Цивилизация
Со времени первой постановки «Коппелии» в 1870 году у этого балета непростая судьба. На родине он имел успех, но со временем развлекательный спектакль забыли, а в наше время вспомнили, умилились и стали реконструировать. Параллельно редакциям и восстановлениям западные хореографы сочиняли собственные варианты того же сюжета. Они могли быть достаточно корректными по отношению к оригиналу, как спектакль Джорджа Баланчина в Нью-Йорке, или радикальными, как опус француженки Маги Марен. Приложил руку к «Коппелии» и Ролан Пети, чью постановку, сделанную для Марсельского балета, выбрал Музыкальный театр.
Почему это название будоражит хореографов? Им нравится сочная музыка Лео Делиба, наполненная перепевами западноевропейских народных мелодий (по первоначальному либретто действие происходит «где-то в Галиции»). Под музыку можно ставить уйму разнообразных характерных танцев. Кстати, оркестр под управлением Антона Гришанина подавал партитуру остро, непринужденно и радостно, как будто вручая публике букет благоухающих цветов. Кроме музыки импульс либретто «Коппелии» задала новелла Гофмана «Песочный человек», правда, с самого начала переделанная до неузнаваемости. И никто из балетоманов с 1870 года об этом не пожалел, хотя соорудить из лунного Гофмана солнечный опус — это надо уметь.
Живут на свете парень Франц и его девушка Сванильда. Она его любит, а он посматривает в сторону странной незнакомки, неподвижно сидящей в окне дома Коппелиуса, местного механика и ученого. Стремясь разгадать тайну красотки, в упомянутый дом по очереди залезают и пылкий на сторону жених, и рассерженная на него невеста.
Внутри жилища Сванильда догадывается, что красотка в окне — искусно сделанный автомат.
А Франца подстерегает Коппелиус, который не столь безобиден. Он лелеет план — отнять душу у мальчика и поместить ее в бездушную куклу, чтобы та ожила: ведь творец до смерти влюблен в свое творение. Конечно, комический злодей терпит фиаско, а влюбленные мирятся.
Пети перенес действие из Галиции во Францию, в расположение воинской части, расквартированной в некоем маленьком городке.
В соответствии с этим на сцене нет традиционных для «Коппелии» кукольно-пряничных домиков. Есть трехэтажная безликая казарма да помещение, в котором Коппелиус проводит опыты.
Первый акт балета — в прямом смысле казарменный юмор.
Бравый Франц в штанах с подтяжками и бойкая Сванильда в балетной «пачке» выясняют отношения среди кордебалета — усатых солдат в мундирах и киверах, бесконечно прищелкивающих сапогами в мазурках, и кокетливых дамочек в платьях с турнюрами, строящих глазки и томно взлетающих в воздух в мозолистых руках кавалеров. Хореограф развлекся по полной программе. Он уснастил классические па чем-то вроде твиста, прибавив водевильные ужимки, так что публике скучать не приходится.
И трудно понять, в какой системе координат балерина задирает ногу: то ли это классический па-де-баск, то ли опереточный канкан.
По линии главных героев это очень хороший спектакль. Ведь Музыкальный театр сумел переманить к себе Сергея Полунина — бывшего премьера Королевского балета Великобритании. Для московских балетоманов счастье, что эмоциональному, быстрому на решения Полунину надоел Лондон. Они получили танцовщика с превосходными природными данными, отменной выучкой (о, эти чистейшие пятые позиции классики!), ненатужной виртуозностью, идеальным бесшумным прыжком и броским артистизмом. Вот только в партнерстве пока есть проблемы: Кристину Шапран (Сванильда) ее Франц пару раз накренил в обводках, да и эмоциональное взаимодействие между героями-любовниками получилось несколько формальным. Сама прима пару раз свалилась на стопу с вращений на пальцах, но это можно простить: способная, перспективная, но очень молодая девушка из Петербурга работает свой первый сезон.
Второй акт балета не похож на его начало: тут всего три персонажа — пара влюбленных и Коппелиус. Да еще его любимая кукла, в которую хозяин дома с увлечением играет, смешивая гордость механика-демиурга с мужским вожделением. Забавны сцены, когда мастер
изображает ритуал ухаживания за куклой: он целует рукотворной «даме» ручку, распивает с ней шампанское и танцует вальс, намертво прицепив носки гибких кукольных ног к собственным ботинкам и опрокидывая поролоновый торс в пароксизме страсти.
Тут замешана старая добрая сублимация: ведь кукла как две капли воды похожа на Сванильду. Мастер рыщет в «волшебных» книгах, чтобы узнать, какие пассы нужно послать в сторону Франца, заснувшего от снотворного, предварительно налитого Коппелиусом ему в вино. Сванильда видит злодейское переселение души и, кипя гневом, притворится ожившей и весьма своенравной куклой. Она покажет этому шарлатану, что значит нападать на ее, Сванильды, мужчину! Такой расклад дает массу поводов для детальной уморительной пантомимы (роль Коппелиуса, которую исполнил Луиджи Бонино, постановщик «Коппелии» в Москве и ассистент не так давно скончавшегося Пети). И для женского танца (Сванильда), в котором прима изображает ломаные кукольные па.
Когда водевиль закончится (потому что Франц проснется), начнется трагикомедия в духе немых фильмов Чаплина.
В шкафах кукольника зловеще задергаются заготовки — части незаконченных кукольных тел. Герои, показав нос своему мучителю, смываются на улицу, чтобы сыграть свою мещанскую свадьбу. А чудаковатый идеалист Коппелиус, ошарашенный розыгрышем Сванильды, таращится на останки деревянного изделия, которое, по словам Ролана Пети, «в конце балета распадается на куски в руках своего создателя».
Современный творец накрутил бы вокруг сюжета о тяге к кукле уйму «грязных танцев» и картинок об испорченности человека. Пети, придумывая «Коппелию», просто беззлобно посмеялся над коллизией гофмановской новеллы — непростыми взаимоотношениями человека и автомата. У Феллини в «Казанове» герой тоже любится с куклой. Но там это признак вселенской усталости, а в «Коппелии», наоборот, повод для утверждения жизни. С простой житейской моралью: синица в руках лучше журавля в небе, и от добра добра не ищут.
