Цивилизация
Пока царь-бог Ксеркс (Родриго Санторо в гриме Валерия Леонтьева) добивает в Фермопильском ущелье три сотни спартанцев во главе с Леонидом (отказавшийся от участия в фильме Джерард Батлер), в соседнем проливе крохотный афинский флот противостоит персидской армаде. Захватчиками командует бывшая греческая рабыня Артемисия (Ева Грин в воинственном макияже), афинянами — стратег Фемистокл (австралиец Салливан Степлтон, похожий то на Пола Уокера, то на Майкла Фассбендера).
Это сражение менее известно, чем подвиг спартанцев, но фильм и не думает щадить необразованного зрителя. Вместо того чтобы внести ясность, сюжет скачет во времени и пространстве.
То нам показывают юность Ксеркса, то предыдущую войну его отца Дария; то сборы спартанцев на войну, то их похороны; то процветающие Афины, то спаленные пожаром; то будущее, в котором греки наконец объединятся, то прошлое, в котором они друг друга предают. Вместо часов здесь стоит ориентироваться на голову несчастного Леонида. Если она еще на плечах — значит, показывают пролог, если уже отрублена — то эпилог.
Главные события «Расцвета империи» происходят, когда голова Джерарда Батлера находится в состоянии кота Шредингера: то ли еще на плечах, то ли уже на пике. Это не приквел и не сиквел, а мидквел — параллельная, но тесно связанная история.
За почти восемь (семь для России) лет, прошедших с момента выхода снайдеровских «300 спартанцев», их стиль вышел в тираж. Ультранасилие, культ тела, темпераментные постельные сцены, частые рапиды и гуашью размазанные по зеленому экрану спецэффекты эксплуатировались в четырех сезонах сериала «Спартак», в визионерском пеплуме «Война богов: Бессмертные», в скромном «Геракле» и много где еще. Сам Снайдер овладел этим киноязыком в совершенстве к «Хранителям» (2009), а в «Запрещенном приеме» (2011) уже открыто подшучивал сам над собой.
Тем не менее под планами снять продолжение он подписался еще в 2008 году, так что эволюция собственных вкусов вступила у него в конфликт с деловыми обязательствами. Из режиссерского кресла Снайдер все-таки сумел встать, прикрывшись «Человеком из стали», но в числе продюсеров остался. Графический новеллист Фрэнк Миллер, автор оригинального комикса и идеолог продолжения, тоже оказался хорош: обещал выпустить к премьере книгу, но потерялся.
В итоге вместо этих двоих фильм снял израильтянин Ноам Мурро — постановщик воздушной инди-комедии «Умники» с Эллен Пейдж. Новичок в производстве боевиков, Мурро решил сделать точную копию раннего Снайдера — только с большим бюджетом.
В Средние века такая работа подмастерья обозначалась требовательным словом «шедевр», но новые «300 спартанцев» — явно не тот случай.
Все, на что оказался способен Мурро, — масштабировать самые эффектные находки первой части. В оригинале было 300 солдат — в продолжении под командованием зрителя оказывается целых 300 кораблей. В оригинале персидское воинство было слегка фэнтезийным — в продолжении герою в какой-то момент мерещатся настоящие морские чудовища.
Оригинал запомнился образцово-показательной постельной сценой персонажей Джерарда Батлера и Лены Хиди — в продолжении ради того, чтобы один раз раздеть Еву Грин, сценаристы губят весь сюжет.
Оригинал был снят на фоне зеленого экрана — на съемках продолжения, рисующего самую эпическую морскую битву в истории кино, вода была разве что питьевая.
«Расцвет империи» — настоящий триумф компьютерных технологий, комиксной драматургии и вообще жанра «порно с клинками». Однако у «300 спартанцев» он перенял не только лучшее, но и худшее. В первой части была спорная, но опьяняюще красивая тоталитарная эстетика, изображенная (в отличие, например, от «Звездного десанта» Пола Верховена) без всякой фиги в кармане.
В ней, напомним, 300 физически и духовно совершенных мужчин, простившись с женами и детьми, два часа рубили в тесном пространстве извращенцев, захватчиков, уродов и душителей свобод.
В перерывах царь Леонид иногда произносил мотивационные речи о демократии и западной цивилизации, но в целом старался быть кратким и афористичным: «завтракать будем в аду», «спасибо персидским стрелам — мы любим сражаться в тени».
В продолжении этих речей стало почему-то в пять раз больше, вложены они в уста далеко не самым харизматичным персонажам, а написаны до обидного скучно и помпезно. Восемь лет назад МИД Ирана оскорбился, что персидских воинов изобразили монстрами и первертами.
В этот раз средне- и ближневосточным дипломатам впору бить тревогу, что фильм снят в поддержку демократической революции: уж больно часто в нем звучат призывы не жить на коленях, а умереть стоя.
Звучат-то звучат, дело хозяйское. Но стилистическая целостность первого фильма Снайдера и Миллера (не говоря уже о великих «300 спартанцах» 1962 года) от этого сильно страдает.
