Цивилизация
Комиссия по развитию НКО при президентском совете по правам человека (СПЧ) проведет во вторник вечером экстренное заседание. На встрече правозащитники обсудят серию внеплановых проверок некоммерческих организаций, которая идет в течение последних трех недель. Как рассказала «Газете.Ru» руководитель комиссии по развитию НКО Елена Тополева-Солдунова, члены СПЧ хотят выяснить причины, по которым надзорное ведомство участвует в кампании запугивания НКО.
«Людей (работающих в НКО — «Газета.Ru») выбивают из колеи, срывают с работы, запугивают. У них нервные срывы: руководители жалуются, что их доводят до слез, что по много часов проводятся расспросы, похожие на допросы», — рассказала Тополева-Солдунова.
К настоящему времени информация о внеплановых прокурорских проверках приходила уже из девяти российских регионов, среди которых Саратовская, Ростовская, Пензенская области, Пермский и Краснодарский край, республика Чувашия, город Москва. В правозащитных кругах не сомневаются, что речь идет именно о полноценной кампании, а не о единичных случаях. По словам главы правозащитной ассоциации «Агора» Павла Чикова, в одной лишь Саратовской области в прокурорский план проверок вошли 70 организаций, в Краснодарском крае – 40. Всего по стране под проверки могло попасть порядка тысячи НКО, полагает правозащитник.
«Приходят ко всем по-разному. Разным составом, разным форматом, с разным содержанием требований, что говорит о том, что Генеральная прокуратура дала большую свободу усмотрений на местном уровне, — говорит Чиков. — Основные заточки – они под закон об «иностранных агентах». Прокурорских везде интересует иностранное финансирование и политическая деятельность. В ряде случаев они привлекают Минюст, налоговую, пожарных, Роскомнадзор, Роспотребнадзор, полицию и ФСБ. В разных конфигурациях».
И Павел Чиков, и руководитель комиссии по развитию НКО Елена Тополева-Солдунова говорят, что самой впечатляющей была проверка в Краснодарском крае, где вместе с представителями прокуратуры в офисы правозащитников приходили сотрудники спецслужб. У сотрудников НКО изымались компьютеры, личные вещи, в течение нескольких часов им запрещали выходить из своих кабинетов, в том числе и в уборную.
О масштабе акции можно судить по сообщению, опубликованному на сайте общественной организации «За Краснодар»: «Несколько бригад ФСБ захватили офисы некоммерческих организаций: «Южного регионального ресурсного центра» (Краснодар), Новороссийской городской детско-юношеской общественной организации «Центр экологического образования» АКВА (Новороссийск) и ряда других. В ходе налётов изъяты документы и оргтехника».
Оперативники ФСБ нагрянули не только в офисы некоммерческих организаций, но и в здание администрации Краснодарского края,
где они на несколько часов «заблокировали приемную начальника управления по взаимодействию с общественными объединениями и религиозными организациями департамента внутренней политики», говорится в сообщении.
В Москве проверка проходила в более мирной обстановке, рассказал «Газете.Ru» Валерий Борщев, глава фонда «Социальное партнерство», куда также поступил запрос от прокуратуры. От фонда потребовали предоставить документы, которые обычно направляются в Минюст в рамках плановых проверок работы общественных организаций. Но помимо уставных документов, информации о цели деятельности НКО и ее источниках дохода в списке был и пункт, касающийся участия иностранцев в работе организации – как в качестве ее учредителей, так и в качестве рядовых сотрудников. Кроме того, прокуратуру интересует информация о нарушениях, которые ранее были зафиксированы в работе НКО.
Ближайшая плановая проверка фонда «Социальное партнерство» должна была пройти летом, однако прокуратура решила запросить у правозащитников документы в срочном порядке, причем выполнить требования надзорного ведомства едва ли было возможно.
«Письмо это нам передали 13 марта, а написано, что документы надо предоставить до 13 марта. И угрозы — «неисполнение требований прокуратуры, уклонение от явки влекут за собой установленные законом ответственность» и так далее. Ну вот, таков уровень подхода. Конечно, это с законом об НКО — «иностранных агентах» связано», – не сомневается Борщев.
