Цивилизация
Перед входом в музей декабрьский ветер нещадно трепал транспарант с надписью «V съезд Нефтегазстройпрофсоюза РФ». Что ж, неглупо придумано. Под таким прикрытием вычислить их почти нереально... Рамка безопасности, ресепшн, столы регистрации для якобы профсоюзных делегатов — пока все без сюрпризов. А вот и та самая гардеробщица с перламутровой брошью на униформе. Играет свою роль как по нотам. Это весьма кстати: необходимо, чтобы диалог звучал предельно естественно. «Не подскажете, как пройти на выставку?» «Ой, не знаю, нам не сообщили. Вроде бы на втором этаже...» Ориентир получен, но дальше придется действовать по обстановке. Лишние расспросы могут навлечь подозрение. Понятно, что экспозиция должна располагаться в каком-то укромном месте: не в их правилах афишировать свою работу... Да, так и есть. Периферийная антресоль над огромным фойе. Малоприметный проход. Неброские стенды, скромные витрины. Вокруг никого.
Наверняка люди из массовки проинструктированы, заполнят вернисаж только по команде. Есть шанс изучить материалы в деталях, а затем смешаться с толпой...
Однако разжиться секретными сведениями так и не вышло. Оказалось, что обо всем уже давным-давно поведали по телевизору. Ну, не обо всем, конечно, а о том, что было можно. Согласитесь, если все тайны внешней разведки раскрыть любому желающему, то они перестанут быть тайнами, а разведка при таком повороте событий будет выглядеть несолидно. С другой стороны, сидеть на засекреченных архивах до бесконечности самим же чекистам не интересно. Ведь как тогда население догадается об их подвигах? С кого брать пример молодежи? Скажем, в ситуации шумного провала заграничной агентуры правда в той или иной мере всплывает, но провал считать подвигом затруднительно. Значит, желательно рассекретить ту часть информации, которая бы рисовала пойманных разведчиков именно героическими красками. Логично же?
Собственно, что-то в этом роде и происходило у нас время от времени. Хотя вот до секретных подробностей недавнего шпионского скандала дело пока не дошло.
Всех этих разведчиков (извините, кроме Анны Чапман, никаких имен вспомнить не получается) рекомендовано считать героями без документальных подтверждений. Еще не пора, видимо, выкладывать карты на стол. Верим на слово и ждем санкционированных утечек. А когда-нибудь, глядишь, и сюжет с полонием-210 обретет своих героев — и их восславят на выставке к очередному юбилею СВР, подобно тому как сейчас в экспозиции восславлен Рамон Меркадер, признанный мастер владения ледорубом... Однако наберитесь терпения, не все сразу.
Что же касается давнего и относительно недавнего прошлого, то на сей счет менее понятно. Почему-то с перестроечной поры количество героев-разведчиков, признанных таковыми задним числом, совсем не растет. Нет и новых вбросов информации относительно времен «холодной войны» и «разрядки напряженности». На что уж ваш покорный слуга далек от шпионских будней, а все же с ходу опознал около половины персонажей, чьи портреты и биографии украшают юбилейную экспозицию. Причем почти все они вспомнились из детства-отрочества-юности, то бишь еще из советского бэкграунда: Вячеслав Менжинский, Артур Артузов, Дмитрий Медведев (в смысле, глава партизанского спецназа), Николай Кузнецов, супруги Коэны и так далее. Кого-то узнать не удалось, но все равно было ощущение, что люди засвечены на публике не первый год — очень уж избитыми, затверженными фразами про них тут сказано...
Вариантов два: то ли и погордиться больше некем, то ли былые деяния нашей разведки настолько плотно увязаны с днем сегодняшним, что любая дополнительная огласка чревата последствиями.
Ни в первое, ни во второе как-то не верится. Впрочем, откуда нам знать, непосвященным?
Так или иначе, едва ли не самым близким к современности героем выступает на выставке Рудольф Абель, он же Вильям Генрихович Фишер. Ему даже посвящена персональная витрина, где можно обнаружить этюдник (прославленный разведчик не чурался изящных искусств) и трогательную объемную композицию «Пингвин на льду», подаренную некогда моряками Одессы. Подобных мемориалов удостоены и Конон Молодый с Кимом Филби: оба представлены джентльменскими наборами вполне безобидных вещиц, куда вкраплены экспонаты типа «контейнера для хранения микропленки» (а с виду банальная парфюмерная коробка). Артефактов здесь вообще набирается немало – один другого причудливее. То вдруг найдется мачете, который Че Гевара вручил советскому резиденту Николаю Леонову, то всплывет миниатюрный макет первой советской атомной бомбы, то замаячит шпионская радиостанция времен Карибского кризиса. Не говоря уже о подарках к различным юбилеям отечественной разведслужбы, на каковые (подарки) иной раз без улыбки и не взглянешь. Чего стоит один только металлический андроид, прямиком из «Звездных войн», сжимающий в верхних конечностях щит и меч... Кстати, сувениром в виде барельефа Симона Боливара отметился недавно и наш венесуэльский друг Уго Чавес. Боязно даже вообразить, в благодарность за что именно перепал СВР этот знак внимания.
А начинается выставка... Нет, не с Феликса Эдмундовича, как вы могли подумать.
Хотя тот действительно 20 декабря 1920 года подписал приказ о создании Иностранного отдела ВЧК, откуда и ведут наши бойцы невидимого фронта свою новейшую историю. Однако специальный стенд позволяет заглянуть и глубже, аж в XIX век, чтобы узнать о том, что родоначальником русской военной разведки был Барклай де Толли, а одним из самых успешных шпионов — будущий министр иностранных дел Карл Васильевич Нессельроде, в молодости вызнававший замыслы Наполеона под оперативным псевдонимом «Танцор»... Но это, конечно, так, для затравки. Львиная доля материалов о советском периоде: про операции «Трест» и «Синдикат-2», про партизанское движение на оккупированных территориях, про добывание ядерных секретов у США и т. п. Много букв, гораздо меньше подлинных документов и полное отсутствие даже намека на сенсации или хотя бы неожиданности. Оно и к лучшему, наверное: от неожиданностей бывают лишь неприятности... При устройстве выставки ни один резидент не пострадал, ни одна явка не провалена. Операцию «Юбилей» следует признать успешной, всем отличившимся — благодарность в приказе.
