Цивилизация
Формат, предполагающий общение сразу со всеми вновь избранными главами, Владимир Путин впервые опробовал в прошлом году. Тогда кампании проходили в восьми субъектах. В нынешнем году количество губернаторских выборов увеличилось почти в четыре раза: на участки придут избиратели тридцати регионов. Основная масса кампаний проходит досрочно – часть должна была состояться в следующем, часть – в 2016 и 2017 годах.
Массовая «досрочка» объясняется, в частности, тем, что большинство губернаторских выборов Кремль стремится развести по времени с выборами федеральными: думскими, намеченными на 2016 год, и президентскими, которые должны состояться в 2018 году.
Приглашения главам регионов, естественно, еще не рассылались, подчеркивают два источника, близких к Кремлю, но картина уже ясна: победят действующие губернаторы.
Тем не менее кое-где у оппозиционеров остаются определенные шансы.
Где сохраняется интрига
В некоторых субъектах сильные противники губернаторов смогли преодолеть муниципальный фильтр и зарегистрироваться самостоятельно. Это Якутия, где опасным оппонентом главы республики Егора Борисова считается выдвиженец «Гражданской платформы» Эрнст Березкин, и Республика Алтай – там через фильтр просочился кандидат от «Гражданской силы» Владимир Петров.
Собственно, именно в этих двух регионах, а также в Красноярском крае на сегодняшний день сохраняется некоторая вероятность второго тура. Источник, близкий к Кремлю, оценивает степени рисков так: «В Якутии второй тур маловероятен, в Красноярском крае – пятьдесят на пятьдесят, в Республике Алтай вероятность второго тура высока».
«Риск второго тура действительно очень высокий», — подтверждает информацию по ситуации на Алтае другой источник, близкий к администрации президента. Ранее околокремлевский Фонд развития гражданского общества в докладе, посвященном будущим выборам, отмечал, что конкурент главы Алтая Александра Бердникова Владимир Петров фактически действует в коалиции с коммунистом Николаем Ромашкиным. Вместе они могут набрать больше голосов, чем если бы один снялся в пользу другого и, главное, отнять часть голосов у действующего главы.
В Красноярском крае против и.о. губернатора Виктора Толоконского может сыграть его нездешнее происхождение: он выходец из Новосибирской области, которую долгое время возглавлял.
Источник, знакомый с ситуацией, говорит, что немалое количество жителей края, согласно опросам, до сих пор не определилось с выбором. Судьба Толоконского, таким образом, в значительной степени будет решаться непосредственно на избирательных участках.
Неудачно, продолжает собеседник издания, сработала и команда и.о. губернатора, доставшаяся ему в наследство от предшественника: «В результате Толоконский, разочаровавшись в тех, кто отвечает за внутриполитический блок, поручил руководить кампанией своей жене». Главная тема кампании – любовь и.о. губернатора к краю:
«Выглядит очень смешно. Изначально они хотели сделать ставку на образ Путина, напечатали листовки, газеты. Но Москва пришла в бешенство и все это запретила. Тиражи пошли под нож», — описывает ситуацию источник «Газеты.Ru».
Помимо губернаторских выборов в ближайшее воскресенье состоятся выборы в заксобрания четырнадцати регионов, двадцати одной гордумы и мэров трех столиц субъектов. Источники в ЕР и близкие к Кремлю уверяют, что у партии власти нет поводов для беспокойства за результаты выборов: «Рисков у «Единой России» тут нет».
Как губернаторы работали с оппонентами
Нынешняя политическая конъюнктура благоприятствует кандидатам от власти. Социологи одновременно фиксируют рекордно низкий уровень протестных настроений и рекордно высокий рейтинг Владимира Путина, взмывший вверх после присоединения Крыма к РФ. Отчасти президентская популярность положительно воздействует и на позиции губернаторов.
Сам факт, что Путин назначает того или иного политика исполняющим обязанности главы субъекта, – сигнал избирателям, что именно этого человека поддерживает президент и именно его он хотел бы видеть избранным на губернаторский пост.
Однако косвенная поддержка со стороны главы государства – отнюдь не 100-процентная гарантия, что непопулярного губернатора переизберут. Именно поэтому, страхуясь от возможных рисков, был предпринят ряд шагов, призванных избавить глав субъектов от потенциально опасных соперников. В некоторых случаях достигались договоренности губернаторов с оппонентами. Например, глава Приморского края Владимир Миклушевский просто включил свою соперницу, депутата Госдумы от «Справедливой России» Светлану Горячеву, в список возможных сенаторов от губернатора в случае собственной победы.
Принципиально иная ситуация была в Санкт-Петербурге.
Наиболее опасный для губернатора Георгия Полтавченко оппонент, еще один депутат от «Справедливой России» Оксана Дмитриева, не сумела преодолеть муниципальный фильтр. Как неоднократно заявляла сама Дмитриева, против нее был задействован административный ресурс: муниципальных депутатов запугивали, чтобы они не ставили подписи в ее поддержку.
Вынужденно сошли с дистанции оппоненты и других глав субъектов.
В Башкирии кандидата от «Гражданской силы» Раиля Сарбаева отозвала выдвинувшая его партия. По некоторым данным, в этой истории был задействован федеральный центр. Бывший вице-президент России экс-губернатор Курской области Александр Руцкой, снова вступивший в борьбу за Курск, преодолел муниципальный фильтр. Но при проверке подписей в его поддержку нашлись муниципалы, которые подписались и за Руцкого, и за другого кандидата. Избирком в регистрации отказал. Руцкой заявлял, что собранные им подписи – чистые, а отказ в регистрации – результат использования административного ресурса.