Согласно последним поправкам в закон «О некоммерческих организациях», в качестве «иностранных агентов» должны быть зарегистрированы все НКО, которые занимаются политической деятельностью и при этом финансируются из-за рубежа. Однако Минюст несколько раз отказывался регистрировать организации в качестве «иностранных агентов», ссылаясь на неясность термина «политическая деятельность». Из-за этого закон, вступивший в силу еще летом прошлого года, фактически не исполнялся.
Цель прокурорской кампании в масштабах всей страны может быть в том, чтобы собрать информацию о деятельности наиболее активных некоммерческих организаций и затем сформулировать определение для «политической деятельности», считает Чиков из «Агоры».
«Власти решили обойти упертого Коновалова и таки применить насильно этот закон об «иностранных агентах», — говорит правозащитник. Как отмечает Чиков, интерес надзорного ведомства к деятельности НКО появился после того, как в конце февраля прошло заседание коллегии ФСБ с участием президента Владимира Путина. На нем глава государства в очередной раз заявил, что считает недопустимым вмешательство во внутренние российские дела, и подчеркнул, что законодательство в этой области должно работать.
«Это был некий ответ на публичную позицию Минюста о том, что оно эту тему педалировать не собирается, — полагает Чиков. — Дней через десять после этого была коллегия Генеральной прокуратуры, на которой, логично предположить, Юрий Чайка вышел с такой инициативой. Я почти уверен, что президент эту инициативу поддержал, и оттуда понеслась».
Автор скандального закона об НКО — «иностранных агентах» единоросс Александр Сидякин считает, что в прокурорских проверках ничего особенного нет. «Закон должен работать и исполняться. Прокуратура – это тот орган, который следит за исполнением законов в любой сфере, в том числе и в сфере реализации прав и свобод человека, — говорит он. — Все мы знаем, что есть организации, которые должны попасть в реестр («иностранных агентов»). Но они не становятся. Вот механизм принуждения, который государство включает через прокуратуру и другие органы».
Как отмечает Чиков, с прокурорскими проверками работы НКО есть серьезная проблема, связанная с тем, что деятельность надзорного ведомства, по сути, никак не регламентируется, поскольку органом, контролирующим деятельность НКО, должен быть Минюст. Ни одна процедура, связанная с действиями прокуратуры в отношении некоммерческих организаций, никак не прописана в законе.
«Сколько длится проверка прокуратуры — нигде не написано, каков порядок привлечения других специалистов – нигде не написано, какие права и обязанности у нас – нигде не написано, имеют ли они право изымать документы – нигде не написано, чем заканчивается прокурорская проверка, могу ли я ознакомиться с ее материалами – нигде не написано.
Получается абсолютный произвол, который не защищает никого от злоупотреблений», — констатирует Чиков. В планах у правозащитной ассоциации «Агора», которую он возглавляет, судебная защита некоммерческих организаций от произвольных действий Генпрокуратуры.
Пока «Агора» готовит стратегию поддержки прав НКО в судах, представители некоммерческих организаций, входящие в совет по правам человека, намерены искать защиты у Владимира Путина и требовать объяснений от генпрокурора, рассказала «Газете.Ru» руководитель комиссии по развитию НКО Елена Тополева-Солдунова.
«Я предложу завтра членам совета прежде всего обратиться с запросом в прокуратуру, чтобы выяснить, с чем связаны вот эти проверки и такое поведение проверяющих. И некое обращение к президенту с просьбой прекратить, потому что это выглядит как очередная кампанейщина. Она и сами некоммерческие организации ведет к состоянию страха и растерянности, и это очень демотивирующий фактор для работы НКО», — рассказала Тополева-Солдунова.
По ее словам, подобные кампании по отношению к некоммерческим организациям имеют очевидное воздействие на общество. Социологические исследования по итогам прошлых «войн» с НКО показывали, что снижалось доверие к их деятельности, желание граждан участвовать в волонтерской работе. Вместе с этим падали и объемы частных пожертвований, говорит правозащитница.
