Цивилизация
Альянсами мировых музеев с гламурной индустрией нынче никого не удивишь. Эта практика стала привычной, полемическая стадия давно позади, и теперь никто не ставит вопрос о том, уместно ли в музейных стенах проводить презентации знаменитых домов моды или выставки фэшн-фотографии. Однако критики время от времени не отказывают себе в удовольствии уличить проекты подобного рода в легкомысленности и дурновкусии.
Мол, невелика хитрость сунуться с «гламурным рылом» в музейный ряд, но сделать что-нибудь достойное, заслуживающее хотя бы соседства с вечностью, – это вам не пальтишки кроить и не моделей щелкать под софитами.
Не станем снобствовать сверх меры: следует признать, что бывали довольно удачные прецеденты взаимодействия между музейной и гламурной сферами, в том числе и в России, и даже в самом ГМИИ. Но все-таки развеять сомнения и подозрения насчет сего жанра пока не вышло.
Каждый новый анонс о братании традиционного искусства с глянцем рождает внутреннюю тревогу: кого или что на сей раз принесут в жертву?
Мысль о жертве, отнюдь не искупительной, в таких ситуациях всегда всплывает из подсознания и отчего-то заранее жаль тех художников и те произведения, которые будут положены на алтарь ради скрепления союза неродственных муз. Но при этом хочется ошибиться в предчувствиях: а вдруг все у них получится?
Увы, предчувствия тут обманывают редко. И дело вовсе не в том, что скрестить модную фотографию с музейным искусством якобы нельзя «по медицинским показаниям», как нельзя вливать пациенту донорскую кровь другой группы. Такого антагонизма не существует, и встречались поистине выдающиеся тому примеры. Вспомнить хотя бы проект 2004 года «Роберт Мэпплторп и классическая традиция», где петербуржский искусствовед Аркадий Ипполитов умно и с блеском сопоставил барочные гравюры из Эрмитажа с фотографическими ню от знаменитого американца.
Но вообще-то для успеха на этом поприще требуется кураторская воля – и еще желательно отсутствие влияния извне, со стороны «заказчика».
Как правило, осознание столь очевидного, даже элементарного фактора «заказчику» (в нынешнем случае это журнал Vogue, инициатор выставки «Обнаженные») дается с трудом. Мы, правда, не посвящены в подробности того, как шла работа над проектом, но, если судить по результату, порулить тут кроме музейного куратора Ольги Аверьяновой успели многие. Не найдется такого менеджера, особенного из гламурного бизнеса, который бы не счел себя специалистом по устройству художественных выставок.
Последствия обычно налицо.
Начать хотя бы с самой концепции: дескать, давайте организуем диалог между мировой культурой прошлого и фотографиями со страниц и обложек прославленного издания о моде. Причем не просто какой-нибудь диалог, а на тему обнаженного тела. Уже одна только эта заявка должна была бы вызвать у всех причастных настороженность и глубочайшую рефлексию – каким образом, почему именно так, на основании каких критериев, за счет каких ресурсов и пр. Но отчего-то рефлексий не случилось, и музейно-гламурная компания принялась за дело без содроганий. Да и что тут комплексовать-то? Интернациональный архив Vogue содержит тысячи фотографий, авторы которых известны всей планете – Ричард Аведон, Патрик Демаршелье, Питер Линдберг, Ги Бурден, Анни Лейбовиц и так далее. Пушкинский музей тоже не богадельня, здешние фонды богаты признанными шедеврами. Неужто совместные усилия двух столь мощных структур не гарантируют успеха сами по себе?
Приоткроем страшную тайну: нет, не гарантируют.
Более того, почти наверняка его, искомый успех, исключают, если гибридизация двух сфер подчинена интересам одной из них. Понятно же, что гламурный журнал в данном случае вознамерился поэксплуатировать музейный контекст. Отсюда и качество заявленного «диалога». Еще раз подчеркнем: затея была хоть и слегка сомнительная, но не безнадежная – требовался катализатор идей, нужна была кураторская драматургия. Глядишь, что-нибудь и вышло бы толковое. А коли зрелище устроено по принципу «надо же, все кругом раздетые, а духовности хоть отбавляй», то не обессудьте. С виду интеллектуально и продвинуто, по сути – ни о чем.
Поскольку ни рациональных, ни эзотерических связей между экспонатами выявить не удалось, ограничимся перечислениями.
За команду «классического искусства» выступают следующие произведения: «Афродита Хвощинского» (мраморный женский торс эпохи эллинизма из собрания Пушкинского музея), живописная «Дама за туалетом» (она же Форнарина, возлюбленная Рафаэля) кисти Джулио Романо, мраморная «Ева» Огюста Родена, бронзовая «Весна» Аристида Майоля, изысканная таитянская «Жена короля» Поля Гогена, объемистая во всех отношениях бронза «Женщина с зеркальцем» Фернандо Ботеро, ну и гастрольный хит в виде «Портрета Иды Рубинштейн» из Русского музея. Серов, разумеется. От имени гламура представительствуют кроме уже названных выше фотографов еще и Эдвард Штайхен, Пауль Вольф, Георгий Гойнинген-Гюне, Хорст П. Хорст, Паоло Роверси и некоторые другие фигуры из «сборной ХХ века». А на «фанатской трибуне» расположились Уильям Шекспир, Борис Пастернак, Иван Бунин, Валерий Брюсов и пр., чьи аннотации-«кричалки» типа «Ты женщина, и этим ты права» не оставляют сомнений: они болеют за гламур.
Будем справедливы, устроители хотели как лучше. Но будем и объективны: получилось как ожидалось.
Провести тонкие нити, форсировать явные переклички, придать всему ансамблю осмысленную интонацию не вышло по причине, которая на поверхности. Если браться за сверхбанальные сюжеты вроде обнаженной натуры в искусстве, нужна искра. Не эротическая, а эстетическая. А если сопрягать гламурные ню с хрестоматийными – таких искр должно быть много. Требуется фейерверк идей с последующим жесточайшим, причем квалифицированным и отчасти интуитивным отбором. Иначе все обращается в унылое музейное шоу, стратегической целью которого могло бы стать повышение рождаемости среди населения, когда бы население не находило для себя других стимулов вроде «материнского капитала». И даже вот что подумалось, уж извините за сексизм: в команде организаторов выставки фигурировали исключительно дамы. Вообще-то подобному проекту не помешал бы эрудированный, вменяемый и ответственный мужчина – пусть хоть в качестве консультанта. Но в этом музейно-гламурном джазе только девушки.
