Цивилизация
В настоящий момент в Сирии идет как минимум пять конфликтов: война между режимом Башара Асада и умеренной светской оппозицией, ядром которой является «Свободная сирийская армия». Война между Асадом и исламистскими группировками — запрещенными в России ИГИЛ (организация запрещена в России), «Джабхат ан-Нусра», «Джаиш аль-Фатах». Война между конкурирующими исламистами: ИГИЛ с одной стороны и «Джабхат ан-Нусра» — с другой. Война между «Джабхат ан-Нусра» и «Свободной сирийской армией». И, наконец, война с курдами, в которой участвуют ИГИЛ и Турция.
Эта и без того непростая картина не учитывает ситуацию в Ираке, где с точки зрения борьбы с ИГИЛ идет та же самая война, что и в Сирии.
«ИГИЛ в этих странах — это одно образование, квазигосударство, которое охватывает примерно третью часть Ирака и третью часть Сирии», — говорит востоковед, главный научный сотрудник ИМЭМО Георгий Мирский.
8 октября сирийская армия объявила о начале широкомасштабного наступления на позиции исламистов, которое, как отмечается в сообщениях сирийских генералов, стало возможно после ударов российской авиации. Масштаб и эффективность контрнаступления вызывают сомнения у многих экспертов, но если предположить, что оно будет успешным, возникнет вопрос, что же будет происходить дальше.
«Если наша авиация, которая пока в основном бомбила не ИГИЛ, усилит удары и по нему, и эти территории займет сирийская армия, очень сомнительно, что повстанцы из ИГИЛ будут сидеть в сирийской пустыне и ждать, пока им на голову начнут сыпаться бомбы. Они переместятся в Ирак», — прогнозирует Мирский.
Нечто подобное уже происходило, когда в 2001 году американцы вошли в Афганистан. Тогда талибы (организация запрещена в России) без серьезных боев покинули города и ушли к пакистанской границе, пересидели там, после чего вернулись, и война началась с новой силой. Так и ИГИЛ может пожертвовать некоторыми территориями, чтобы сохранить свои главные позиции.
Хотя столицей «Исламского государства» и называется сирийский город Ракка, тыл исламистов находится на территории Ирака, где под контролем ИГИЛ остается второй по величине иракский город Мосул. Именно в нем сосредоточена вся экономика и военная мощь организации.
Заявленная цель российской операции — борьба с ИГИЛ. «Если уж перед авиацией поставлена задача уничтожить террористов там, прежде чем они придут сюда, в Россию, то надо доводить дело до конца, — рассуждает эксперт. — То есть если они перемещаются в Ирак, то придется добивать их там, в их логове».
Перед началом российской операции президент Сирии Башар Асад официально обратился к руководству России с просьбой о военной помощи. Совет Федерации единогласно проголосовал за использование российских войск за рубежом. Причем в постановлении Совфеда никакого точного указания, на территории какой страны предполагается использование российских войск, нет.
Иракское правительство пока не обращалось с соответствующей просьбой, но о такой возможности заявили ряд парламентариев, политиков и религиозных лидеров.
«Путин сказал мне, что Россия борется с ИГИЛ в Сирии, и я ему верю. Я открыт к авиаударам ВВС России против ИГИЛ в Ираке», — в частности, заявлял председатель правительства Ирака Хайдер аль-Абади. Влиятельное в Ираке шиитское движение «Бадр» также призывало Россию к участию. Председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко 5 октября заявила, что в Москве готовы рассмотреть просьбу Багдада, если такая поступит.
«Россия играет на повышение ставок, усиление своего влияния на Ближнем Востоке, и с этой точки зрения российским военным может показаться выгодным добиться согласия правительства Ирака», — объясняет председатель правления Центра политических технологий Борис Макаренко.
Ждать ли обращения от Ирака
Обратятся ли иракские власти за военной помощью официально — вопрос открытый, многое зависит от расклада сил в иракском правительстве.
«Оно возглавляется шиитами — людьми, близкими к Ирану. Большинство парламентариев и членов правительства — это люди, которые долгое время были в эмиграции в Иране. Но если бы все зависело только от Тегерана, то не было бы никаких вопросов — конечно, Ирану нужно уничтожить ИГИЛ, и под его влиянием иракское правительство пошло бы на все, включая обращение к Москве», — говорит Мирский.
Но Ирак только на одну половину зависит от Ирана, а на вторую — от США. Тегеран будет настаивать, чтобы иракцы попросили о военной помощи Россию, а американцы, естественно, будут категорически против.
Ирак сильно зависит от американской военной и финансовой поддержки: именно США спонсируют создание новой армии, предназначенной для защиты Багдада и южной половины страны.
