Цивилизация
Валерий Павлович приглашал меня «попить чайку» на обратном пути из Славянска, что я и сделала перед тем, как вернуться в Россию. Вместе с ним в беседе участвовал и его коллега.
— Рассказывай... Как впечатление?
— Разговаривала позавчера в мэрии (Славянска) с бабушкой 75 лет. У нее в руках прут железный, сын заострил. Я спрашиваю: «Вам не страшно тут?» А она говорит: «А что, жизнь-то уже прожита, вот, остались дети». Все это очень печально.
— Каждый человек имеет право на свою мировоззренческую позицию, и она не подвластна кому-либо. Вторгаться туда не имеет права никто. Но давайте выражать свои взгляды мирным путем. 25 мая не так далеко (день выборов президента Украины. – «Газета.Ru»), есть шанс провести более или менее прозрачные выборы и референдум. Или наоборот, референдум и выборы. Ты не согласен с чем-то, я не согласен. Но другого пути у нас нет. Хватать кирпич, оружие – это тупиковый путь.
— Пономарев (руководитель ополченцев в Славянске, самопровозглашенный мэр. – «Газета.Ru») сказал, что выборов не допустит. Уточняю: в Славянске? А он говорит: нет, везде. Обещал, если что, заложников взять и за яйца подвесить.
Коллега Валерия Павловича:
— Заложники – это уже тогда статья «терроризм».
— Пономарев настроен очень пророссийски и считает, что для всего населения города существует только одна правильная точка зрения – его. Это не есть верно. Такие заявления, захваты заложников – это не делает чести никому, тем более мэру.
По военным обычаям
— Что теперь, возобновлена антитеррористическая операция?
— Что послужило поводом? Нападения на склады, обстрелы самолета. Предупреждали: не надо этого делать. И когда это все равно происходит, возникает не просто раздражение, недоумение. Летчики приходят и говорят: как нам, по-боевому летать, как реагировать? Это боевые машины с прикрытием, они могут открыть и ответный огонь.
А приказа об открытии огня не было. Поэтому, конечно, все эти вещи нас очень выводят из себя.
Нападение на склад в Артемовске вообще ни в какие рамки не лезет. Выдвинулись ночью с целью опять же забрать вооружение, чтобы наращивать эскалацию. Были приняты меры, считаю, правильные: заблокировать блокпосты, которые они поставили, и поставить свои, чтобы контролировать ситуацию. Чтобы они не могли прорваться вглубь и наносить ущерб и мирным жителям, и нашим боевым порядкам.
Ты запиши, один из руководителей сепаратистов в Славянске –Стрелков Игорь Иванович. Не самый старший, но играет активную роль.
— А доказательства какие?
— Он сам представился. Так получилось, что наши офицеры попали туда, в Славянск. Были захвачены наши солдаты, и командиры пошли на разбор. Ну, по военным обычаям…
— Когда?
— Наверное, с неделю назад. Они встретились, мы ж раньше все служили… Глупо же, если мы с тобой, Лиза, знакомы, говорить: ой, я Катя, а никакая не Лиза. Так и здесь: он вышел, его узнали, он представился: Стрелков Игорь Иванович.
— Где он базируется?
— В Славянске, в райотделе СБУ.
— Туда меня вообще не пускали...
— Там группа где-то человек 30–40 «зеленых человечков». Остальные – местные. Там разные прослойки: люди романтическо-патриотические, много деклассированного, преступного, криминального. Видела, какие рожи? По-другому их не называю. Постоянно пьяные.
— Вообще, у них «сухой закон».
— Я вечером подходил, они уже никакие. Они всегда были, не одну отсидку имели, а сейчас, получив индульгенцию, мнимую власть и оружие, начинают грабить, с бизнесменов требовать деньги, якобы на нужды «Донецкой республики». Это вызывает естественный протест.
— На этой неделе два журналиста, итальянец и испанец, оба плохо говорят по-русски, остановились спросить дорогу у местных милиционеров. А те отобрали у них водительские права и сказали: 100 евро. Я брала интервью у начальника райотдела МВД. Горотдел они закрыли, взяли их машины и гоняют по городу. Я спрашиваю: что у вас с работой? А они: парализована. Говорю: не хотите вернуть здание, машины? Нет, говорят, мы нейтралитет сохраняем.