В целом, как неоднократно отмечали независимые эксперты, муниципальный фильтр был и остается мощным рычагом, позволяющим отсеивать неугодных властям оппонентов и допускать к выборам тех, кого они не против видеть в качестве кандидатов. Например, «Единая Россия» помогла в сборе подписей справороссам Олегу Шеину в Астраханской области и Олегу Михееву в Волгоградской.
Судя по аналитической записке, подготовленной близким к Кремлю Институтом социально-экономических и политических исследований (ИСЭПИ), в настоящее время федеральный центр более всего волнует ход досрочного голосования.
Согласно оценке экспертов ИСЭПИ, из тридцати регионов, где активно проводится досрочное волеизъявление, «значимые конфликтные сигналы» поступали примерно из десяти.
Однако к «проблемным» можно отнести только шесть из них: Санкт-Петербург, Татарстан, Самарская область, Республика Алтай, Алтайский край и Тува.
«Причем нездоровый фон вокруг досрочного голосования в последних четырех регионах был связан с тем, что оно проходит непрозрачно, отсутствуют открытые данные о его динамике.
Это позволяет оппозиции утверждать, будто в регионе может проводиться административная мобилизация избирателей, и ожидать сверхвысокой досрочной явки», — констатируют в ИСЭПИ.
К примеру, в Петербурге уже в первый день «досрочки» проголосовало более 20 тыс. избирателей. На 9 сентября количество проголосовавших досрочно петербуржцев — 151 186 (4,07% от общего числа). Для сравнения: в Москве по состоянию на ту же дату досрочно проголосовали 6227 человек — это 0,09% от общего числа избирателей в столице.
Крымский эффект
Эксперты констатируют, что нынешняя кампания проходит в условиях необычайной консолидации общества, обусловленной событиями на Украине и в Крыму. Этим объясняется высокая предопределенность результатов выборов в условиях, когда все сколько-нибудь яркие кандидаты, способные сделать волеизъявление граждан более непредсказуемым, оказались за рамками избирательного процесса.
«На фоне возвращения Крыма возник феномен общественной консолидации вокруг внешнеполитического вектора «партии». И сейчас довольно трудно отличить риторику, к примеру, КПРФ от «Единой России», — говорит ведущий научный сотрудник Института социологии РАН Леонтий Бызов.
Социолог указывает, что эта волна консолидации привела к окончательному вырождению избирательных кампаний системных политических сил, которые в целом проходят при явном отсутствии к ним интереса как со стороны населения, так и самих кандидатов. А несистемные, прежде всего либерально-демократическая оппозиция, оказались этой волной «потоплены».
В этом он видит признаки кризиса сложившейся в 90-х годах прошлого века партийно-политической системы. «Он возник не сегодня и не вчера, но теперь дошел до абсурда, когда непонятно, на каких основаниях между собой конкурируют те или иные кандидаты. Непонятно, чем точка зрения одной партии отличается от другой».
Эта выравнивание электоральных предпочтений не миновало и столицу, отмечает первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин.
«Если раньше Москва была более оппозиционной, более рационализирующей, сейчас она сблизилась с остальной Россией. И на выборах в Московскую городскую думу подавляющее большинство будет у власти.
То есть избиратель, который идет на выборы, — это лояльный избиратель, действующий в рамках крымского консенсуса, он теперь в Москве мало отличается от других регионов».
Подавленная оппозиция
«Крымский консенсус» развязал власти руки для более жесткого, чем год назад, давления на оппозицию, говорит Бызов. К завинчиванию гаек ее подтолкнули события на Украине, когда против Януковича объединились самые разные силы – от уличных радикалов до олигархической элиты.
«Вне всякого сомнения, события на Майдане оказались мобилизующим фактором для агрессивной тактики власти в этой кампании. Все политические, социальные меньшинства стали восприниматься под воздействием Майдана как угрожающие национальному единству, как враги народа. И эта тенденция будет только усугубляться. События в Крыму позволили власти усилить эту мобилизационную составляющую. Это началось раньше, с 12-го года, когда власть, испугавшись призрака «оранжевой революции», занялась консолидацией общества вокруг своего курса. Мобилизация шла медленно, понемножку, а события вокруг Крыма ее резко ускорили».
Еще год назад на выборах оказались представлены как минимум два сильных оппозиционных кандидата – Алексей Навальный в Москве и Евгений Ройзман, который в итоге и был избран мэром Екатеринбурга.
«Если исходить из нормальной политической логики, то любые выборы украшаются сильным соперничеством. Для того же Собянина острое соперничество с Навальным оказалось больше плюсом, чем минусом. Это сделало его определенным политическим тяжеловесом, прошедшим через горнило содержательных, а не пустых выборов», — рассуждает Бызов.
При этом он сомневается, что относительный успех Навального, который на выборах столичного градоначальника набрал больше, чем ему предрекали соцопросы (27% вместо прогнозных 18–22%), стал еще одной причиной для теперешней бескомпромиссности властей.
«Объективных причин у власти опасаться было нечего, потому что второй тур был нереален. Навальный набрал максимум того, что он мог выжать, причем в наиболее благоприятном регионе для проведения подобных оппозиционных экспериментов.
И если ему что-то удалось, то в том числе благодаря некоторым провалам в явке сторонников Собянина, чем благодаря собственной поддержке. То есть он набрал больше, чем должен был набрать при более-менее равномерной явке».
С ним согласен Алексей Макаркин, не склонный переоценивать прошлогодние успехи оппозиционных кандидатов. «Ройзман шел на муниципальных выборах, где допускается несколько большая конкуренция, несколько большая неопределенность результатов, — рассуждает политолог. — А Навальный изначально шансов на победу не имел, часть голосовавших за него в качестве будущего мэра его не воспринимала. Если бы в Москве сейчас участвовали в выборах те политики, которые не смогли собрать подписи, в своем большинстве у них были бы не очень высокие шансы».
