Цивилизация
«Протянувшись через весь континент от Штеттина на Балтийском море и до Триеста на Адриатическом море, на Европу опустился железный занавес», — эти слова Уинстона Черчилля, произнесенные 5 марта 1946 года в американском Фултоне, были обращены к Советскому Союзу.
Он перечислял столицы стран Восточной Европы, попавшие в «сферу советского влияния». По мнению Черчилля, именно отсюда исходила главная угроза международной стабильности.
Название речи в российской историографии часто звучит как «Мускулы мира», хотя более точный перевод — «Сухожилия мира». Черчилль обыграл британский фразеологизм sinews of war («сухожилия войны»), которым обозначают средства для ведения военного конфликта. В Фултоне Черчилль предложил разработать средства для ведения мирного времени, не менее суровые, чем военные меры.
Черчилль против пятой колонны
Свою речь о фактическом разделе Европы на зоны, подконтрольные Западу и СССР, Черчилль произносил в стремительно менявшемся мире.
Спустя год со дня окончания Второй мировой войны вчерашние союзники в борьбе против нацистской Германии — Великобритания, США и СССР — оказались по разные стороны баррикад. Все три страны активно делили влияние в Европе. Советский лидер Иосиф Сталин, создавая просоветские режимы в восточноевропейских странах, западные союзники — с помощью финансовой помощи правительствам стран, оккупированных нацистской Германией. Сама освобожденная Германия также была разделена между державами-победительницами.
Уже через год после окончания Второй мировой войны стало очевидно, что процесс раздела Европы и всего мира между Западом и СССР выходит из-под контроля.
Хорошо знающий Сталина, Черчилль в Фултоне даже назвал его «товарищем по военному времени» и воздал дань уважения русскому народу. Однако основная часть речи была лишена сантиментов. В ней он прямо обвинял СССР в создании прокоммунистических пятых колонн в различных странах Европы, которые представляют собой «угрозу для христианской цивилизации».
Фултонская речь стала основой для политической риторики времен «холодной войны», даже несмотря на то, что Черчилль к тому времени уже не был премьер-министром. Политический талант Черчилля не подходил для послевоенных лет, когда Великобритании потребовалось больше, чем «кровь, пот и слезы» (их Черчилль сурово обещал согражданам в начале войны). Он проиграл выборы и в марте 1946-го находился в США на отдыхе по приглашению американского президента Гарри Трумэна.
Американский политик пригласил Черчилля выступить в Вестминстерском колледже в Фултоне (штат Миссури), родном для Трумэна штате. Основной аудиторией были студенты и профессора колледжа, внимавшие легендарному политику, затаив дыхание. Для небольшого заштатного города с населением 8 тыс. человек выступление Черчилля, звезды мировой политики, было грандиозным событием. Однако даже они вряд ли подозревали, что это выступление Черчилля станет его вершиной как полемиста и оратора, а также определит ход истории.
«Черчилля вообще отличало чувство предвидения политической ситуации будущего. И он эту новую реальность точно передал, — считает Анатолий Адамишин, бывший заместитель главы МИД России, который сделал дипломатическую карьеру в разгар «холодной войны». — Но нельзя сказать, что именно эта речь является историческим водоразделом».
По мнению собеседника «Газета.Ru», «холодная война» началась раньше. Черчилль просто объявил о новых правилах международной политической игры.
«Главная вина «холодной войны» лежит на двух людях, — считает Адамишин. — Первый — это Гарри Трумэн, американский президент, который решил, что с помощью ядерной бомбы он сможет контролировать весь мир. Второй — это глава СССР Иосиф Сталин, который решил бросить США встречный вызов и попытался удержать в своих руках всю Восточную Европу».
Британский премьер лукавил, когда обвинял лишь одного Сталина, считает и Федор Войтоловский, заместитель директора ИМЭМО РАН. «Вовсю шел дележ сфер влияния послевоенного мира», — считает он.
На Тегеранской и Ялтинской конференциях (в 1943 и 1945 годах соответственно) и британский премьер Черчилль, и тогдашний президент США Франклин Рузвельт согласились с предложениями Сталина о советских зонах влияния в Европе. По-видимому, они не ожидали, что СССР проявит такое рвение.
Профессор Игорь Зевелев, специалист в области международной безопасности, между тем отмечает: несмотря на наступательный характер Фултонской речи, в ней присутствовали и позитивные моменты. Среди них — слова Черчилля о том, что достичь равновесия в мире можно, только опираясь на авторитет ООН. «В речи говорилось о важности роли ООН как инструмента для поддержания современного мира», — рассказал собеседник «Газеты.Ru».
Зевелев также напоминает: в Фултоне Черчилль отметил, что ему «понятно желание русских обезопасить свои западные границы». «Это очень актуально, но, к сожалению, современные западные лидеры об этом забывают», — добавил эксперт.