— Здесь начальник милиции, бедный, уже два раза попадал. Его избили, забрали все деньги, барсетку, часы, телефон. Самого отпустили, и он пришел сюда. Он не скрывался, это ж его родной город. А схватили, знаешь, вот эти молодчики, которых он сажал. И начали над ним измываться: помнишь нас? А теперь мы — тебя.
— Почему он не попросил взять его сюда, под охрану?
— Он отказался. Говорит: «Я ничего плохого своему народу, своему городу никогда не делал», говорит, «я же не какой-то предатель, который должен прятаться под крылом военных». А его один раз побили, потом второй. Конечно, милиция при таких раскладах не функционирует, скажем так. Тот же краматорский райотдел СБУ разбежался.
— Переходы на другую сторону были?
— Да не было переходов.
— А кого сюда в командировку отправляют?
— Ну, военнослужащих. Но если он считает для себя невозможным осуществлять функциональную деятельность, пожалуйста, не езжай.
— Серьезно?
— Да. Хотя, с другой стороны, приказ есть приказ, и все должны идти. Потому что непростая обстановка, такого раньше никогда не было. Здесь люди, которые прекрасно понимают, что надо наводить порядок… Ты попей чайку, попей, а то остынет.
Возвращение «Беркута»
— Помните Артема, из ополченцев, из мэрии? Мы с ним разговорились, и он сказал, что за день до того, как мы с вами разговаривали, 40 человек из Ростова приехали к ним. Обученные, поставили им вооружение. С тех пор неделя прошла, но ни одного «человечка» я не увидела.
— Им нельзя сейчас выходить. Есть такое понятие — накопление. Когда военные накапливаются в разных точках. Это казаки, которые прошли начальную военную подготовку и сейчас являются своего рода инструкторами. Обучают владеть оружием, тактическим приемам, правилам конспирации, построения блокпостов, баррикад. У нас когда эти события были, достаточно большая часть активно задействованных милиционеров, которые знали, что у них есть прегрешения, побоялись расправы, удрали из Киева с оружием. И ломанулись все в Симферополь, в Крым… «Беркут», помните такой?
Коллега Валерия Павловича:
— Совершенно верно. Россияне же не просто так их держат. И вот они сели на поезд и через Россию, через Ростов, на машинах приехали сюда. Сейчас они в основном здесь, приехавшие из Симферополя, бывшие граждане Украины, служащие «Беркута» и других подразделений.
— Они хорошо знают язык, условия, местность, имеют военную подготовку.
На стороне тех и этих
— Недавно мы встречались с директором Краматорского металлургического завода. Большущий завод, 16 тысяч человек. Они, представляешь, сами повесили перед входом флаг украинский и сказали: мы хотим порядок, нам не нужны никакие сепаратисты. Мы никуда не хотим идти. Мы хотим работать.
— Кто созвал коллектив?
— Директор созвал и выступил перед ними. Сказал, что старается, чтобы завод работал бесперебойно, чтобы все получали зарплату, чтобы условия труда были соответствующие. Поэтому каждый должен выполнять свой рабочий долг. И все почти единогласно приняли решение не участвовать в сепаратистских выступлениях, а высказались за проукраинскую позицию.
— При этом их продукция идет в основном в Россию...
— В том-то и дело. И директор открыто сказал: «Товарищи рабочие. Не вам мне рассказывать: 70–80% заказов у нас обеспечивает Российская Федерация. И мы в какой-то степени от этого зависим. Если Россия перекроет, это, ну, не то что неблагородно, это будет не совсем по-честному между партнерами. И все как один сказали: мы прекрасно понимаем, что наше благосостояние в какой-то степени зависит от заказов России…
— Не в какой-то, а в большой степени...
— …Но мы не пойдем на то, чтобы предать в жертву своих и встать на сторону этих. Мы хотим нормальной жизни.
— Конечно, что же еще скажешь, когда начальник собрал...
