Цивилизация
В издательстве Corpus вышла книга Дэвида Хоффмана «Мертвая рука», посвященная неизвестным страницам «холодной войны» и ставшая в прошлом году лауреатом главной журналистской премии — Пулитцеровской. Ее автор, бывший корреспондент Washington Post в Белом доме и госдепартаменте, в 1995–2001 годах работал от этого издания в Москве и в свое время наделал много шума в нашей стране книгой «Олигархи. Богатство и власть новой России».
Его новая книга представляет собой внятное, в чем-то даже холодное изложение событий и этапов «холодной войны», причем с обеих сторон — советской и американской. Взятый автором для рассмотрения временной промежуток шире общепринятого — от начала советской бактериологической программы до наших дней. «Мертвая рука» стала результатом кропотливых исследований и стоила автору многих лет работы — тем страшнее читать в этом спокойном, аргументированном изложении факты, от которых делается не по себе. В интервью «Парку культуры» Хоффман рассказал о том, что его побудило взяться за эту книгу.
— У вас была какая-то личная причина писать эту книгу или вы руководствовались чисто журналистским интересом?
— И то и другое. У меня довольно занятная журналистская карьера: в Washinton Post я сначала долго работал в Белом доме, в президентском пуле и в госдепартаменте, а потом поехал работать московским корреспондентом. «Холодную войну» я наблюдал, стоя каждый день на брифинге около Рейгана, и понятно, что с этой точки я имел одну картину происходящего. Я думал, что я хорошо знаю Рейгана и все, что он делает, что я эксперт в вопросах рейгановедения и «холодной войны» тоже, потому что писать на эту тему в первой половине 80-х приходилось едва ли не каждый день. И вот после стольких лет на паркете Белого дома я приезжаю в Россию и вижу здесь все это с другой стороны, что все было совсем-совсем иначе. Вот это столкновение двух картин в моей голове и побудило меня – и как журналиста, и как человека – сесть за эту книгу.
Были и конкретные литературные… причины. Во-первых, в какой-то момент были опубликованы дневники Рейгана – и оказалось, что все было совсем не так, как представлялось мне, уверенному в себе молодому репортеру.
Оказывается (не знаю, вы в курсе этого или нет), Рональд Рейган мечтал уничтожить ядерное оружие, причем гораздо скорее, чем это шло на самом деле. Все же уверены, что он был ястребом. А он мечтал о мире.
Во-вторых, вышло множество книг с триумфальными заголовками — «Америка выиграла холодную войну», «Секретное оружие Рейгана» — и не менее триумфальным содержанием. А это, прямо скажем, довольно однобокое восприятие.
И наконец, в-третьих и самых главных, в какой-то момент мне в руки попал архив ЦК КПСС, вывезенный в 90-е и оказавшийся в распоряжении Стенфордского университета. Точнее, архив отдела ЦК, который занимался вооружениями. И эти документы рассказывали не о том, что политические лидеры заявляли, а о том, что они реально делали, какие действия предпринимали. Вот тут уже я понял, что книжку писать придется – хотя бы для того, чтобы дополнить пропаганду, речи и заявления реальной картиной того, что происходило. Причем с обеих сторон, чтобы добиться стереоэффекта: мне хотелось внести некоторые поправки в громыхание фанфар с американской стороны и в то же время вытащить на свет то, что было скрыто (и остается скрытым до сих пор) со стороны советской.
— В предисловии вы четко ставите диагноз обеим сверхдержавам – паранойя. Как вы думаете, что происходит в данный момент? Наступило ли излечение, испарился ли призрак бомбы из коллективного бессознательного граждан наших стран?
— В нашей стране, как и в СССР, существовала целая «культура ядерной бомбы». Вспомните «Доктора Стрейнджлава» Стенли Кубрика: режиссер снял комедию, но вот автору романа «Красная угроза», по которой она была поставлена, было совсем не смешно, равно как и миллионам людей, купившим его книгу. У нас в школах были уроки гражданской обороны: нас учили, что у нас будет десять минут, чтобы залезть под парты в случае ядерного удара по США. Дети рисовали бомбы, потому что реально их боялись – не только в СССР, но и в США, и в других странах.
