Цивилизация
Пьесу Ярославы Пулинович «Дальше будет новый день», по которой поставлен спектакль, легче всего определить по жанру как мелодраму с элементами фарса. Она рассказывает об одинокой и решительной бизнесвумен Жанне, пробившейся из «грязи в князи» — с нуля построившей свою жизнь, многого добившейся, но так и не нашедшей своего счастья. Пять лет она встречается с инфантильным Андреем — почти в два раза ее моложе и опекает его с ревностной заботой еврейской мамы. Нет ничего удивительного как в том, что закомплексованный юноша в какой-то момент решает начать-таки жить самостоятельно и сбегает от нее к смешной и нерадивой студентке Кате, чтобы наконец почувствовать себя мужчиной, — так и в том, что ничего хорошего из этого не получается, он с молодой невестой оказывается выброшен на улицу, а Жанна так и не находит себе никого взамен.
Конечно, главное сокровище этого спектакля и причина, по которой его стоит смотреть, — Ингеборга Дапкунайте, существующая на сцене в этом спектакле четко и стремительно: ни одного лишнего жеста, ни одной случайной интонации, ни одной необыгранной детали. Она с какой-то документальной точностью меняет состояния: вот она голубит Андрея, нежно закутывая его в одеяло и ласково трепля по голове, — а в следующую минуту устраивает истерику в ответ на сообщение о его уходе, и любовь мгновенно превращается в ненависть.
Вот, уже оставшись одна, собирает волю в кулак и мстит — лишает бывшего любовника работы — с нарочито безразличным видом.
Дапкунайте ловко и остроумно передает все черты женской психологии. Когда она кокетливо обхаживает нового претендента на руку и сердце, бизнесмена в летах Виталия Аркадьевича, хочется следить за каждым ее движением.
Она ляжет на кровать, завлечет его к себе — и когда тот вдруг заснет во время ее вдохновенного монолога, тут же вынырнет из его объятий, брезгливо отбросив с талии ставшую отвратительной мужскую руку.
В героине Дапкунайте — нежность и хищная хватка, строгость и открытость миру, ранимость и железная жесткость. Она обворожительна, грациозна, хитра и изворотлива; она сочетает актерское озорство и женское кокетство с глубиной и тщательной простроенностью образа.
В итоге перед нами не персонаж и не актриса, а живой человек из плоти и крови, которому веришь от первого до последнего слова.
Дапкунайте-Жанна здесь солирует, и остальные герои на ее фоне выглядят шаржированно. Нерешительный, но амбициозный Андрей (Александр Новин), смешная и милая мешковатая девочка Катя (Надежда Лумпова), псведоромантичный олигарх-тряпка Виталий Аркадьевич (Андрей Фомин) — все они как бы оттеняют главную героиню, которая на их фоне, при всех своих недостатках,
начинает казаться если не святым, то уж по крайней мере единственным сильным человеком.
В спектакле Ильи Ротенберга все идеально продумано, все работает, как часы. Простое и концептуальное пространство художницы Полины Гришиной, ученицы гуру «театра художника» Дмитрия Крымова. Перед нами мир, поделенный на черное и белое, богатство и бедность, — без полутонов.
На первом плане — роскошная квартира Жанны с мраморным полом, большой кроватью и джакузи. На втором — съемная каморка Андрея и Кати с икеевской мебелью на старом ковре и одиноко стоящим унитазом.
Действие поэпизодно переносится из одного места в другое. Каждое решение работает, ни один предмет не остается неиспользованным. Метафоры хлестки и лаконичны: так, кровать, когда с нее снимут постельное белье, превратится в могилу отца Жанны.
Ротенберг выстраивает действие по принципу клипового монтажа, при котором кадры быстро-быстро сменяют друг друга, сюжет ни на секунду не пробуксовывает, а каждый следующий эпизод естественно вырастает из предыдущего. Он делает подробный режиссерский разбор каждого персонажа и каждой сцены — нечасто можно увидеть спектакль, в котором на все вопросы есть четкие ответы.
«Жанну» смотришь как хороший сериал, где многие сюжетные повороты известны тебе наперед, но это ничуть не мешает саспенсу, а мастерство и остроумие исполнения делаются главными достоинствами.
В конце пьесы Пулинович к Жанне приходит Андрей с женой и новорожденным ребенком — оставшись без работы, денег и жилья. Сердце героини тает при виде малыша, и она разрешает им у себя переночевать, обещая, что «дальше будет новый день».
Но для спектакля Ротенберга драматург переписала финал, в корне изменив его смысл.
Жанна Дапкунайте звонит своему знакомому, могущественному депутату, и спрашивает, возможно ли у по закону оперативно лишить людей родительских прав, — получая ответ, что в этом, конечно же, нет ничего сложного.
Она решает украсть чужого ребёнка, и этот шаг делается для нее как бы вершиной всех амбиций, последним нереализованным желанием.
Потерпев крах в женской любви, она стремится взять реванш в любви материнской и готова действовать с бескомпромиссностью античной героини. Тут и тоска по так и не рожденному ей самой ребенку, и суровая месть, и искреннее желание спасти жизнь мальчику, будущее которого явно туманно.
Новый финал выводит пьесу Пулинович на другой, более глобальный уровень — и героиня драмы оказывается ближе масштабу актрисы.
Если судить премьеру Театра наций по законам, которым она себя подчиняет, то она безупречна: это крепкий, добротный, нестыдный зрительский спектакль; он заставит переживать домохозяйку, даст пищу для размышления интеллигентной паре, а представители «креативного класса» оценят еще и его форму, свежую и одновременно доступную. Единственные, кому этот спектакль рекомендовать не стоит, так это любители рискованных экспериментов и необычных форм: их здесь не найти.