— Да нет, не так. Мы же с этими рабочими начинаем общаться в раздевалке, в столовой, где есть возможность почувствовать искренность человека. Нам даже было как-то так неудобно слышать, что они говорят: а почему вы не проявляете больше решительности и не наводите порядок?
— Кстати, почему?
— Единственный сдерживающий фактор – мы прекрасно понимаем, что, если начнутся какие-то мероприятия, будут жертвы среди местного населения. Ты же видела, что они там не собираются просто сдаваться.
«Украина могла бы спокойно обойтись без НАТО»
— Та 75-летняя бабушка из мэрии Славянска как раз 56 лет своей жизни проработала на заводе. И говорит: мы всё поставляли России. Поэтому Россия – наш друг. А Киев нам неинтересен. Потому что киевские власти все разворовали, а Россия хотя бы помогает деньгами.
— Так я о том и говорю: все нормальные люди не в восторге от того, что происходит. Политика, не совсем отвечающая чаяниям и требованиям народа, из Киева идет. Но я еще раз повторяю: государство – это не самая лучшая форма правления, которая есть на свете, но лучшей пока нет. У государства всегда были репрессивный аппарат: суды, армия, полиция, которые держали и давили. Но без этого вообще будет хаос.
Поэтому мы понимаем, пришло новое правительство, ему надо дать какой-то срок. Если просто все отдать на откуп – это будет черт знает что.
И я все-таки надеюсь и верю, что 25 мая произойдут более или менее честные выборы, которые позволят определиться.
Я очень хочу, чтобы было два государственных языка, чувствую, что это одно из спасений. Я очень хочу, чтобы дали на местах максимум свободы и возможности работать местным властям. Пусть оно называется децентрализация там, федерализация. Но чтобы на местах люди сами выбирали начальников милиции, СБУ, городские власти. Я считаю, что Украина могла бы спокойно обойтись без НАТО. Но, с другой стороны, видишь, действия России подталкивают нас.
— Вы говорите, 40 человек в Славянске, предположим, 40 человек в Краматорске. Они привозят оружие, деньги?
— Они постоянно приезжают, организуют мероприятия. Ты ж заметила, что даже на этот их блокпост в райотделе СБУ никого не пускают. Все там у них находится. Кого-то хотят обменивать, кого-то захватывать. Это чистый террор.
— Но за них народ.
— Эта бабушка – еще не есть весь народ. Думаю, все еще побудоражится в течение месяца, перемелется и уляжется. И мы будем продолжать жить.
Коллега Валерия Павловича:
— Сейчас начнется, наверное. Сказал же Лавров (Сергей Лавров, глава МИД РФ — «Газета.Ru»), что вроде бы Россия готова любыми средствами поддержать русскоязычное население здесь. Сейчас колонна техники с Таганрога формируется, с надписью «Миротворческие силы». Направление – Донецк. Если они войдут, то – всё.
— Наземная операция – это начало войны.
— Возможны ли еще переговоры Москвы и Киева?
— Как я хочу, чтобы они шли! Но, к сожалению, пока, по-моему, никаких результатов. Последние заявления Лаврова и то, что сейчас нам передают, говорят о том, что Россия жестко держит курс и позиций менять не собирается.
— Если будет команда стрелять – вы будете стрелять?
— Будет идти только ответный огонь. По мирным жителям никто стрелять не собирается и не будет.
— Что бы вы сейчас сказали своим коллегам из России?
— Что мы все-таки действительно братья. И братские отношения нельзя прервать. Надо помнить, что у каждого есть своя земля, свой дом. И он, конечно, будет прежде всего думать о том, где он рос. И защищать свою землю не в каком-то абстрактном представлении, а в конкретном, маленьком.
Я хотел бы, чтобы они уважали и честь, и достоинство, которые мы вместе получали в одних учебных заведениях.
Так получилось, что они сейчас по одну сторону границы, а мы – по другую. Но эту честь ни они, ни мы не уронили. Я хотел бы, чтобы мы ее не уронили до конца своих дней. Чтобы мы могли смотреть честно и прямо в глаза друг другу. Радоваться и улыбаться при встрече, а не отворачивать голову с чувством неловкости или вины.
