Цивилизация
— ЦБ прогнозирует в 2013 году замедление темпов роста кредитования до 20%. Это совпадает с вашими прогнозами?
— Если говорить о розничном кредитовании, то в начале года аналитики, в том числе и наши, ожидали существенно более скромного роста – порядка 24–25%. По факту мы видим, что рост будет около 40%. Поэтому говорить о том, что мы уверены в снижении роста в следующем году, сложно. У нас все еще есть существенный разрыв между объемами потребительского кредитования к ВВП по сравнению с Восточной Европой.
Расти еще есть куда, поэтому рост может быть больше, чем ожидает Центробанк..
Что касается корпоративного кредитования, то мы ожидали несколько больший рост, а он оказался меньше. Прогноз по рынку был 15–17%, в свой бизнес-план закладывали рост в 30%. Сейчас мы прогнозируем меньший рост по нашему балансу и прогноз по рынку держим на уровне 15%.
— С чем связываете замедление?
— Спрос на кредиты, обеспечивающие взрывной рост, развитие сети, приобретение активов – все, что было характерно до последней волны кризиса, упал. Есть понимание как со стороны заемщиков, так и банков, что это дело тупиковое. Сохраняется спрос, связанный с нормальным функционированием бизнеса: обеспечение разрывов в cash-flow, потребностей, связанных с модернизацией, с воспроизводством основных средств.
Спрос, связанный с экспансией, стал более умеренным, поэтому и общий спрос упал.
— Может ли это быть также связано с тем, что компаниям стали доступны внешние рынки заимствований, или они в целом умерили свои аппетиты?
— Сейчас момент, когда только-только приоткрывается «форточка» и наши предприятия снова могут что-то занимать на внешнем рынке. Мне кажется, это общее падение спроса на фоне того, что все занялись улучшением качества и структуры существующего бизнеса, нежели экспансией. Сейчас все группируются и стараются подготовиться к тяжелым временам: не наращивают рычаг, так как это давит на чистую прибыль и снижает возможности для дальнейшего кредитования, ухудшает финансовое положение компании. Поэтому все, что не связано с повышением эффективности, сейчас нужно делать крайне осторожно. А эффективность повышается в том числе за счет уменьшения кредитного рычага, за счет гашения ранее взятых кредитов, которые брались на экспансию, и сокращения затрат.
— С потребительским кредитованием более оптимистичная картина?
— Там действуют несколько другие триггеры. Потребительское кредитование будет развиваться до тех пор, пока банки видят достаточное количество кредитоспособных заемщиков.
Природа такова, что кредиты брали и будут брать, пока банки будут давать.
Так что вопрос не в желании граждан занимать, а готовности банков кредиты выдавать. Та часть заемщиков, которая не закредитована, еще велика. Платежеспособных предприятий много, зарплаты люди получают.
— Каким видите потенциал роста потребительского кредитования?
Я не удивлюсь, если еще года два-три мы будем расти на 20–30% в год.
— ЦБ планомерно ужесточает требования к резервам по потребкредитованию. Плюс новые требования к капиталу из-за ввода «Базеля-3». Это отражается на возможности банков кредитовать?
Отражается. Да и в целом ликвидности мало в системе — и это другой фактор, который давит на объемы кредитования. К счастью, это некритично для группы ВТБ. Но для большинства банков это серьезный ограничивающий фактор: это заставляет переосмысливать свои планы и делать акцент на тех заемщиках, в которых они более уверены; не гнаться за увеличением доли рынка любой ценой, а формировать качественный портфель.
— Костин анонсировал в 2013 году допэмиссию и SPO. Действительно ли проблема не касается ВТБ?
— Я имел в виду, что проблем нет в текущем моменте — сейчас мы можем расти в тех границах, которые заложены в план. Заглядывая вперед года на два, мы понимаем, что привлечение капитала потребуется для поддержания темпов роста — в том числе ВТБ, для которого в последние годы были характерны капиталоемкие сделки.
— Что касается еще одного фактора сдерживания рынка, ставки рефинансирования, — будет она еще расти?
