Цивилизация
— В рамках туров вы посетили большое количество городов России и СНГ. Где лучше принимают ваш юмор, какая аудитория вам ближе?
— Мне ближе более интеллигентная аудитория. В Питере, в Калининграде мне нравится, в Москве. Почти во всех городах, в принципе. На Дальнем Востоке, во Владивостоке шикарно принимали меня — тоже очень нравилось. Такого, чтобы где-то было сильно хуже, нет.
— Общение с разными людьми помогает вам с темами для шуток?
— Не скажу, что мне это помогает. Мой стендап основан на ситуациях, которые со мной происходят в жизни. Не сказал бы, что в новых городах я специально выхожу на улицу, чтобы с кем-то пообщаться и попасть в какие-то ситуации.
— Что будет включать в себя ваша третья после ухода с ТНТ сольная программа «Selfmade»?
— Весь стендап будет полностью новым, ни одной старой шутки. Я всегда шучу на темы, которые связаны с жизнью человека. Это отношения, транспорт, какие-то ситуации в бытовых вопросах, встречи с людьми и другие случаи. Все, что близко всем. То есть, я не шучу на тему космонавтики, на тему чего-то отвлеченного от жизни обычных людей.
— Вы сказали, что вам близок интеллектуальный юмор. Почему сейчас его становится все меньше?
— В широкой массе люди наименее склонны к необходимости думать. Многие, к сожалению, живут какими-то простыми понятиями: они поработали, идут домой, кормят детей — и все. А на чтение и самообразование у них якобы нет времени. Это и не хорошо, и не плохо. Всегда была, есть и будет прослойка более думающих людей, которые с детства читают — и имеют дома на полках книги. Наверное, лучше было бы, чтобы умных людей становилось больше. Но просто так сказать, что полно тупых людей, тоже не хочется — некрасиво.
— С годами современное искусство, включая юмор, упрощается — и шутки, соответственно, тоже...
— Дальше будет еще хуже. Я не могу оспаривать это. Но продолжаю гнуть свою линию [продвижения интеллектуального юмора — «Газета.Ru»], иду в этом направлении.
— Такие комедианты, как Жванецкий и Райкин, были известны благодаря сатире над окружающей действительностью. Почему сегодня такой юмор уже не принимается?
— Наверное, это связано с упрощением всего в целом. Например, с приходом глобального интернета все можно посмотреть в сети. Знания и общение становятся поверхностными. К юмору это тоже относится.
— Кем из юмористов вы восхищаетесь? Учитывая, что вы из Одессы, может быть, это Жванецкий?
— Бесспорно — Жванецкий. К сожалению, его в прошлом году не стало. Это был великий человек, у которого многому можно поучиться. Я не был с ним знаком, но люблю и сейчас иногда посмотреть Жванецкого, посмеяться, почерпнуть что-то для себя. Очень тонко, изыскано, интеллектуально.
— Как вы относитесь к комедийным передачам на YouTube — например, к «Что было дальше»?
— Я, наверное, не буду давать какую-то оценку. Знаю, что сейчас это очень популярно среди молодежи. С точки зрения продакшена, съемки и всего прочего это сделано очень качественно. Ребята, которые там сидят, — уважаемые мной комики. Я посмеюсь, где будет смешно. Но в целом я не сказать, что сижу и каждый выпуск смотрю. Это больше не мой формат, нежели мой. У меня концерт в «Крокусе», мне нужно как-то пиариться. И если будет предложение от них, я и к ним схожу. Просто не буду там материться.
— Вы зарегистрировались в TikTok. Вам легко подстраиваться под современные тренды?
— Не скажу, что тяжело. Это то, что мне нужно делать, как любому артисту, — искать свою аудиторию. Ее можно набирать годами по два человека в день, а можно следовать трендовым тенденциям. И за счет попадания в более широкую публику собрать свою аудиторию быстрее.
— Это не идет наперекор с какими-то вашими интересами или принципами?
— Да нет. Я бы не сказал, что я сильно старомодный. Мне нравится быть в ногу со временем. Если есть TikTok, я могу выкладывать туда кусочки своих шуток, они там вирусятся и заходят — это круто. Буквально за несколько месяцев в мой TikTok пришли 115 тыс. подписчиков.
— Есть ли у вас какая-то грань юмора?
— Наверное, шутить можно над всем абсолютно, просто общество не над всем готово смеяться. Шутки на какие-то темы все равно будут восприниматься как нечто выходящее за грань. Идеально, наверное, шутить на грани, не переступая эту грань. Но это самое сложное.
— Возможно ли, что в России когда-то еще будут спокойно шутить на религиозные и политические темы, как это было в передаче «Куклы» в 90-е годы?
— Думаю, что все это так или иначе есть. И на YouTube много шутят про политику. Все это есть там, где нет особой цензуры.
— Как вы считаете, юмору вообще нужна цензура? Например, ограничение на мат или темы, которые могут обидеть некоторых людей?
— У нас есть какие-то регуляторы в обществе — что хорошо, что плохо. Я не считаю, что мат — это плохо, а кто матерится, тот сгорит в аду. Я и сам могу в жизни где-то матюкнуться. Просто в силу какого-то воспитания и приличий считаю, что со сцены материться не нужно. Лучше без этого. И лучше людям что-то нести хорошее и доброе, а плохое они сами где-то найдут. Если не будет никакой цензуры, будет какая-то каша-малаша, анархия.