Но поддержку Ираку оказывает и Россия. В 2013 году была подписана сделка на $4,2 млрд на поставку Москвой боевых вертолетов и средств ПВО вскоре после того, как США отсрочили поставку истребителей F-16. «Россия готова поставить в Ирак все, что у нее есть в арсеналах из вооружений и техники. И в свете этих заверений мы надеемся, что сможем получить обещанное вооружение», — отметил во время визита в Москву в июле министр обороны Ирака Халед аль-Обейди.
В начале октября американское издание Foreign Affairs опубликовало материал под заголовком «Следующее завоевание Путина» (Putin's Next Conquest), в котором утверждается, что Ирак разочаровался в эффективности американской операции против ИГИЛ и начинает рассматривать Москву как основного партнера в борьбе с исламистами.
«Для арабов Москва всегда была интересна как противовес, потому что все понимают, сколько ключей от решения проблем лежит в Вашингтоне, но никому там это не нравится. Всем хочется, чтобы были сдержки и противовесы. Может быть, сейчас им захочется поиграть в эту игру с обращением», — говорит Макаренко.
Судьба обращения иракцев к России зависит и от других факторов. Хотя в настоящий момент расклад в парламенте сложился в пользу Ирана, у него нет желания откровенно противостоять Соединенным Штатам в этом вопросе: американский конгресс пока так и не утвердил решение по иранской ядерной программе, окончательно санкции с Ирана не сняты, и в Тегеране стараются быть аккуратнее.
Другая война
«Если представить, что иракские власти все-таки обратятся к Москве с просьбой о помощи, она, конечно, согласится, но оказать эту помощь будет значительно сложнее», — говорит Мирский. Если исламисты переместятся в Ирак, оттуда им уже некуда будет идти: с одной стороны Иран, с другой — южные провинции Ирака, заселенные шиитами, которые не удалось взять даже во время самой интенсивной атаки исламистов летом прошлого года.
Боевикам ИГИЛ ничего не останется, кроме как давать отпор в крупных городах северной и западной частей Ирака, а это уже совершенно другая война: выбивать вооруженные отряды из укрепленных городов — задача значительно сложнее, чем сражаться с ними на открытой местности.
Трудно себе представить, что чья-либо авиация решится бомбить Мосул или другой густонаселенный город — это чревато огромными жертвами среди мирного населения.
«В Сирии, если повезет, наверное, можно будет разбомбить большую часть формирований, как исламистских, так и прочих, но в Ираке уже нет, — считает Мирский. — Авиацией закончить войну в Ираке будет совершенно невозможно. К тому же иракская армия не в том состоянии — она еще хуже сирийской. Множество стран участвует в воздушных ударах: американская авиация, французская, английская, иорданская, саудовская и другие.
Но бомбить каждый может, а вот кто пошлет танки и пехоту?» — задает главный вопрос эксперт.
Новые цели
Арабские государства, находящиеся вокруг, — Саудовская Аравия, Иордания, Египет — это суннитские страны. Всегда есть риск, что их армии не будут проявлять должного энтузиазма в борьбе с ИГИЛ, которое тоже является суннитским. Что касается Ирана, взаимоотношения персов и арабов всегда были крайне напряженными. В памяти у многих осталась кровопролитная ирано-иракская война 1980–1988 годов. Появление хотя бы одного персидского солдата в Ираке вызовет крайнее возмущение. США не стали посылать войска после года не самых результативных авиаударов и вряд ли сделают это в будущем: американское общество не хочет ввязываться в еще одну войну. Российские власти неоднократно заявляли, что сухопутная операция исключена.
Если станет понятно, что авиаудары не приносят должных результатов и необходимо отправлять войска, да еще и для сражений в городах, российские власти окажутся перед сложным выбором.
«Бомбить без конца невозможно. Прекратить войну — признать, что операция была затеяна не для того, чтобы уничтожить ИГИЛ, а для того, чтобы сохранить режим Башара Асада, в чем все западные страны обвиняют российские власти», — говорит Мирский. С другой стороны, продолжать войну и рисковать жизнями солдат — тоже не выход.
Впрочем, первоначальные формулировки о целях российской операции уже начинают корректироваться.
«Военной целью операции является исключительно воздушная поддержка сирийских вооруженных сил в их борьбе против ИГИЛ», — заявлял 30 сентября глава администрации президента Сергей Иванов. 11 октября Владимир Путин привел другую версию: «Наша задача заключается в том, чтобы стабилизировать законную власть и создать условия для поиска политического компромисса», — сказал президент в интервью программе «Воскресный вечер с Владимиром Соловьевым».
