Цивилизация
Хотя история русского искусства богата на имена и события, надо признать, что в мировом масштабе она известна до обидного мало.
По сути, имеются только два бренда, которые без натяжек можно именовать интернациональными, – это древнерусская иконопись и первый авангард.
Почему так вышло, разговор особый: дело отнюдь не только во вторичности по отношению к Западу, которой наше искусство в определенной степени страдало всегда. Изначальное подражание не обязательно ведет к общей ущербности, возможны и иные сценарии. Та же иконопись позаимствована из Византии, а авангард – из Парижа и Мюнхена, что не помешало этим двум явлениям дать на российской почве уникальные плоды. Не исключено, что время дооценок и переоценок остального нашего художественного наследия со стороны мирового культурного сообщества еще впереди. Но пока – иконопись и авангард.
Стоит заметить, впрочем, что речь идет именно о брендах, то есть о мгновенной узнаваемости типовых образчиков, а не об отчетливом понимании смысла и последовательности тех давних процессов.
Оставив в стороне древнерусское искусство, можно констатировать: российский вариант авангарда в сознании широкой публики, как западной, так и отечественной, представлен весьма пунктирно.
Чаще всего фрагменты не складываются в устойчивую умозрительную конструкцию, даже если познания того или иного зрителя простираются гораздо дальше «Черного квадрата» и «Башни III Интернационала». Попытка собрать воедино и максимально систематизировать сведения об авангардном движении в России должна найти отражение в третьем томе нынешней энциклопедии, который сейчас готовится к печати и появится, скорее всего, в начале 2014 года. А в двух первых томах, уже изданных, сделан акцент на «человеческом факторе», то есть произведена своего рода перекличка всего «личного состава».
Вопреки распространенному мнению, будто авангардные круги были крайне узкими, почти сектантскими, в промежутке от А до Я уместилось более шестисот биографий.
Предварительная работа над «Энциклопедией русского авангарда» началась еще на заре 2000-х, а три года назад появился конкретный издатель. С этого момента дело двинулось гораздо решительнее. Авторы-составители Василий Ракитин и Андрей Сарабьянов, чрезвычайно авторитетные специалисты по выбранной теме, осуществляли идейное и техническое руководство коллективом из 173 привлеченных экспертов-искусствоведов.
Немалых усилий потребовало и составление иллюстративного ряда: в первые два тома включено более полутора тысяч репродукций, ставших результатом сотрудничества с множеством музеев и частных коллекционеров со всего света.
Представляется довольно логичным, что при формировании окончательного списка фигурантов составители пользовались широким бреднем с мелкой ячейкой, образно говоря. Ограничивать круг персонажей только признанными грандами вроде Василия Кандинского, Михаила Ларионова, Казимира Малевича и Александра Родченко было бы неразумно: о каждом из них и так написаны горы литературы. Не менее странно было бы оставить их за рамками рассмотрения: на то и энциклопедия, чтобы ни о ком и ни о чем не забывать.
В итоге издание обнаруживает некоторые признаки иерархии (крупным фигурам отведены порой целые развороты, менее значимые, как правило, удостаиваются лишь столбца), однако намеренной расстановкой своих героев по ранжиру составители все же не занимались. В задачу входило максимальное расширение списка, чтобы точнее очертить контекст и не упустить из виду никаких нюансов.
Иной раз такой подход может давать причудливые эффекты: например, читатель не без удивления встречает биографические статьи, посвященные Филиппо Томмазо Маринетти или Анри Матиссу. В том, что их влияние на русский авангард было огромным, нет никаких сомнений, но так ли уж необходимо их личное присутствие в «святцах»? Однозначного ответа нет. Легко представить, что кто-нибудь из дотошных читателей стал бы критиковать авторов именно за отсутствие европейской компоненты, когда бы она совсем не была представлена.
Это вопрос вкусовой, а вот то, что в энциклопедию включены уроженцы «национальных окраин» Российской империи – украинец Александр Богомазов, армянин Мартирос Сарьян, литовец Микалоюс Чюрлёнис, грузин Ладо Гудиашвили, – представляется шагом безоговорочно верным.
Изъятие этих людей из общей картины стало бы насильственным и бессмысленным актом, противоречащим самому духу издания.
Не стали авторы подходить догматически и к хронологии. Вообще-то уже давно сложилась традиция заключать период русского авангарда в рамки 1907–1932 годов. Обе даты привязаны к знаковым, хотя и очень разным по смыслу событиям: отсчет принято вести от первой выставки объединения «Голубая роза», где проявились некоторые постсимволистские тенденции, а завершение эпохи художественных экспериментов обычно обозначается выходом в свет постановления партии «О перестройке литературно-художественных организаций». Ракитин и Сарабьянов, естественно, хорошо знают об этих формальных рубежах, но не сочли нужным придерживаться их механически.
По этой причине в энциклопедии можно встретить, к примеру, и биографию Виктора Борисова-Мусатова, скончавшегося еще в 1905 году, и упоминание об архитекторе Михаиле Бархине, чья самостоятельная деятельность только набирала обороты, когда авангардная эстетика начала подвергаться директивному удушению.
Словом, охват вышел предельно широким. В обойму включены даже те художники, чье жизнеописание умещается в один абзац по причине отсутствия более подробной информации. А к отдельным статьям даже фотопортрет героя не прилагается: негде взять, ни одной карточки не сохранилось. Но пусть лучше будет минимальное упоминание, чем совсем никакого. «Энциклопедия русского авангарда» берет на себя роль базового труда, без ссылки на который вряд ли возможно теперь обойтись, затевая развернутый разговор об отечественном искусстве ХХ столетия.