Речь «поджигателей войны»
Реакция руководства СССР на Фултонскую речь не заставила себя долго ждать. 14 марта в интервью газете «Правда» Сталин назвал ее опасным актом, рассчитанным на то, «чтобы посеять семена раздора между союзными государствами». Самого Черчилля Сталин назвал «поджигателем войны» и даже сравнил недавнего союзника с Гитлером.
Бывший заместитель министра иностранных дел СССР Адамишин отмечает, что безотносительно советской политики сталинской эпохи речь Черчилля была «призывом к войне, призывом к США объединиться с Великобританией в борьбе с коммунистическим лагерем, причем под руководством Лондона».
Однако, по мнению главы Института глобальной безопасности в Вашингтоне Николая Злобина, реакция СССР на речь Черчилля была фундаментально неправильной, так как ее основной смысл был не в «поджигании войны».
Злобин, который исследовал историю Фултонской речи, утверждает: Черчилль своим выступлением пытался бросить вызов не Сталину, а Трумэну. «Эта речь была о борьбе между Трумэном и Черчиллем, кто из них станет лидером англосаксонского мира», — считает эксперт.
Опытный политик Черчилль считал, что малообразованный и неискушенный в мировых делах провинциальный Трумэн должен быть частью союза, который должна была возглавить Англия, утверждает Злобин. Однако этим идеям не суждено было осуществиться.
Великобритания после войны потеряла львиную долю своих колоний и уже не была столь могущественной державой, как ранее. «Трумэн легко переиграл Черчилля — начался момент американского доминирования», — рассказал эксперт «Газете.Ru».
По его словам, существует несколько вариантов речи. Часть произнесенных Черчиллем положений была его экспромтом, в том числе и параграф про «железный занавес». Этих слов не было в речи, которую раздали журналистам, освещавшим визит Черчилля. Финальной версией текста стала расшифровка аудиозаписи с граммофонной пластинки.
Заместитель директора ИМЭМО РАН Федор Войтоловский также отмечает, что главное содержание Фултонской речи было посвящено отношениям США и Великобритании. «Великобритания стремилась вовлечь США в конфронтацию с СССР. США все равно бы пошли на нее, но для Великобритании было важно, чтобы США не уклонились от нее впоследствии», — говорит Войтоловский.
Диалог без конца
Выступая в Фултоне в 1990 году, экс-президент США Рональд Рейган назвал речь Черчилля, произнесенную здесь же 54 года назад, «звоном пожарного колокола» и предупреждением о том, что «тирания находится на марше». Выступление Рейгана вдохнуло в Фултонскую речь вторую жизнь, наполнив ее современным контекстом.
«Сейчас совсем другие реалии, но сама идея международной мобилизации против России, конечно, жива до сих пор, — считает Анатолий Адамишин. — Ее продолжают продвигать США, а на место англосаксонскому миру пришел более широкий термин «Запад».
Ряд западных обозревателей считают Мюнхенскую речь президента России Владимира Путина в 2007 году «российским ответом» на Фултонскую речь Черчилля. В ней российский лидер обвинил Запад примерно в том же, в чем Черчилль обвинил СССР. По словам Путина, после распада Советского Союза США пытаются распространить свое влияние на весь мир, и противостоять этому может только Устав ООН.
«Мюнхенская речь Путина, действительно, была воспринята международным сообществом как жесткая и конфликтная. Однако ее смысл кардинально отличался от Фултонской, — считает Адамишин. — Она предупреждала об опасности новой конфронтации между Западом и Россией. В этом смысле Путин говорил о необходимости предотвратить конфликт, а не начать его».
Российский премьер Дмитрий Медведев также выступил в Мюнхене, но в 2016 году, после начала украинского кризиса и конфликта в Сирии. На этот раз он долго развивал идею о новой «холодной войне».
«Чуть ли не ежедневно нас объявляют самой страшной угрозой то для НАТО в целом, то отдельно для Европы, то для Америки и других стран, – рассказывал политик. — Снимают пугающие фильмы, в которых русские начинают ядерную войну. Я иногда думаю: мы в 2016-м сегодня или в 1962-м?»
Таким образом Медведев также присоединился к диалогу, который ведется с 1946 года между Западом и Россией и, как кажется сейчас, мало двигается с места.
Профессор Игорь Зевелев считает, что годовщина Фултонской речи — это возможность осмыслить сегодняшнее состояние международных отношений. «Глубокого осмысления того, что с нами происходит сегодня, нет, хотя в мире и произошло несколько серьезных кризисов, каждый из которых несет серьезные вызовы миру», — считает он.
«Фултонская речь вошла в историю. Повторить ее невозможно, так же как в одну реку нельзя войти дважды, — считает бывший заместитель главы МИД РФ. — Но идеи, которые высказываются в этой речи, живы до сих пор. И в этом смысле мне, конечно, не хочется, чтобы Фултонская речь была сегодня актуальной», — говорит Анатолий Адамишин.