Говорить об излечении сложно: наступила пост-паранойя.
Конечно, призрак ядерного удара, который может случиться в любой момент, ушел. И это плохо! Знаете, сколько в мире осталось ядерных боеголовок после всех программ разоружения? 25 000. А сколько было на пике гонки вооружений? 60 000. Число сократилось, но порядок остался тот же: в мире до сих пор ядерного оружия столько, что хватит уничтожить весь мир несколько раз.
А вы знаете, что двусторонние соглашения распространяются далеко не на весь ядерный запас? Например, в 1994 году был создан «особый запас» стратегических ядерных боеголовок – 2000 штук. «На всякий случай», как выразился тогдашний секретарь по обороне. Их никогда не видел ни один инспектор по разоружению – он (запас) просто есть, не подотчетный никаким комиссиям.
— Но, может быть, после того как постоянная тревога прошла, это оружие уже не будет брошено в бой с той легкостью, с которой это могло произойти раньше?
— Здесь не все так просто. У США есть 450 ракет с боеголовками наземного базирования, готовых к развертыванию за 4 минуты. Предполагаю, и у России примерно столько же (не обладаю точной информацией).
Зачем в нынешней ситуации столько оружия? Полагаю, что обе страны не знают, что с этим бесполезным наследством делать.
А карта угроз изменилась: не две страны воюют друг с другом, а мир с террористическими группировками. Причем не только методами прямой войны, но и с помощью кибертерроризма. Представим себе на минуту, что произойдет, если кибертеррористы получат доступ к этим ракетам наземного базирования? А если просто произойдет ошибка? Вы знаете, что ядерную боеголовку можно уместить в багажнике обыкновенного автомобиля?
— Следует ли из этого, что «холодная война» не прекратилась, а просто ее линия фронта проходит где-то еще?
— Да, и можно с уверенностью сказать, где именно. Кто является суперсилой в кибервойне? Любой хакер из любой страны. И пока у нас, с одной стороны, имеется бурно развивающаяся кибернетика и интернет, а с другой – полные подвалы никому не нужных, морально устаревших ракет, десятилетиями стоящих на вооружении, линия фронта будет проходить именно здесь. Теперь есть только две стороны – человечество и его возможные убийцы.
— Причем убийцы по неосторожности тоже, как я понимаю.
— Чтобы вы не думали, что я сам параноик – не так давно, во время одного из пусков американское командование потеряло связь с ракетой на какое-то время. То есть ракета двигалась сама, бесконтрольно. Теперь представим, что такая бомба падает на Москву – пять миллионов жертв.
Представьте себе: два парня уже давно решили почти все вопросы, из-за которых они были готовы поубивать друг друга, но по старой памяти держат пистолеты у виска оппонента.
У президента США 4 минуты на принятие решения. А теперь представим, что Обаму разбудили среди ночи или пришли к нему, когда он выпил пару бокалов пива, – какое решение он сможет принять за это время? Пусть будет хотя бы час!
— Ваша книга заканчивается фразой: «Мертвая рука холодной войны все еще цепко сжимает мир». Вы уверены, что это по-прежнему так?
— Сколько ядерных боеголовок на вооружении у арабских стран? Ноль. Сколько у Китая? 240. У Британии? 150. Индия и Пакистан – 300. Сколько у Америки и России? 25000.
— Те подробности, которые вы приводите о ядерном и бактериологическом оружии, способны шокировать российского читателя. Много ли шума наделала книга, когда вышла в Америке?
— У нас немного другая предыстория: со времен начала разоружения мы никогда не переставали говорить на эти темы. Но книга явно подлила масла в огонь этой дискуссии – о ней говорили на телевидении, люди обсуждали ее. Честно говоря, не знаю, в чем измерять шум – Пулитцеровскую премию книга получила (смеется).
