Цивилизация
Наряжать рождественскую ель и приглашать гостей было традицией императорской семьи, а потому молодое советское государство старалось сделать все возможное, чтобы забыть об этом как о пережитке прошлого.
Спустя какое-то время Владимир Ленин, было, реабилитировал «рождественскую» ель — в ранние советские годы она превратилась в «новогоднюю».
«…Доставайте где хотите пряников, конфет, хлеба, хлопушек, игрушек, и поедем завтра к вечеру в школу Надю (Надежда Крупская — супруга Ленина. — «Газета.Ru») навестить. Устроим детишкам праздник, а на расходы вот вам деньги»,
— приводит рассказ Ленина член советского правитетельства Владимир Бонч-Бруевич в своем хрестоматийном рассказе «Елка в Сокольниках».
Выходец из дворян, Ленин мог простить детворе «буржуазные» слабости.
После закрепления власти Иосифа Сталина елка надолго канула в лету, однако впоследствии была реабилитирована благодаря партийному руководителю Павлу Постышеву, который написал в главной советской газете «Правда» статью с призывом «вернуть детям новогоднюю елку».
«В дореволюционное время буржуазия и чиновники всегда устраивали на Новый год своим детям елку.
Дети рабочих с завистью через окно посматривали на сверкающую разноцветными огнями елку и веселящихся вокруг нее детей богатеев. Почему у нас школы, детские дома, ясли, детские клубы, дворцы пионеров лишают этого прекрасного удовольствия ребятишек трудящихся Советской страны? Какие-то не иначе как «левые» загибщики ославили это детское развлечение как буржуазную затею. Следует этому неправильному осуждению елки, которая является прекрасным развлечением для детей, положить конец»,
— писал кандидат в члены Политюро Постышев в декабре 1938 года.
Призыв Постышева был услышан — елка была возвращена, и с тех пор праздник главной кремлевской ели стал самым престижным праздником для советской детворы. Правда, как пишет в книге «Новый год в России: история праздника» Анастасия Углик, сам праздник в Кремле стали отмечать лишь в 1954 году. Сценаристами же первой первой елки стали писатели Лев Кассиль и Сергей Михалков.
Советский лидер Никита Хрущев, по предложению которого Новогодняя елка впервые была поставлена в Кремле, даже посещал ее вместе с зарубежными гостями, вспоминает его сын Сергей Хрущев в книге «Никита Хрущев. Реформатор».
Несмотря на то что билеты на Кремлевскую елку давали отличившимся детям, на нее стремились попасть и простые ребята. Однако это было проблематично — билеты доставали у знакомых «со связями» из правительственных и околоправительственных структур.
Самым желаемым был подарок — набор дефицитных сортов конфет в коробке в виде кремлевских башен. Их давали в обмен на билеты, которые сопровождающие просили детей прятать в обувь для надежности.
К Кремлевским елкам было повышенное внимание и у охраны. При этом, как отмечал в своих мемуарах генерал КГБ Михаил Докучаев, именно эти мероприятия при Хрущеве «внесли определенный демократизм» в режим Кремля.
Посещал Кремлевские елки и руководитель СССР Леонид Брежнев, который обращал внимание на привлекательных Снегурочек. «Снегурочка — позвал он меня. Напиши мне свой номер телефона», — такой диалог с генсеком приводит в своих мемуарах советская актриса Элеонора Прохницкая.
На Кремлевской елке детей ждала не только встреча с Дедом Морозом, но и детский спектакль. Иногда в угоду политической конъюнктуре он мог нести и идеологическую нагрузку. Так, в одном из них фигурировал отрицательный герой — ракета «Першинг», которая хотела испортить детям праздник и мешала встрече Нового года.
Столь странный герой понадобился взрослым организаторам, чтобы дать детям понять то, о чем знали взрослые, — США размещают одноименные ракеты в Европе. Правда, пожилой артист, игравший злосчастную ракету, приглянулся детям, и некоторые к неудовольствию взрослых даже начинали «болеть» за него.
«Дяденька Першинг, бегите», — так, по воспоминаниям свидетелей, закричал один из малышей, увидев, как добрые герои хотят схватить «человека-ракету».
Для президента СССР Михаила Горбачева кремлевские елки стали, возможно, последним приятным воспоминанием о работе в Кремле. Он покидал свою резиденцию на Красной площади именно в это время: «Я был последним, кто проводил его из Кремля. 25 декабря мы прошли вечером от его кабинета мимо Дворца съездов, где уже веселились детские елки, к Боровицким воротам», — говорил в интервью журнала «Огонек» шеф протокола Кремля Владимир Шевченко.