— Недавнее изменение ставки было символическим. Это, скорее, достаточно интересное решение на фоне того, что делали остальные центробанки, — это было на контрасте. Но надо понимать, что экономика у нас локальная, рубль все еще неконвертируемая валюта и ЦБ ориентируется на наш рынок, который во многом замкнут. Поэтому регулирование денежной массы в России — это несколько иная задача, нежели регулирование в странах, где используются относительно или полностью свободные валюты, такие как доллар или евро: спрос на них в разы превышает спрос, который формируется внутри страны.
Что касается прогнозов, то мне кажется, что не за горами высокая инфляция, во всем мире причем.
Законы экономики никто не отменял: когда денежная масса растет без соответствующего роста товарной массы – это означает инфляцию. Вопрос, когда это случится. Год-полтора — и мы увидим, как инфляция будет прилично расти.
— Замкнутость нашего рынка актуальна только для валютной политики? Например, фискальный разрыв в США может сказаться на России?
— У США внутренних проблем уже не бывает.
Безусловно, если они войдут в год без согласованного бюджета — это означает автоматический секвестр по ряду важных статей и одномоментное повышение налогов, с негативным эффектом для ликвидности порядка $600 млрд. Он может повлиять на состояние экономики в Штатах, что, в свою очередь, повлияет и на глобальный спрос, поскольку Штаты – глобальный импортер продукции для всего мира. Это сразу повлияет на рыночные индикаторы. А вслед за Америкой припадут и другие рынки, так как рынки неопределенности не любят.
— Сейчас ВТБ принадлежит 99,6% Транскредитбанка. Кто остальные акционеры, будет ли выкуплена их доля?
— Это около трех тысяч физических лиц. Вопрос больше к ВТБ, будут ли делать оферту.
Я знаю, что дальнейшей целью является консолидация 100% акций, и оферта как механизм может рассматриваться в том числе.
— В ВТБ говорили, что ТКБ был оценен на уровне более двух капиталов, когда производился последний выкуп. Это справедливая цена?
— Оценили в 2,2 капитала. Цена была определена еще в 2011 году, когда заключалась сделка. Тогда она соответствовала рынку: это был примерно мультипликатор к капиталу Сбербанка, который брался за один из аналогов.
— То есть пересмотру этот мультипликатор не подлежит?
— Да, он был зафиксирован в соглашении. Но что пересматривается по итогам деятельности банка за 9 месяцев – это сама стоимость капитала, к которому применяется мультипликатор.
Аудиторы подтвердят отчет в начале декабря, и тогда можно будет рассчитать финальный корректирующий платеж.
— Получается, платеж еще не прошел?
— Часть платежа прошла, и есть корректирующий платеж, который привязан к оценке капитала банка за 9 месяцев 2012 года, подтвержденной нашим аудитором Ernst&Young и утвержденной советом директоров. Затем, с учетом коэффициента 2,2, будет рассчитан следующий платеж.
— Какая часть платежа за долю в 20% уже оплачена?
— Платеж за последний пакет разбивался на две части. Первая, исходя из базовой цены 24,4 рубля за акцию, уже оплачена.
За нее РЖД получили порядка 12 млрд рублей. И последняя часть – корректирующий платеж на базе точных цифр, которые аудирует Ernst&Young. Цифры, которые звучали в прессе, более или менее правильные (около 20 млрд рублей. – «Газета.Ru»).
— ТКБ принес группе ВТБ во втором квартале четверть всей прибыли. Эксперты прогнозировали, что ТКБ может увеличить долю в прибыли группы до 30% к концу года. Это реально?
— Нет, это маловероятно. Второй квартал был действительно неплохой: мы сработали лучше плана. Цифры за 9 месяцев ВТБ еще не раскрывал. Исходя из тех цифр, которыми я располагаю, мы никак не сможем заработать треть всей прибыли – это чересчур много.
— В 2011 году чистая прибыль ТКБ по МСФО составила 8,7 млрд рублей, в 2012 году банк прогнозировал рост этого показателя на 50%. Прогноз актуален?
— Актуален. Пока придерживаемся. Итоги полугодия коррелируют с плановыми на 100%. Итоги 9 месяцев еще не аудированы; по нашим ощущениям, план выдерживаем. Если брать 9 к 9 (результаты 9 месяцев 2011 года к 9 месяцам 2012 года), у нас рост точно более 50%.
— За счет чего достигается рост?
