бизнес деньги.
Чтобы тот же самый ученый решился вложить хотя бы свои средства в свою разработку, ему нужна уверенность в том, что на стадии получения прибыли его фирма не подвергнется рейдерскому захвату или не будет на корню задушена налогами.
Еще хуже обстоит дело с привлечением инвестиций. Условия российского рынка таковы, что многие люди справедливо считают единственно надежным вариантом вложение денег в недвижимость. Малому бизнесу сложно привлечь средства инвесторов даже в более простых и понятных областях, чем мифические «инновационные технологии» — внедрение новых, незнакомых разработок.
Есть и в России лаборатории, сумевшие создать малые предприятия, однако наша страна, по признанию экспертов, значительно отстает по этому показателю не только от стран Запада, но и от своих коллег по БРИК. Вообще же сотрудники успешных малых предприятий при научных лабораториях отмечают, что
их фирмы – это исключение из правил, созданное не благодаря созданным в нашей стране условиям, а вопреки им.
Многие из таких фирм вообще работают в основном на зарубежных клиентов и в своей деятельности больше ориентируются на их рынок и правила.
Нельзя сбрасывать со счетов и фактор традиционной инертности ученых, занимающихся в России фундаментальной наукой. Система СССР не предполагала самостоятельного внедрения разработок: для этого существовала прикладная наука, КБ. Сейчас прикладная наука (в советском смысле слова) почти уничтожена, отраслевые НИИ свернуты. Сейчас курс на поиск перспективных проектов и их внедрение декларирует «Роснано», но доводимые до стадии работающего предприятия примеры малочисленны. А работающие в институтах и университетах ученые часто ограничены (просто материально) в выборе предмета исследования, применяемых методик работы. В результате приписка «эти материалы/вещества являются перспективными с точки зрения физических свойств/биологической активности и т. п.» к введению статьи так и остается припиской. У синтетика нет ресурсов проверки этих свойств, этой активности. И люди изначально не настроены на внедрение своих разработок: это рискованно и финансово затруднительно. Кроме того (такова реальность), российские ученые отнюдь не богатые люди. Сложно представить, чтобы профессор накопил со своей зарплаты на запуск небольшой фирмы, а еще сложнее представить, чтобы он согласился потратить накопленные деньги таким образом. Все упирается в ту же проблему прозрачности и соблюдения закона при ведении бизнеса.
Система функционирования науки вкупе с системой ведения бизнеса в России не оставляет пространства для частного предпринимательства, инициативы ученых. Под влиянием суммы этих факторов для работающего в сфере науки специалиста проще сделать выбор в сторону фундаментальных исследований, нежели в сторону посвящения себя рискованному труду «инноватора».