Цивилизация
Глава Сбербанка Герман Греф в понедельник дал показания в Хамовническом суде, где рассматривается дело бывшего главы ЮКОСа Михаила Ходорковского и экс-руководителя МФО МЕНАТЕП Платона Лебедева. Греф, который в 1998 году занимал пост первого заместителя Министерства государственного имущества, был вызван в суд в качестве свидетеля по ходатайству адвокатов подсудимых около месяца назад. Тогда защита просила вызвать в суд целую группу бывших и действующих правительственных чиновников, включая премьер-министра Владимира Путина и вице-премьера Игоря Сечина. Однако суд согласился выслушать только Грефа и бывшего главу Минпромэнерго Виктора Христенко.
Греф, выглядевший, как человек, вернувшийся с курорта, пришел в суд на 10 минут раньше назначенных 10.30 утра. Позже он сказал журналистам, что выступал свидетелем в суде впервые.
Разъясняя свидетелю его права и обязанности, судья Виктор Данилкин поинтересовался, нет ли у него оснований для оговора подсудимых. «Для чего?» — изумился свидетель.
«Здравствуйте, Герман Оскарович», — приветствовал Грефа Ходорковский из стеклянного бронированного аквариума, где он и Лебедев провели уже больше года. «Добрый день, Михаил Борисович», — будто не замечая аквариума, откликнулся Греф.
Ходорковский предложил поговорить об обмене акций дочерних предприятий «Восточной нефтяной компании» (ВНК) на акции ЮКОСа в 1998 году. Обвинение трактует эту сделку как хищение пакета акций ВНК. Подсудимые настаивают на том, что обмен был предпринят как временная мера для защиты акций от рейдерской атаки со стороны швейцарской компании «Биркенхольц», которая добивалась их ареста и пыталась отобрать ВНК у ЮКОСа. После того как опасность ареста акций миновала, они были возвращены ВНК, указывают они. «Срок давности по этому эпизоду истек, но суд решил, что он все равно должен быть рассмотрен», — пояснил Ходорковский.
Греф сказал, что помнит историю с обменом акций, хотя и не помнит уже писем, которые писал тогда Ходорковскому.
«У нас в то время были планы по приватизации ВНК, и мы обнаружили, что внутри ВНК отсутствует начинка», — вспомнил Греф.
Акции «дочек» ВНК были обменены на акции ЮКОСа и переданы в залог иностранным компаниям. Греф, по его словам, встретился с Ходорковским и предложил вернуть в ВНК «начинку». Ходорковский предложил купить ВНК за $18 млн без «начинки». Греф сказал, что это невозможно, ВНК может продаваться только с акциями. «Выяснилось, что там был иск третьей стороны, который мешал (возвращению акций). Тогда возникла мысль подписать соглашение, обязывающее вернуть акции», — рассказал Греф.
Соглашение, которое было составлено с участием представителя ЮКОСа, Ходорковский так и не подписал. Греф, по его словам, предупредил, что акции «будут взыскиваться другим путем», и написал письмо тогдашнему премьеру Сергею Степашину. Степашин дал поручение правоохранительным органам и Мингосимущества принять меры для возвращения акций. Все это продолжалось до 2000 года, а затем Греф ушел в правительство и за ситуацией не следил, но знает, что «этот пакет был возвращен и компания была продана».
Собеседники поспорили, была ли сделка обмена акций между ЮКОСом и ВНК сделкой РЕПО (обменом с правом обратного выкупа), такие сделки, по его словам, — «нормальная деловая практика». «Насколько я понимаю текущую ситуацию (с акциями ВНК) – это не сделка РЕПО, конечно, была», — заявил свидетель. При этом признаки сделок РЕПО, перечисленные Грефом, совпадают с положениями договоров мены акций, оглашенных в суде ранее.
По окончании допроса Грефа адвокаты обратили внимание журналистов на то, что свидетель подтвердил показания Ходорковского. Экс-глава ЮКОСа говорил, что даже угроза уголовного преследования не заставила бы ЮКОС вернуть акции ВНК до тех пор, пока существовала угроза со стороны рейдеров.
