Цивилизация
Конституционный суд во вторник начал рассмотрение депутатского запроса и жалобы оппозиционера Эдуарда Лимонова на закон о митингах, вводящий миллионные штрафы и обязательные работы за нарушения в организации массовых мероприятий.
Уже 18 июня, через 10 дней после принятия соответствующих поправок в КоАП и закон о митингах, в КС обратилась группа из 102 оппозиционных депутатов с требованием проверить новую норму на соответствие Конституции. А 1 ноября к ним присоединился на тот момент уже трижды оштрафованный по новому закону Эдуард Лимонов. Идеолог «Стратегии-31» был вынужден заплатить 35 000 рублей штрафов за свои традиционные акции на Триумфальной площади в защиту статьи о свободе собраний. По новому закону лидер «Другой России» теперь вправе получить разрешение на организацию митинга только через год после погашения административной ответственности. Впрочем, как признал сам Лимонов, ему это разрешение вообще ни разу не давали, несмотря на «неполитический характер» его акций.
После того как судья-докладчик изложил претензии Эдуарда Лимонова, который неожиданно оказался в одной компании с депутатами Государственной думы (оба обращения объединили в одно дело), слово предоставили парламентариям.
Первой свою позицию обосновала глава комитета по делам семьи, женщин и детей Елена Мизулина из «Справедливой России». Она подробно рассказала, с какими «грубейшими, волюнтаристскими» нарушениями регламента принимался этот закон.
Во-первых, по ее словам,
документ был принят в рекордно короткие сроки — 26 дней (обычно в 5 раз дольше), что «недопустимо для Государственной думы»: она «не является органом оперативного реагирования на события в стране».
Во-вторых, мнение регионов о документе никто не спрашивал, хотя это обязательно для законов совместного подчинения.
В-третьих, ко второму чтению полностью изменилась концепция будущего закона. Если в первом чтении рассматривались только поправки в КоАП (несоразмерное повышение штрафов и введение обязательных работ как вида наказания), то во втором они уже превратились в дополнительный элемент. Основным же стало жесткое регулирование организации митингов и других акций: ужесточение правил проведения пикетирования (теперь ближе 50 м не собираться), обязательное согласование акции с органами местного управления (раньше можно было ограничиться уведомлением), появление административной ответственности за нарушение этих правил.
Вводя ограничения на организацию митинга для лиц, дважды привлекавшихся к административной ответственности, «мы восстанавливаем сталинский институт поражения в правах», заявила Мизулина.
И, наконец, в нарушение прав оппозиции, подчеркнула «эсер», дважды изменялся порядок представления поправок: сначала выступление было сокращено с трех до одной минуты, затем до 30 секунд. При этом, уверена депутат, партия власти, сознавая все те нарушения, с которыми был принят закон, задним числом (21 сентября) внесла изменения в регламент Госдумы.
«Новый закон используется для узаконивания произвола чиновников, — констатировала Мизулина. — Его автор (депутат-единоросс Александр) Сидякин заявил, что главная цель проекта — защита участников митинга, развитие демократической культуры. Но нельзя развивать демократическую культуру путем ужесточения правил проведения публичных мероприятий». Мизулина напомнила судьям Конституционного суда, что на них «лежит громадная ответственность перед историей России, перед российским обществом», чтобы они восстановили справедливость. Депутат выступала почти полтора часа.
Ее коллега из КПРФ, зампредседателя комитета Госдумы по конституционному законодательству и госстроительству Вадим Соловьев был более краток. Повторив все тезисы Мизулиной, он подробнее остановился на несоразмерности средней зарплаты по стране (27 000 рублей) и среднего штрафа за организацию митинга (500 000 рублей), который в отличие от других административных статей вырос в несколько десятков раз. Штрафы за хулиганство, подчеркнул депутат, остались теми же.
Он уверен, что принятый закон — это прямая атака на оппозицию: региональные активисты со средним заработком 7 000 такие суммы не потянут — нельзя «под видом административного наказания применять уголовное и вырубать под корень всю оппозицию».