— Рост корпоративного портфеля несколько ниже, чем мы декларировали. Но при этом рост по портфелю потребительских кредитов выше плана. Сейчас годовой план по объему кредитного портфеля «физиков» практически выполнен. Одно компенсирует другое. Главный таргет для нас все же прибыль.
— В ВТБ отмечают, что на снижение маржи группы сильно влияет наращивание административных расходов в связи с консолидацией активов. Какая доля в издержках у ТКБ?
— У нас пока особенных расходов, связанных с присоединением, нет. Они, безусловно, появятся в 2013 году: это будут расходы, связанные с переоборудованием отделений по стандартам ВТБ24, на обучение персонала, ИТ-технологии. Расходы лучше анализировать в связке с доходами. CIR (Cost to Income Ratio – отношение расходов к доходам) по нашему банку в начале года был порядка 49%, а за 9 месяцев – 43,5%. Падение очень серьезное, что говорит о том, что эффективность бизнеса растет. Чистая операционная маржа на сегодня чуть меньше 6% — очень хороший показатель для рынка и один из самых высоких в группе.
— В каком объеме планируются предстоящие расходы по переоборудованию офисов? И какова их продолжительность?
— Растянуты они будут приблизительно на три года: это будут 2013-й, 2014-й, 2015 годы и, может быть, даже кусок 2016-го.
Если говорить о размере, то это будет больше 2 млрд рублей в совокупности.
Уже находясь внутри ВТБ24, мы в процессе трансформации будем еще планомерно, без спешки менять форматы отделений и сближать ИТ-платформы.
— Что будет происходить с вашей филиальной сетью в процессе интеграции?
— Она в полном объеме переходит в ВТБ24. А корпоративный бизнес мы просто передаем в банк ВТБ в течение первого полугодия (за исключением малого и среднего бизнеса – это сегмент ВТБ24). Всего предполагается, что в ВТБ на обслуживание перейдет до полутора-двух тысяч клиентов, включая компании группы РЖД.
— Как будет осуществляться передача филиалов в ВТБ24?
— Изначально они забирают абсолютно все наши филиалы.
В интервале четырех дней, когда банк (ТКБ) не будет работать (три выходных и один рабочий), мы, условно говоря, поменяем вывески и из ТКБ превратимся в ВТБ24.
Затем уже ВТБ24 будет сеть оптимизировать — исходя из того, насколько они комплементарны, где есть синергия, где нет. Какие-то филиалы будут закрыты. Но это произойдет не ранее, чем в конце 2014 года.
— В презентации ВТБ для инвесторов говорится, что присоединение ТКБ к ВТБ24 даст экономию до 4 млрд рублей ежегодно, начиная с 2014 года. Из чего складывается эта цифра?
— Эффект от слияния оценить очень сложно: на рынке слияний, имевших положительный эффект, не более 20%. Один плюс один не всегда два получается. Есть разные эффекты: с одной стороны, это экономия затрат; с другой стороны, угроза потери части бизнеса — ее оценить крайне сложно даже по факту. Поэтому эти цифры очень условны.
— Вам не обидно, что Транскредитбанк, сильный бренд, уходит с рынка? В то время как другой актив группы – Банк Москвы – работает под своим именем?
— Обиды нет — есть некоторое сожаление и у меня, и у команды. Но это вопрос к акционерам. Разные сценарии дальнейшего существования тоже понятны: активы приобретались в разном состоянии. Для приобретения и развития Банка Москвы была выделена приличная помощь от государства, и в том виде, в котором он приобретался, его присоединение, наверное, не дало бы хорошего эффекта для группы ВТБ в целом.
Пока АСВ и ЦБ отдельно контролирует развитие Банка Москвы, для консолидации с ВТБ и возможности нет.
ТКБ не является проблемным активом, и от слияния ожидается синергия.
— Перед вами поставили задачу сохранить РЖД и аффилированные с ним компании в ТКБ. Удается ли?
— Это одна из самых важных задач, которые ставились перед менеджментом. Пока в РЖД на всех уровнях подтверждают договоренность не переводить бизнес в третьи банки. По сути, сейчас все зависит от ВТБ. Момент риска здесь – переход обслуживания с платформы ТКБ на платформу ВТБ. Но мы верим в успех, и на это направлены все мероприятия интеграционной программы.