Отвечая на вопросы по эпизоду о хищении 350 млн тонн нефти в 1998–2003 годах, также инкриминируемом Ходорковскому и Лебедеву, Греф сообщил, что Минэкономразвития, который он возглавлял, следил за статистикой нефтедобычи, но не проверял ее. Лично в компетенцию Грефа вопросы нефтедобычи не входили, но если бы обнаружилась пропажа 20% годового общероссийского объема нефти, «то она до него наверняка бы дошла», уверен Греф.
«Не поступали к вам такие сведения (о пропаже крупных объемов нефти. – «Газета.Ru»)?» — уточнил Ходорковский. «Нет», — ответил свидетель.
Перейдя к вопросам ценообразования на нефть и нефтепродукты, Греф полностью подтвердил еще одно утверждение Ходорковского – об объективных причинах более низких цен на нефть внутри России и более высоких – на внешнем рынке. «Ключевые составляющие (экспортной цены. – «Газета.Ru») – тарифы «Транснефти» и экспортные пошлины», — пояснил Греф. И тарифы, и пошлины устанавливают государственные ведомства, уточнил также свидетель. Величина пошлин (до 30% от стоимости нефти) обусловлена «потребностями внутреннего рынка и пропускной способностью трубопровода», пояснил Греф.
Затем министр выступил противником внутренних (трансфертных) цен, которые используются в вертикально интегрированных компаниях. ЮКОС – одна из таких копаний — использовал такие цены для покупки продукции у своих дочерних компаний. Такая же практика, по словам Ходорковского, была у «Газпрома» и «Роснефти», при этом «Роснефть» даже выиграла у своей дочки «Пурнефтегаз» суд по поводу применения внутренних цен. Обвинение Ходорковского считает такую практику незаконной, а дочерние компании — потерпевшими. «Что касается практики трансфертного ценообразования – это вообще большая проблема», — осудил большие компании глава Сбербанка. Внутренние цены создавали проблемы для налогообложения, так как добывающие «дочки», производившие продукцию, в вертикально интегрированных компаниях были «центрами издержек», и налогов с них получить было нельзя. Налогообложение происходило в «центрах прибыли» — материнских компаниях, которые ничего не производили. Кроме того, пояснил Греф, из-за того, что прибыль накапливалась в материнских компаниях и не распределялась справедливо в пользу «дочек», нарушались права миноритарных акционеров добывающих предприятий. В числе миноритариев, в частности, могло оказаться и государство.
Тем не менее Греф несколько раз дал понять, что о законности или незаконности применения трансфертных цен нужно судить в каждом случае индивидуально. «Общий вывод сделать нельзя. Если все налоги по цепочке были уплачены, то можно признать ее законной. По второй части абстрактно сказать нельзя, так как в любом случае страдают миноритарии», — пояснил свидетель. При этом практику применения внутренних цен в «Роснефти» Греф одобрил:
«Если бы она покупала (нефть у своих «дочек») по ценам выше Роттердама (европейский порт), она была бы банкротом сразу».
Позже адвокаты подсудимых отметили, что добывающие подразделения ЮКОСа были его 100-процентными «дочками» и обиженных миноритариев в них быть не могло.
Греф выступал в суде около трех часов. Большую часть времени его спрашивал Ходорковский, несколько уточняющих вопросов о трансфертном ценообразовании задали прокуроры, три вопроса о ценообразовании и отчетности компаний задал Лебедев. Из-за ограниченности времени пребывания Грефа в суде в допрос не вступили адвокаты подсудимых. «Хотя нам было о чем поговорить», — пожалел защитник Лебедева Владимир Краснов.
Греф не стал разговаривать с журналистами. Быстро спустившись за огромным охранником по лестнице, запруженной журналистами, он отказался оценивать обвинение, выдвинутое против Ходорковского и Лебедева, пояснив, что для этого его нужно изучать. На улице охранник и судебные приставы с трудом пробили главе Сбербанка дорогу между телевизионными камерами, Греф, не говоря уже ни слова, сел в свою черную машину, которая немедленно отъехала.
В целом защита положительно оценила выступление Грефа, сказал журналистам адвокат Константин Ривкин. По словам защитника, Греф «в достаточно корректной форме показал абсурд» обвинения, считает защитник. Краснов считает, что теперь «вопрос в интерпретации» показаний Грефа судом. Во вторник в Хамовническом суде ожидается выступление Христенко.