В последнем слове уже по итогам заседания Соловьев вспомнил революционерку Веру Засулич, оправданную судом, и призвал не повторять ошибок прошлого. «(После приговора) царь ввел особый упрощенный порядок судопроизводства, что привело к массовому полицейскому террору, — напомнил депутат. — (И этот) закон открывает путь для беззакония и судебно-полицейского произвола».
Вслед за коммунистом слово взял «практик» — лидер «Другой России» Эдуард Лимонов.
«Я выступаю в качестве пострадавшего от закона, внесшего репрессивные поправки. Был уже три раза осужден по нему (за акции по 31-м числам), — сказал оппозиционер. — Я, практик, так сказать, профессионально занимаюсь 31-й статьей Конституции. Раз 25 я был задержан и наказан. Ни разу мне мэрия не санкционировала мои акции, хотя они принципиально не политические, проводятся без лозунгов».
Лимонов тоже вспомнил сталинское поражение в правах и попросил признать пункт, запрещающий лицам, привлекавшимся к административной ответственности более двух раз, организовывать публичные мероприятия, не соответствующим Конституции.
«Эти законы не делают чести нам как государству», — сказал политик. А его адвокат Глеб Лаврентьев отметил, что новые штрафы «носят разорительный характер» и, по сути, представляют из себя «уголовную санкцию».
Представитель Госдумы в КС единоросс Дмитрий Вяткин заявил, что, принимая закон, думское большинство «исходило из целей утверждения гражданского мира и согласия».
«Из совместного введения закона (Госдумы и заксобраний регионов. — «Газета.Ru») при процедуре согласования еще не вытекает обязанность получить согласие из регионов. Их мнение может быть учтено при рассмотрении в Совете федерации», — удивил Мизулину Вяткин. Когда позднее ей дали слово, она вновь заявила, что это не так.
Что касается усечения времени для предоставления поправок, единоросс также не нашел в этом ничего криминального. «Коллеги из «Справедливой России» не скрывали, что огромное количество поправок (а по сути, одной и той же поправки) представлено только для того, чтобы максимально затянуть, сделать невозможным рассмотрение проекта в течение одного дня», — сказал представитель партии власти.
Он также отверг обвинения в завышенных штрафах — «санкции соразмерны», официально считают в Госдуме.
«Если нарушения привели к причинению ущерба жизни, здоровью или имуществу граждан при наличии вины организатора, а это огромная ответственность, штрафы сопоставимы с затратами (власти)», — сказал Вяткин. А закончил совсем неожиданно: по его мнению, этот закон «стимулирует организаторов к сотрудничеству с органами».
Представитель Совфеда в КС Александр Соломаткин заявил, что «введение санкций не является отступлением от Конституции». А представитель президента Михаил Кротов в оправдание заметил, что во втором чтении менялось только название закона. Он также зачитал мнения представителей Калужской, Нижегородской и Курганской областей о данном законе на одном из совещаний, попытавшись выдать его за мнение регионов. Если верить отзывам, этот закон — «именно то, чего ждут в регионах», а в Нижегородской области «эту возникшую митинговщицу никак не воспринимают».
Представитель Генпрокуратуры Татьяна Васильева на заседание КС вообще не явилась, чем изрядно удивила председателя КС Валерия Зорькина: «Не вижу ее, впервые такое». А Мария Мельникова из Минюста вообще ничего не сказала по существу: «Читайте письменную позицию — там все подробно написано (почему закон соответствует Конституции)», — бросила она.
Представитель уполномоченного по правам человека в России, в свою очередь, заметил, что «при повышенной мнительности и одиночное пикетирование может считаться созданием помех», а «безобидные песнопения и сидение на траве» (майская акция «Окупай Абай» на Чистых прудах в Москве. — «Газета.Ru») — «уже состав» преступления.
КС огласит свое решение через месяц.