— Если вернут цензуру, похожую на ту, что была в советское время, как она повлияет на современный юмор?
— Советская цензура породила целый ряд комиков, советских юмористов, которые шутили иронично с двойным подтекстом. Все не напрямую, не в лоб, и за счет этого образовывалась глубина, тонкий юмор. А когда все можно, то ты выходишь, гениталии на стол — и смейтесь.
— Но у советской цензуры есть другая сторона. В фильме «Юморист» Идова цензор постепенно убивал главного героя. Также цензура, можно сказать, добила Довлатова.
— Я, наверное, против какой-то серьезной цензуры. Лучше быть более-менее свободным и творить без излишне жестких ограничений. Я сам человек свободолюбивый, не люблю, когда меня загоняют в какие-то рамки. Предпочитаю быть сам себе хозяином в рамках непересечения черты закона. А то, что законы сейчас всячески подстраивают, привинчивают «то нельзя, это нельзя», я считаю, не сильно хорошо. Но таким образом власть свои программы претворяет в жизнь, и я тут лично ничего сделать не могу. Если меня что-то сильно не устраивает, я ищу себе место, где лучше. Это, конечно, не самый популярный подход, за который можно упрекнуть и сказать: «Если ты не будешь, то никто не будет высказывать свое мнение». Но я не готов свою жизнь положить на борьбу с режимом.
— Вообще возможна ли в России какая-то середина в плане цензуры?
— Да, всегда возможно найти грань и баланс. В том же юморе всегда можно шутить и на те темы, за которые тебе никогда не прилетит. То есть не нужно специально лезть на рожон и шутить 276 шуток про Путина, если можно шутить про знакомые всем, близкие темы, с которых будут так же смеяться. Возможно, это будет не так остро, но тем не менее.
— Было ли у вас желание как-то поиронизировать над политикой?
— У меня даже был монолог про российскую экономику когда-то, про такие достаточно острые вещи. Выпуски новостей снимал, про новости шутил на YouTube. Но прямо сильно в это углубляться меня никогда не тянуло и не тянет. Не скажу, что мне нравится шутить про политику.
— После первого ухода с ТНТ вы взяли перерыв и уехали в Индию на полгода. Хотелось ли вам бросить юмор?
— Когда я уходил с ТНТ, я все бросил и поехал. Это была усталость, в первую очередь — эмоциональная. Тебе надо постоянно выдавать много шуток, соответствовать уровню. Например, ты смешной, все об этом знают, и ты не можешь сейчас стать средним. А если ты становишься средним и несмешным, тебе от этого очень больно. Ты работаешь, пишешь шутки, идешь выступать, а половина — не смешно. Ты все время в этих эмоциональных качелях, которые очень сильно выматывают. Поэтому в конце 2016 года я решил, что не хочу больше заниматься юмором, уехал на полгода отдыхать. Потом вернулся, решил, что отдохнул и хочу продолжить. И сейчас продолжаю, получается — уже четыре года после отдыха.
— Хотелось бы вам в будущем снова устроить подобную перезагрузку?
— В следующем году после большого тура Selfmade я хочу опять сделать полугодовой отдых, переосмысление, отпуск. Потому что чувствую, что мне необходимо время от времени так делать. В моем деле тоже присутствует какой-то потолок, осознание которого не сказать, что сильно радует. Хочется в чем-то еще себя найти — кроме юмора. И я все время об этом думаю. Поэтому во время перерыва в чем-то еще продолжу развиваться, в чем-то еще себя попробую.
— У вас есть уже какие-то идеи того, что будете делать дальше?
— Мне очень нравится тема саморазвития. Возможно, я сделаю какой-то курс на ту или иную тему, где буду делиться своим жизненным опытом с теми, кто захочет его перенять. Вот мне, например, очень нравится тема финансовой грамотности, мне нравится тема денег, я много книжек прочитал про это. И мне кажется, что я могу людям объяснить, что нужно делать, чтобы у них появились деньги. Самое простое — откладывать 10% всех доходов и никогда их не тратить.
— У вас есть коллеги, которые уезжают на Запад и развиваются там. Хотели бы вы последовать их примеру?
— Если честно, такого глобального желания у меня не было. Потому что слишком много времени было потрачено на вспахивание здешнего поля, чтобы сейчас ехать и начинать вспахивать еще одно чужое поле без должного знания языка. И даже если я выучу язык, мне кажется, здесь еще есть, что сделать.
— Часто ли вы ездите на Украину?
— Да, я постоянно езжу, как говорят в Украине, «в Украину», и часто там выступаю. Это моя родина, я гражданин Украины, я постоянно приезжаю раз в три месяца, в полгода, даю концерты. Зрители в Украине очень тепло принимают, мне это очень приятно. И я счастлив, что есть возможность бывать там с концертами.
— Правда ли, что юмор как-то разбавляет напряженную обстановку между нашими странами?
— Да, по-любому. Помимо юмора, в обстановке между странами не так много позитивных моментов. Хотя людям между собой нечего делить, они все братья.
— Не было ли у вас проблем с выступлениями на Украине?
— Пока не было. Видимо, я — к счастью и одновременно к сожалению — не настолько знаменитый человек, чтобы привлекать проблемы такого рода.