— В чем различие?
— У нас разные технологии работы корпоративных блоков. ВТБ – это более «инвестбанковская» модель: работа с корпоративными клиентами в ней строго регламентирована. Много формальных мероприятий. Управлять бизнесом более адресно, как в ТКБ, уже невозможно из-за масштаба.
Клиенты, когда с этим столкнутся, могут быть недовольны тем, что, к примеру, увеличатся сроки рассмотрения сделок.
Но повторюсь, что это совершенно естественная цена масштаба, и, при условии последовательного развития, такая модель тоже будет эффективна.
— Какой объем бизнеса составляет РЖД в Транскредитбанке?
— Если брать пассивы, то это порядка половины; в активах менее 10%. Но в рознице процентов 80 – железнодорожники.
— Интересен ли РЖД как крупный заемщик? Или это все же пассивы в основном?
— Глобально они (РЖД) ориентируются на заимствования через публичные инструменты рынков: это дешевле. Поэтому и доля РЖД у нас в портфеле невысока. И даже если у РЖД есть потребности в кредитах банков, то, исходя из размеров капитала ТКБ, норматив Н6 просто не позволяет. У ВТБ норматив на порядок больше, поэтому там доля этого бизнеса может быть существенно выше. И РЖД – это выручка, депозиты, почти миллион сотрудников, которые пользуются услугами банка.
— А какие-то длительные инфраструктурные проекты РЖД в ВТБ смогут финансировать?
— ВТБ с удовольствием обеспечит им длительные кредиты. В случае с РЖД долг/EBIТDA меньше 1. С учетом тех потребностей в кредитовании, которые они запланировали на два года вперед, это будет не более чем 2,2–3. Финансовое положение просто блестящее, поэтому такому заемщику любой банк с удовольствием даст кредит. Другой вопрос, что они сами не хотят принимать лишнюю кредитную нагрузку. У РЖД есть и другие источники финансирования инфраструктурных проектов, в том числе бюджетные.
— При снижении накопительной части пенсии финансирование инфраструктурных проектов может забуксовать. Как вы относитесь к реформе?
— Я думаю, это будет ошибкой. Понятно, что есть проблема с наполнением государственного пенсионного фонда. У нас стареющее население, и база доходов для обеспечения стариков все время уменьшается. Но у нас только-только начала формироваться какая-то база для финансирования длинных (десятилетних и долее) проектов, поэтому не очень разумно разворачиваться в этой точке. Надо искать другие (возможно, более сложные) решения.
— Один из крупнейших пенсионных фондов страны «Благосостояние» размещает средства на депозиты в ТКБ. Какой это объем ваших пассивов?
— На сегодня это менее 2–2,5% нашей депозитной базы. Никаких преференций по отношению к рынку мы не имеем.
— ТКБ владеет 9,09% акций «Локомотива». Это работающие инвестиции?
— Эта инвестиция изначально не являлась бизнес-вложением: происхождение этих акций долговое. В тяжелые для «Локомотива» времена мы финансировали его совместно с РЖД. Сформировались некоторые долги, которые впоследствии переконвертировались в акции. Малореально, что в обозримом будущем они будут приносить какой-то доход.
— То, что ВТБ финансирует ФК «Динамо», не создает конфликт интересов?
— ВТБ владеет через управляющую компанию 75% акций «Динамо». Учитывая, что наша доля в «Локомотиве» незначительна, это правилам УЕФА не противоречит.
— Какая перспектива у акций «Локомотива»?
— У РЖД есть опция эти акции выкупить и консолидировать у себя полностью «Локомотив». Они над этим сейчас думают. Это вопрос, скорее, к РЖД: если они посчитают это целесообразным, то они это сделают.
— ТКБ был агентом по продаже Желдорреммаша. Планируется ли в дальнейшем посредничество в приватизации активов РЖД?
— Насколько мне известно, до конца года РЖД собирается продать два более или менее значимых актива, и на следующий год у них запланирована дальнейшая приватизация более десяти объектов. Они сейчас определяются со сроками, финализируют перечень и плановую стоимость. Я думаю, мы сохраним функционал агента (по приватизации РЖД): претензий к нам нет.
