Цивилизация
В 1964 году только что возглавивший Театр на Таганке Юрий Любимов пригласил к себе молодого артиста из Театра Моссовета Валерия Золотухина. Тот думал недолго и согласился уйти из почтенного театра в совершенно новый и до сих пор мало кому известный, хотя с «Моссоветом» он был связан с первого курса. Туда его буквально затащила педагог Ирина Анисимова-Вульф, переманившая Золотухина с отделения оперетты в драматические актеры. Он получил роль в первом же любимовском спектакле «Добрый человек из Сезуана», ставшем, вероятно, самой легендарной постановкой Таганки. Там он играл водоноса Ванга и Деда.
С «Таганкой» Золотухин не прогадал: под руководством Любимова театр стал легендой московской жизни, а сам он — одним из ведущих актеров её блистательной труппы. Впрочем прославился на всю страну он в другой ипостаси и благодаря как раз легкому жанру — водевилю, переложенному на язык кино.
Сниматься Золотухин начал благодаря соперничеству со своей первой женой Ниной Щацкой: они учились на одном курсе ГИТИСа, и к получению диплома Шацкая уже сыграла несколько заметных ролей. Пришлось нагонять.
Первой работой Золотухина стал «Пакет» Владимира Назарова по повести Леонида Пантелеева, где он сыграл красноармейца Трофимова. Эта роль заставила публику и критику заметить молодого артиста. «Пакет» вышел на экраны в 1965 году, через три года Назаров позвал Золотухина в следующую свою картину — двухсерийного «Хозяина Тайги», где Золотухин сыграл участкового Сережкина. В конце 60-х он появился в нескольких эпизодических ролях в фильмах, ставших классикой, — «Интервенции» Геннадия Полоки, где артист заменил Всеволода Абдулова в роли Евгения Ксидиаса, и «Беге» Александра Алова и Владимира Наумова.
Ну а потом Золотухин дождался своей по-настоящему главной роли.
В 1971 году на телеэкраны вышла эксцентрическая музыкальная комедия Николая Рашеева и Абрама Народицкого «Бумбараш»; ее главный герой — солдат, который бродит по фронтам Гражданской войны и толком не понимает, что происходит вокруг, — надолго стал своеобразной визитной карточкой Золотухина. Он и сам это понимал, как понимал и невозможность «оторвать» себя от сыгранного им образа. «Если говорить всерьез об актерском тщеславии, то не чувствую себя обделенным. Несметное количество актеров уходит из жизни, не оставив после себя своего Бумбараша, — рассказывал он. — А если ко всему этому подойти философски, человек, которому я интересен (если вдруг такие люди есть), найдет возможность разглядеть другого Золотухина. А если кто хочет видеть во мне одного Бумбараша — ради бога!»
В кино он играл, конечно, и после «Бумбараша» — в его фильмографии около сотни ролей.
В том же 1971 году он выступил в продолжении «Хозяина тайги» — «Пропаже свидетеля»; у него было несколько главных персонажей (в комедии Екатерины Сташевской «Берега», в драме Виктора Титова «Каждый день доктора Калинниковой»), причем он никогда не гонялся за главными киноролями. Он был, например, Иваном Кивриным из «Чародеев» Константина Бромберга, вампиром из «Ночного дозора» Тимура Бекмамбетова, чрезвычайно убедительно кричал «Валюту подбросили враги!» в роли управдома Босого в «Мастере и Маргарите» Владимира Бортко, появился в отличном сериале Сергея Снежкина «Брежнев» в образе егеря, сыграл ученого в «Черной молнии» Александра Войтинского и Дмитрия Киселева, мелькнул даже в принятой в штыки «Бригаде. Наследник» Дениса Алексеева. И если о качестве многих из этих фильмов можно спорить, то скромный труженик Золотухин, незаметно вместе с нами перешедший в эпоху нового российского кино, одним своим присутствием в кадре, кажется, заставлял молодых артистов играть лучше. Этими вроде бы не самыми заметными ролями он как будто напоминал о себе — и, вероятно, именно поэтому совершенно не воспринимался широкой публикой как почетный пенсионер от искусства.
Была у Золотухина-артиста и еще одна сторона, о которой известно меньше, чем о его ролях на Таганке и в кино: он по-настоящему много занимался исследованием и исполнением поэзии.
В 1980-е он был частым гостем вечеров в Литературном музее, активно открывавших для публики прежде обделенных официальным вниманием Пастернака, Ахматову, Заболоцкого. Наряду с Михаилом Казаковым он был одним из лучших исполнителей стихов Иосифа Бродского — поэта, чей стиль и ритм делали его творения чрезвычайно сложным для исполнения и привели к провалу многих музыкантов и артистов. Он исполнял их сухо, спокойно, с удивительным пониманием музыки стиха.
Театру на Таганке актер не изменял никогда. Он работал там много и плодотворно, играл в спектаклях «Герой нашего времени», «Мать», «Дом на набережной», «Борис Годунов», «Пир во время чумы», где у него было сразу три роли, «Владимир Высоцкий» и «Театральный роман». Он играл и тогда, когда Любимова лишили гражданства и должности, остался в основной труппе, когда театр разделился и часть актеров создали «Содружество актеров Таганки».
Летом 2011 года Валерий Золотухин — возможно, неожиданно для самого себя — этот театр возглавил, приняв руководство (временное, как он подчеркивал в разговоре с «Газетой.Ru») вместо Любимова, хлопнувшего дверью после конфликта с труппой.
Опыт такой работы у артиста уже был: с 2003 года он был худруком Государственного молодёжного театра Алтая на своей малой родине, в Барнауле. Но здесь 70-летнему Золотухину пришлось в авральном режиме верстать репертуарный план на остаток сезона, поддерживать текущий репертуар, организовывать гастроли. «Я все цеха поставил на дыбы — все воют, но все рады, работа кипит», — рассказывал он. А в марте 2013 года, после полутора лет работы главой Таганки, Золотухин попал в больницу — и уже оттуда написал заявление об отставке по состоянию здоровья. Две недели назад врачи ввели Золотухина в искусственную кому, чтобы организму было легче бороться с болезнью.
«Театр потерял, во-первых, своего большого и верного друга, а во-вторых, великолепного актера, - сказал Газете.Ru ведущий артист труппы театра Сергей Трофимов. - И в эти два слова вмещается все, что сделал Золотухин для «Таганки» и для всех нас»
Все то короткое время, что Золотухин успел поруководить Таганкой, он каждый вечер встречал зрителей в фойе — перед каждым спектаклем разговаривал с публикой, подписывал книги своих мемуаров. Может быть, таким образом прощался...
